Мирмухсин Мирсаидов - Зодчий
— Половина кирпича уже заготовлена в кишлаках Касаи и Пулоти, и там же есть опытные мастера — уста Абид и уста Худайберган. Они будут вам надежными помощниками.
— Сейчас трудно что-либо ответить, нужно осмотреть место, и тогда мы придем к определенному мнению. Но так или иначе, уважаемый бек, вы затеяли полезное и благородное дело. И нужно радоваться этому. Ведь не все наши беки берутся за такие благие дела.
— Караханид Арслан оставил после себя прекрасный памятник Минораи Калан. Он виден за семь ташей[39]. Он служит заблудившимся в песках караванам спасительным маяком. И, завидев его, люди, уже потерявшие надежду выбраться из пустыни, знают, что близка Бухара. Во времена саманидов[40] и караханидов было построено много водоемов между Карши и Шахрисябзом. Когда Абу-Райхан Бируни направлялся в город Газну, он провел около водоемов целую неделю. Мы надеемся все вместе уговорить вас, — ласково улыбнулся бек, — если будет на то милость аллаха, может, те места и приглянуться вам.
Зодчий кивнул и взглянул на табиба, как бы желая сказать: «Не знает он, бек, чем полна сейчас моя настрадавшаяся, истерзанная душа. Будь я столь же беспечен и весел, как вы оба, я остался бы здесь надолго. Но ничего не поделаешь. Кто я? Просто зодчий, согнанный с насиженных мест и пробирающийся в Бухару, туда, где родился и вырос».
— Разрешите мне подумать, мне трудно дать ответ вам вот так сразу, — учтиво сказал зодчий беку.
Вернувшись в караван-сараи, зодчий собрал своих спутников и объявил им, что завтра рано поутру они отправляются в путь и, проехав Касан, заглянут к чабанам в Ходжа Муборак, тем паче что это совсем близко от дороги; и тут же изложил им просьбу бека. Ответом ему была мертвая тишина. Потом его спутники и родные дали ему обиняками понять, что они и так измучены дорогой и им лично не терпится прибыть поскорее в Бухару. Промолчал один лишь Харунбек, хотя он обычно откровенно высказывал зодчему свое мнение. Это молчание почему-то насторожило Бадию, и она без стеснения спросила Харунбека:
— А почему молчите вы?
Харунбек бросил беглый взгляд на Бадию. Он чувствовал, что после того случая в пустыне Калиф Бадия относится к нему настороженно, и поэтому сдержанно ответил:
— Арбы готовы, если на то будет воля аллаха, мы на рассвете отправимся в путь. Что же касается предложения бека, то этот вопрос решать не мне, а в первую очередь господину зодчему. Мое же дело доставить вас всех в Бухару живыми и невредимыми. Вот мое мнение, если вам интересно его узнать, госпожа Бадия.
— Если отец возьмется за эту работу, то мы просидим здесь бог знает сколько времени, а вы, очевидно, нас бросите и отправитесь обратно в Герат?..
— Пусть сначала господин зодчий прибудет на место, осмотрится и решит, как ему лучше поступить. А оттуда до Бухары всего день пути.
— Харунбек прав. На месте все и решим.
И на сей раз Бадия не могла упрекнуть ни в чем немногословного Харунбека.
А утром они отправились в путь.
Перед самым их отъездом в караван-сарай явился табиб. Он сердечно распрощался с зодчим и сообщил, что бек посылает вместе с ними своего младшего брата, который будет сопровождать их до самого Ходжа Муборака. Зодчий от души поблагодарил табиба.
— Мы бесконечно признательны вам за вашу доброту и никогда ее не забудем, — сказал зодчий.
Вместе с табибом явился и брат бека с двумя такими же юношами. Все они гарцевали на конях, и каждый держал в руках большой узел с припасами. Едва завидев Бадию, брат бека впился в нее взглядом, любуясь ее прелестным личиком, ее бровями, похожими на два распростертых ласточкиных крыла. А она, не поднимая глаз, горделиво похаживала около арб.
Караван тронулся в путь.
Трое провожатых из Карши ехали за арбой зодчего, тихо беседуя между собою. Харунбеку это явно не нравилось, и, попросив Зульфикара занять его место, он пересел на вторую арбу. Днем путешественники устроили короткий привал, а ближе к вечеру, миновав Касан, остановились на бескрайнем зеленом пастбище.
— Это и есть середина пути между Ходжа Мубораком и Касаном, — сказал брат бека. — Это место велено показать вам. И по-видимому, нам придется заночевать здесь.
— Отлично, — оживился зодчий, — здесь и заночуем.
И Бадия, и ученики с удивлением и радостью смотрели на него — ведь обычно к вечеру, когда приходило время слезать с арбы, он был совсем без сил.
