Иван Вазов - Под игом
—В позапрошлом году я его раз звала, и он мне помог, — сказала Юрданица и, обратившись к мужу, снова спросила: — Юрдан, позвать доктора?
Юрдан отрицательно помахал пальцем и снова застонал.
—Слышишь? Давай пошлем за доктором Соколовым! — убеждала его Юрданица.
—Не хочу… — простонал старик.
—Ты не хочешь, а я тебя не послушаю! — проговорила Юрданица решительным тоном. — Чоно! — обратилась она к работнику. — Ступай позови доктора Соколова! Быстро!
Чоно направился к двери, но, едва переступив порог, остановился, испуганный громким рыдающим воплем хозяина.
—Не смейте его звать!.. Не хочу я видеть этого негодяя, этого разбойника…
Юрданица смотрела на него в отчаянии.
—Ты что ж, умереть хочешь? — крикнула она.
—Ну и пусть умру!.. Убирайтесь вон, проклятые!.. — заревел старик.
Часа два спустя кризис стал понемногу проходить. Стефчов, увидев, что тестю полегчало, быстро оделся, чтобы отправиться в конак.
Лил дождь.
Спускаясь по лестнице, Стефчов встретил низенького человечка.
—Ну что? — спросил Стефчов. — Высмотрел?
—Там они, у Бейзаде.
—Опять в саду?
—Нет, идет дождь, собрались в подвале. Я их выследил… Я ведь тоже не дурак.
Это был Рачко, бывший содержатель Карнарского постоялого двора. Теперь он работал за поденную плату у Юрдана и заодно помогал его зятю в слежке.
—Принеси мне зонтик.
Минуту спустя Стефчов был уже на улице.
Лалка, стоявшая за дверью, слышала этот разговор. Она посмотрела вслед мужу каким-то странным, испуганным и удивленным взглядом. Потом быстро поднялась по лестнице и скользнула в одну из комнат.
V. Предательство
Когда Стефчов пришел в конак,у бея сидел только один человек — Заманов.
Они играли в таблу.[84]
Христаки Заманов был официальным осведомителем турецких властей и за свою работу получал вознаграждение от конака в Пловдиве. Ему было сорок пять лет, по выглядел он старше. Большое сухощавое смуглое лицо его с черными бегающими, но тусклыми глазами было покрыто преждевременными морщинами, и выражение у него было неприятное, даже какое-то зловещее. Коротко подстриженные усы его сильно поседели; волосы, тоже седые, сальные и нечесаные, на затылке выбивались из-под грязного феса; надо лбом виднелись залысины. Заманов носил потрепанный фиолетовый кафтан из грубой домотканой шерсти с черным суконным воротником, сильно лоснившимся. Высокий и стройный, он обычно ходил, опустив голову и словно клонясь под тяжестью общего презрения. На всем облике этого человека лежал отпечаток бедности и цинизма. Постоянным его местожительством был Пловдив, но он часто объезжал окрестные городки. Родившись в Бяла-Черкве, он знал всех в этом городе, но и его здесь знали все. Его приезд сюда в такое время взволновал тех, у кого были причины волноваться. Было ясно, что приезд этот связан с какой-то миссией, не сулящей ничего доброго. Присутствие Заманова неизменно внушало людям страх и отвращение, и он это чувствовал, но не смущался. Бесстыдно и самоуверенно встречал он презрительные взгляды, как бы говоря: «Чему вы удивляетесь? Профессия как профессия! Надо же и мне существовать». Он уже успел повидаться с несколькими видными горожанами и попросить у них денег в долг. Само собой разумеется, никто не посмел отказать столь щепетильному должнику и любезному согражданину. Заманов несомненно знал, какие события назревают в Бяла-Черкве, и с язвительной усмешкой спрашивал каждого встречного юношу:
— Ну как, вооружаетесь? — И, чтобы вконец смутить собеседника, добавлял негромко: —Ничего у вас не выйдет, — после чего уходил, оставив юнца в полном смущении.
Позавчера он сказал примерно то же самое председателю местного комитета. Эта назойливая откровенность производила такое зловещее впечатление, что прохожие разбегались с улиц, по которым он проходил.
Вот почему Стефчов просиял, застав у бея такого могущественного союзника. Улыбаясь, он поздоровался с игроками и, пожав руку Заманову, непринужденно, как свой человек, сел около них, чтобы следить за игрой.
Старый бей, облаченный в черный сюртук, застегнутый на все пуговицы, кивком головы поздоровался со Стефчовым и продолжал играть с величайшим вниманием. Когда партия кончилась, Стефчов не замедлил перейти к делу. Он с мельчайшими подробностями передал бею все, что слышал о революционном подъеме, охватившем и Бяла-Черкву.
Бей тоже слыхал краем уха о каком-то движении среди порабощенных болгар, но, считая его чем-то совершенно несерьезным, даже ребяческим, ничуть не тревожился, как, впрочем, и все турецкие власти в то время.
Теперь же, когда Стефчов открыл ему глаза, старик был поражен, узнав, как далеко зашло дело.
—Что же это, Христаки-эфенди, — обратился он к Заманову вопросительно и строго, — мы с тобой в таблу играем, а кругом нас, оказывается, все горит?
—Я здесь лишь несколько дней, но знаю обо всем этом больше Кириака, — отозвался Заманов.
—Знаешь, а мне не говоришь?., Хорошо ты служишь султану! — воскликнул бей, очень недовольный. — Стефчов проявил себя более надежным столпом престола.
—Это был мой долг, бей-эфенди, — сказал Стефчов. Крупные капли пота выступили на лбу Заманова.
—Здесь пустяки, в других местах во сто раз хуже, — проговорил он нервно. — Здесь только соломинка тлеет, а вокруг Панагюриште горят целые стога. Однако правительство у нас не глухое и не слепое… Оно видит дым, но молчит. На это у него есть свои соображения… Будет ошибкой нам первым поднимать шум и компрометировать себя неизвестно зачем. То, что мы видим в Бяла-Черкве, это только отблеск пламени, которое в других местах взметнулось до облаков… По моему мнению, не надо спешить, а лучше бдительно выжидать событий.
Бею эти рассуждения пришлись по душе — они потворствовали его стремлению к покою и боязни ответственности.
Стефчов заметил это и разозлился. Было ясно, что Заманов просто-напросто придумал хитроумное оправдание своей небрежности и халатности на государственной службе.
—У Христаки-эфенди нет здесь ни семьи, пи собственности, что называется — ни кола, ни двора, потому он и философствует, — язвительно проговорил Стефчов. — Если завтра у нас займется, что он потеряет?
—Позвольте, милостивый государь! — вспылил Заманов, побледнев от ярости.
—Ты прав, Кириак, я этих мерзавцев в бараний рог согну! — вскричал бей.
Стефчов победоносно огляделся кругом.
—Да, признаюсь, что и я, поразмыслив, пришел к такому же заключению… Надо переловить этих подлецов! — снова заговорил Заманов немного погодя, и лицо его внезапно приняло какое-то озлобленное выражение.
—Значит, все к одному пришли? — проговорил бей и вздохнул.
—Их нужно всех забрать сегодня же вечером! — сказал Заманов.
—Где они собираются? — спросил бей.
—У Мичо Бейзаде.
—У Бейзаде?.. Все понятно! Он московцам душу продал, как же он может любить султана?.. А кто их главарь?
—Доктор Соколов, — ответил Стефчов.
—Опять Соколов? Значит, он теперь вместо «консула»?
