Сергей Жигалов - Дар над бездной отчаяния
– Бог увидел твои слёзы и услышал твои молитвы. Твой сын будет жить, – глухо сказал он и, пошатываясь, будто пьяный, удалился.
На другой день к обеду у наследника спала температура, утишились боли. Гематома постепенно рассасывалась. Впервые за последние сутки Алексей крепко заснул. На его щеках проступил чуть заметный румянец.
По всей России в церквах проходят благодарственные богослужения по поводу выздоровления наследника. В благодарность Господу Богу за сына государь издал указ об амнистии и подписал помилование военным, виновным в дисциплинарных нарушениях.
…В осенних сумерках Стёпка вывез Григория на коляске «дыхнуть перед сном». Как тихо и холодно. От земли поднимается сырой туман. Сквозь голые тёмные деревья парка на холме белый царский дворец. От сияния в окнах, светлых полос, уходящих в туман, кажется, что дворец парит над землёй на сотнях светоносных крыльев.
– Дворник сказывал про старца, – оглядываясь, зашептал над ухом Григория Стёпка. – Когда его привезли, он всех докторов, всех генералов от наследника выгнал. И когда молился за избавление от смерти, по лицу его тёк кровавый пот. Из трубы, говорят, вылетел чёрный огненный столб, тогда он перестал молиться. Смерть, значится, отпугнул. Она в изголовье у цесаревича стояла. Тут столы накрытые. Лебеди жареные, вина заморские. Генералы, министры, доктора пируют на радостях. «Бери золото, деньги, бриллианты… – сколько унесёшь», – говорит царь. А он, старец-то, отломил корочку хлебца, посолил. Съел, водицей запил, да и был таков.
…– Что это было? – в тот же вечер спросил Боткин в волнении доктора Фёдорова. – Ведь всё шло к роковому концу. Приехал Распутин, помолился и всё прошло. Как объяснить остановку кровотечения? Весь этот резкий перелом к выздоровлению цесаревича?
– Не знаю, – честно ответил Фёдоров, усмехнулся. – Но если бы знал, никому не сказал…
7«Благослови, Господи, и помози ми, грешному, совершити дело, мною начинаемо, во славу Твою…», – молился Григорий. Со страхом и трепетом приступал он к написанию лика государя. Известные всей России и Европе художники Фере, Серов, Репин писали портреты самодержца. Григорий въедался глазами в журнальные копии, доставленные ему уже знакомым чиновником по особым поручениям Аркадием Ворониным. Разглядывая их, замечал, что Фере заложил во взгляд, в очертания рта лишнюю красоту и царскую гордыню, которую он, Григорий, в облике государя не замечал. У Перова лик государя светел, добр, но уж очень истерзан тревогой. И его поза – сутулое плечо, согнутая спина – кричат о непосильной тяжести креста.
Три раза встречался Григорий с государем. Первый раз там, в больнице, и два раза приходил он позировать. И все три раза обмирал сердцем от простоты, с которой вёл себя император. За естественностью поведения государя чувствовал Григорий силу духа, великое терпение, любовь. Душой улавливал и не мог уловить в нём что-то такое, что никогда раньше не встречал в людях.
История сохранила и донесла до нас свидетельства о необычном чувстве, возникавшем у людей от встреч с государем, Божьим помазанником.
Однажды генерал Сухомлинов в минуту откровения спросил великого князя Николая Николаевича, «дядю Нишу», знавшего государя с пелёнок: «Кто он?» «Не знаю, кто, – ответил князь, – но он больше, чем человек…». Не это ли надчеловеческое, горнее сияние души государевой подвинуло смертельно раненого в Киевском театре пулей в грудь Петра Аркадьевича Столыпина повернуться к государю со словами: «Я счастлив умереть за Вас, Ваше Величество, и за Родину!». Пока мой герой старается отразить в лике государя «больше, чем человека», осмелюсь, грешный, высказать мысль, что Господь даровал государю Николаю Александровичу ясное видение его предназначения помазанника Божьего – любить и миловать.
Крестьяне огромными толпами по грудь заходили в Волгу, чтобы увидеть, поймать на себе любящий и милующий взгляд плывшего на пароходе государя. Рабочие и ремесленники падали на колени, целовали землю, куда ложилась тень императора.
И Он шёл по тернистому пути, начертанному Божественным провидением, как некогда шёл к Голгофе Спаситель мира.
