Борис Финкельштейн - Гарольд Храбрый
— Леофвайн! Прикрой брешь! — скомандовал Гарольд.
— Уже иду! — отозвался граф.
— Только не рискуй, брат, понапрасну!
— Не волнуйся, Гарольд, — рассмеялся весельчак. — Мы с тобой ещё попируем... За мной, лентяи! — закричал он, обращаясь к своим людям. — Пощиплем спесивых франкских петухов!
Граф увёл на левый фланг оставшуюся часть королевского резерва. Он выдвинулся ко рву и взял в топоры прорвавшихся сюда норманнов. Его дружинники стояли насмерть, давая возможность оставшимся в живых ополченцам выбраться из мясорубки, в которую те попали. Однако напор наступавших был так силён, что англичане вынуждены были отступить.
Одновременно рыцари попытались обойти саксов с фланга, но и тут их поджидали рвы-ловушки. Тем временем в самой гуще схватки в очередной раз появился Гарольд.
— Вильгельм не даёт мне скучать! — проворчал он, свалив на землю первого попавшегося под руку противника.
— Слева, мой король! — предостерегающе крикнул Рагнар. И вовремя. Трое пеших рыцарей занесли мечи, и лишь крепкий щит спас Гарольда от неминуемой гибели.
— Это их король! Бей его! — кричали норманны. Но в следующее мгновение перед ними вырос Рагнар.
— Я вам покажу бей!! — рычал он.
Сверкнула секира, и голова одного из нападавших покатилась по склону холма. Рагнар принял удар второго норманна на топорище, после чего, зычно хакнув, развалил рыцаря от шеи до поясницы. Третий норманн пал от руки короля.
Покончив с противником, Гарольд поправил шлем, благодарно глянул на телохранителя и произнёс:
— Не гостеприимен ты, братец.
— Виноват, мой король. Исправлюсь, — улыбнулся Рагнар.
— Хм... Так я тебе и поверил, — усмехнулся Гарольд. Однако, несмотря на шутливый тон, на лице его читались боль и усталость. Тем не менее надо было продолжать битву.
— Эгей, братья! А ну навались! Смерть этим псам! Не давать им пощады! — закричал он, бросаясь вперёд.
Секиры англичан заработали с удесятерённой силой, и атака франко-норманнской конницы захлебнулась. Рыцари дрогнули и вновь подались с холма. Им вслед полетели камни и дротики.
Под Вильгельмом убили очередного коня. Вскочив на ноги, герцог пытался остановить своих людей, но его никто не слушал. Рыцари уходили из-под обстрела, сметая всё на своём пути. Друнины пехотинцев, шедшие им на помощь, были опрокинуты и обращены вспять.
— Будь вы прокляты, жалкие трусы! — злобно ругался герцог, усаживаясь на нового коня и покидая холм.
* * *В битве наступила пауза.
— Хакон, ты не видел Леофвайна? — тревожно спросил Гарольд.
— Я здесь, брат! — крикнул граф, появляясь из-за плетня. — Вильгельм имел к нам небольшое дельце. Думаю, мы его не разочаровали!
Кольчуга Леофвайна была порублена в нескольких местах, и весь он был покрыт кровью. Но на лице сияла обычная улыбка, а глаза светились озорством.
Гарольд облегчённо вздохнул и оглядел поле боя. Палисад был смят, рвы доверху наполнены трупами людей и лошадей, склон холма густо усеян телами. Завоеватели перемешались с островитянами, и трудно было определить, кто понёс большие потери.
Средь убитых стонали раненые. Те, кто мог передвигаться, ползли или ковыляли к своим — одни вверх, другие вниз по склону холма. Они не мешали друг другу, ибо им уже не было никакого дела до амбиций своих сюзеренов.
Картина была настолько тягостной, что король невольно вздрогнул и опустил взгляд. «Что ж я прячу глаза? — тут же упрекнул он себя. — Смотри, самозваный король! Вот цена твоего честолюбия!..»
— Что с тобой, Гарольд? — встревоженно спросил Леофвайн, заметив, как изменился в лице его брат.
— Ничего. Всё в порядке, — взяв себя в руки, ответил король.
В этот момент в стане врага поднялся шум: герцог в очередной раз повёл свои войска на злосчастный холм.
На сей раз он отказался от тактики ложных отступлений, так как она сопровождалась слишком большими потерями. Сгруппировав рыцарей, он решил закончить битву одним могучим ударом. И нанёс этот удар, выбрав наименее защищённое место. Норманны сумели пробить остатки ограждений, смяли первые ряды англичан и вклинились в глубь их обороны.
Гарольд тотчас бросился к месту прорыва.