— Здесь прекрасное, благодатное место. Подъедем к колодцу. А вы, бек-заде, покажите нам, где именно намечено сооружение водоема.
— Я точно не могу вам показать, — ответил юноша, — брат велел найти Чули-бобо, который живет где-то здесь, недалеко от колодца, и позвать его. Он знает.
Из ответа молодого человека чувствовалось, что тот не по своей воле отправился с ними в такую даль и что таков был приказ старшего брата, ослушаться коего он не смел.
— Нет, дитя мое, — сказал зодчий, — к Чули-бобо, так и быть, мы пойдем без вас. — И он велел Харунбеку ехать к колодцу.
, Харунбек направил лошадей в глубину долины, в сторону восхода, туда, где виднелась гряда холмов, а за ними пески. Здесь недалеко от колодца были разбросаны маленькие домишки, и, завидев арбы и конных, из одного домика вышел сам Чули-бобо. Харунбек, по обыкновению, спрыгнул с коня и взял в руки поводья, а Зульфикар с Завраком, приставив лесенку к арбе, помогли сойти зодчему, Масуме-бека и Бадие.
— Какой здесь превосходный воздух, — заметила Бадия. — Вот было бы хорошо, если бы город Карши построили именно здесь.
— Прямо у этого колодца? — подхватил Заврак, — Не так ли, госпожа?
— Выходит, и природа ошибается, — продолжала Бадия, — возводит города не в благодатных местах, а в каких-то закутках.
— Например, возвела Бухару, — снова вмешался Заврак, — не на берегу реки, а, что называется, на самом солнцепеке…
— А город Нишапур вообще, говорят, построен на месте заброшенного дворика.
— Вы просто не видели Нишапур, госпожа, — отрезал Заврак. — Нишапур-то как раз стоит на прекрасном месте.
— Каждый кулик свое болото хвалит!
— А господин бек-заде не из Карши ли родом? — спросил Заврак у гордо взиравшего на них брата бека.
— В общем, да, — неохотно ответил тот, сидя в седле и, видимо, не желая включаться в общую беседу. — Мы шахрисябзские, из племени барлас. Наш отец был полководцем.
— Ах вот как! Значит, с тех самых пор вам пожаловано звание беков? И ежели вы из племени барлас, то нет здесь никого, по мог бы поспорить с вами знатностью рода, — насмешливо протянул Заврак.
Тем временем зодчий, сойдя с арбы, поспешил навстречу бородатому человеку и протянул ему руку, как старому знакомому.
— Вы, наверно, и есть Чули-бобо? — приветливо сказал он.
— Да, это я, — ответил старик густым басом. — Добро пожаловать в наши края. Здоровы ли вы, благополучны ли?
— Да вот решили переночевать у колодца, а на рассвете отправимся дальше.
— Зачем же у колодца? Наши дома в вашем распоряжении. Пожалуйста, с дорогой душой!
— Благодарствуем.
— А кто вы такие будете? — спросил Чули-бобо.
— Вот этот юноша — брат его светлости бека, — пояснил зодчий. — А мы просто путники, едем в Бухару.
— Выпрягайте-ка живее лошадей, — сказал старик, — вам не вредно хорошенько отдохнуть с дороги.
Между тем из домиков высыпали дети и подростки и с любопытством разглядывали приезжих. Откуда-то появилось несколько огромных псов, тех, что называют степняками.
— Скоро с пастбищ вернутся и мои сыновья, — добавил старик.
Все, как обычно, принялись за дело: выбрали место, постлали войлок, выпрягли коней.
Брат бека наконец решил спешиться и тоже принял участие в общей работе. А зодчий и Чули-бобо обошли бок о бок окрестности, они направились в сторону восхода солнца, где crop с журчанием струился ручеек, и воды его исчезали вдали, словно таяли в песках.
— Благодатнейшие места, — повторил зодчий, желая вызвать старика на разговор.
— Ваша правда! Таких мест, пожалуй, и не сыщешь. Вот возьмите хоть этот ручей, что течет с холма. Красота, божья благодать. Однако в самые жаркие дни месяца саратан он высыхает, и нам приходится довольствоваться одним колодцем, — он показал рукой на расстилавшиеся вокруг долины. — Здесь, кроме моих сыновей, живет еще девять чабанов. Разводим каракульских овец. Выгодное это дело, вот только с водой плохо — не хватает. Если бы соорудить здесь водоем, какое бы это было счастье и для людей и для овец, да и для путешественников — вот таких, как вы. Даже птицы и те бы порадовались. С юности об этом мечтаю, но ничего мы сделать не можем. Руки у нас коротки для таких дел. Знают об этом и сотник и бек, но все почему-то не соберутся этим заняться. Мы обещали им овец. Приходили сюда откуда-то издалека мастера Абид и Худай-берган. Осмотрели все, да так ничего и не вышло…