С первых дней царствования в него швыряли каменья лжи и клеветы, подлых инсинуаций. Предавали, пытались убить. Вонзали прямо в душу страшные «гвозди» Ходынки, «Кровавого воскресенья», Ленского расстрела… Государь проявлял великое терпение и мужество – его обвиняли в нерешительности. Его дальновидность и выдержку выдавали за трусость. Он был великодушен – оплёвывали за мягкотелость… А он, не ища своего, прощая и любя, нёс возложенный на его плечи золотой тяжкий крест. Для читателя, кому царские любовь и милосердие – категории абстрактные, материализую их в цифры, говорящие об эпохе великого царствования великого монарха.
За 22 года царствования Николая Александровича была начата и осуществлена величайшая аграрная реформа. Россия по колено засыпала Европу лучшим в мире зерном. Королева Виктория ела на завтрак булочки только из оренбургской пшеницы. Россия вывозила за границу зерна больше, чем США, Канада и Аргентина, вместе взятые.
Если раньше за рубежом за русский рубль, по выражению Салтыкова-Щедрина, можно было получить разве что по морде, при государе Николае II была установлена золотая валюта. Рубль стал крепче марки и франка, теснил доллар и английский фунт. Экономическое развитие России в предреволюционные два десятилетия за рубежом называли русским чудом. Сухие цифры подобно вспышкам молнии освещают лживый мрак неведения, в который погрузили нас творцы революций и их преемники. Вот они, цифры славы государевой. Урожай хлебов (пшеница) поднялся на 116 %, добыча угля возросла на 400 %, меди – на 345 %, хлопка (сбор волокна) – на 388 %, чугуна – на 250 %… Огромная страна покрылась нитями железных дорог. Через всю Сибирь пролегли рельсы длиною в 8 тысяч вёрст – самая большая железнодорожная линия в мире. Налоги с населения были в четыре раза ниже, чем в Германии и Франции, и в восемь с половиной раз меньше, чем в Англии. Только с 1894 по 1913 год производительность труда в русской промышленности выросла в четыре (!) раза. Это ли не русское экономическое чудо?
Но, как нас учили в школе, «царизм подавлял стремление к знаниям, народ коснел в невежестве». Ложь! Бесстыдная ложь! За время царствования императора Николая II смета министерства народного просвещения возросла с 25,2 миллиона до 161,2 миллиона рублей, то есть на 628 %, общие правительственные расходы на народное образование увеличились на 570 %.
По плану всеобщего начального обучения, принятого в 1908 году, в России открывалось в среднем по 10000 школ в год. Уже по советской статистике 1920 года 86 % детей в возрасте от 12 до 16 лет были грамотными. Нигде в мире женское образование не развивалось так высоко, как в императорской России. По инициативе Николая Второго Александровича был учреждён и поныне действующий Гаагский международный суд.
Сравним царские темпы развития и теперешние и обольёмся слезами. «Слуги вальтасаровы», потомки организаторов убийства государя, помазанника Божьего и его семьи, и ныне, сто лет спустя, пытаются развенчать образ святого великомученика Николая Александровича. Вытаскивают на свет из архивного плена высказывания всяких богдановичей, сувориных, керенских, гудковых, юсуповых, злословивших и предававших государя при жизни.
Обратимся к здравому смыслу. Опороченная, оболганная царская армия удерживала немецкие полчища на самых окраинах России. А в 1941 году красные главари допустили гитлеровцев к самой Москве, сами бежали аж в Самару…
«Кровавое воскресенье», Ленский расстрел, произошедшие вопреки воле государя, – виновные были разжалованы и взысканы – несопоставимы с океанами русской крови, пролитой после 17-го года. Одних православных священнослужителей и их родных было уничтожено более 400 тысяч. За что? Не за демонстрации, не за стачки, за веру православную! Отрекаясь от престола и принося в жертву себя, детей, супругу, государь намеревался не дать зверю революции вырваться на волю. История знает немало случаев, когда ум и воля даже самого гениального монарха бессильны против тёмных разрушительных сил. Так в разное время отреклись от престола и оказались в изгнании Людовик ХVI, Карл Х, Людовик-Филипп, Наполеон, Маноэль Португальский, Фердинанд Болгарский, Вильгельм II, Альфонс ХIII.
Драма отречения русского царя разыграется позже. Пока же Россия радуется выздоровлению наследника. Григорий Журавин с кистью в зубах склоняется над ликом императора в старании выразить красками горнее сияние его голубых глаз.
За эти недели Гриша сердцем и помыслами сросся с портретом. Порой ловил себя на том, что мысленно разговаривает с наследником, шутит с княжной Анастасией. Слышит мягкий голос Марии, глядевшей на него «своими блюдцами». Их юные светлые лики, будто лучи солнца, проникали в его унылые закоулки души, истребляли противное, радовали.