— Постоим за родину, братья! — кричал он. — Вот вам! Получайте! — приговаривал сакс, яростно работая мечом. Рядом с ним остервенело рубились Рагнар, Леофвайн, Хакон и прочие таны.
Какое-то время фортуна колебалась, кому отдать предпочтение, но решила склониться-таки на сторону островитян. Окрылённые примером своего короля, они стали шаг за шагом оттеснять норманнов за ров.
Взбешённый Вильгельм не желал мириться с очередной неудачей. Он попытался прорваться к Гарольду, но из этого ничего не вышло, короля плотной стеной окружали таны и датские гвардейцы. В конце концов воины герцога отступили, и он вынужден был последовать за ними.
— Да что ж это такое, Господи! — вознегодовал Вильгельм, покидая холм. — Почему ты помогаешь святотатцу?
— Не пора ли прекратить это бессмысленное кровопролитие? — Обратился к нему граф Эстас. — Люди и лошади обессилели! Видит Бог, нам не одолеть саксов!
Вильгельм с трудом держался в седле. Его щит был помят, а плащ потемнел от крови. Однако глаза его продолжали гореть яростным огнём.
— И что ты предлагаешь? — зло спросил он.
— Мы можем заключить перемирие, — ответил граф. — Гарольд великодушен. Он даст нам уйти... Если же мы будем упорствовать, то останемся без войска!
— Нет, друг! — прорычал Вильгельм. — Ты рано сложил оружие! Битва только начинается! И клянусь Кровью Христовой, я выиграю её!
Он подъехал к своему знамени, слез с коня и уселся на подставленный Сивардом табурет.
«Неужели Эстас прав? Неужели всё кончено? — мелькало в его голове. — Только не падать духом! — одёрнул он себя. — Всегда есть выход! Я должен его найти! Должен!»
Однако на этот раз усталый мозг подвёл своего хозяина. Как ни напрягался Вильгельм, спасительное решение не приходило. Тогда герцог воззвал к небу.
«Господи, на тебя единого уповаю, — взмолился он про себя. — Помоги своему рабу! Подскажи, что предпринять, чтоб одолеть клятвопреступника? »
Вильгельм прислушался, но ответа не было.
— Монсеньор! — прервал его молитву лорд Фитц-Осберн. — Погода ухудшается. Может пойти дождь. А это нам совсем ни к чему!
— Ты прав... — задумчиво кивнул Вильгельм. — Дождь, говоришь? — вдруг переспросил он.
«А что, если стрелять навесом?» — сверкнула в его мозгу спасительная мысль.
В тот же миг над головой что-то зашумело. Он поднял взор и увидел, как затрепетало на ветру знамя. Золотые норманнские львы пришли в движение, будто пытались что-то сказать.
— Будем стрелять вверх! — облегчённо вскричал Вильгельм. — Ральф, Сивард, капитанов лучников ко мне!
Командиры стрелковых подразделений прискакали на взмыленных лошадях.
— Стреляйте вверх! Навесом! Вы поняли меня?
— Поняли, монсеньор!
— Тогда вперёд! Идём на врага!
* * *Стрелковые дружины взошли на холм и, остановившись на безопасном расстоянии, начали стрельбу навесом. Саксы не могли на таком расстоянии достать их камнями или дротиками, да и метательные снаряды у них практически подошли к концу. Им ничего не оставалось, как молча взирать на тучи стрел, сыпавшихся с неба. Стоны и крики послышались в их рядах.
«Это кара Господня!» — пронеслось в голове Гарольда. На миг он растерялся, но быстро пришёл в себя, приказал сомкнуть ряды и поднять щиты. Те, у кого они были, прикрыли себя и соседа, и английский клин стал напоминать римскую боевую «черепаху». Потери в регулярных дружинах уменьшились, шеренги же ополченцев продолжали таять.
Король понял, что битва подошла к критической черте. Он повернулся к Рагнару и приказал:
— Садись на коня и скачи в Лондон!
— Зачем, мой король? — опешил телохранитель.
— На всякий случай. Если со мной что-нибудь случится, ты увезёшь мою дочь... и леди Эдиту в Данию...
— Мой король, я не покину тебя в такую минуту! — вскричал Рагнар.
— Ты сделаешь то, что я приказал!
— Клянусь Вотаном, не сделаю! — Рагнар набычился.
— Не забывайся, любезный! — холодно произнёс Гарольд. — Тебе приказывает король!
— Хоть убей, но я не оставлю тебя, государь! — отрезал сакс.
Гарольд хотел было вспылить, но в последний момент сдержался.
— Я прошу тебя, старый товарищ, — мягко сказал он. — Я буду спокоен, зная, что ты подле них. И доведу битву до победного конца.
