А. Сахаров (редактор) - Николай II (Том II)
– Ах, вот почему она так елейно выспрашивала меня о Семье Государя… – хлопнул себя по лбу Пётр. – Теперь-то я понимаю… Великая княгиня хочет меня, польского графа и офицера русской гвардии, сделать своим зауряд-шпионом при Дворе…
– Молодец, mon cher! – подтвердил догадку внука Ознобишин. – Я так и думал, когда затеял весь этот разговор, что ты сам разберёшься теперь в тайных пружинах, кои двигают стрелки часов при Дворе… Смотри теперь, чтобы не попасть между ними…
33
Вся Ялта провожала Царское Семейство в дальний поход на «Штандарте». По приготовлениям на молу обыватели догадались, что будет происходить что-то чрезвычайное, и никто не ушёл с Набережной, а на балконах гостиниц и частных домов расцвели, словно громадные пионы, туалеты любопытных дам и светлые костюмы курортных господ. В четыре с половиной из Ливадии к борту яхты промчалась длинная колонна открытых моторов, в которых углядели Государя, Императрицу, Августейших Детей и сонм их близких родственников, сопровождавших Семью до борта «Штандарта».
На Ялтинском рейде стояли под парами крейсера «Алмаз», «Кагул» и четыре миноносца. Они приготовились эскортировать Императорскую яхту. Ровно в пять «Штандарт» отдал швартовы и плавно отвалил от мола, оставив на нём маленькую пёструю толпу провожающих.
Государь, его Супруга, все пятеро Детей стояли у поручней на променаддеке и с грустью смотрели на родных, с которыми прощались до осени, махали платочками, как это принято на пароходах во всём мире. Всякие проводы печальны, и у ОТМА навернулись слёзы на глазах. Полоса воды между кормой яхты и молом, вспененная винтами, всё увеличивалась, и вот уже люди на молу остались так далеко, что невозможно стало различить их лица.
Солнце, хотя и прошло более половины дороги к заходу, пекло с ясного неба и освещало боковым светом весь Южный берег. Флагманский штурман «Штандарта» Иван Иванович Конюшков, зная любовь Семьи к Крыму, нарочно проложил курс яхты так, чтобы она максимально близко шла от берега.
Жара скоро прогнала пассажиров с променаддека на ют, под навес, где стояли удобные плетёные кресла. Отсюда ещё лучше было наблюдать, как проплыл назад любимый белый дворец в Ливадии, укрытый почти до второго этажа разросшимся парком, как осталась за кормой купальня и татарский домик в Ореанде.
Затем близко, рукой подать, оказался пляж со скамейками в имении Дмитрия Константиновича «Курпаты», но уплыл за поворот берега и он. За ним последовала очередь прелестного «Ай-Тодора» Сандро и Ксении, куда так приятно было ходить по Горизонтальной тропе пить чай и болтать с близкой роднёй… Потом на минуту среди зелени показался элегантный, в шотландском вкусе, маленький дворец «Харакс» брата Сандро, Георгия Михайловича, и Церковь Святой Нины при нём. На холме над морем, но много ниже каменных скал Ай-Петри, белой мавританской сказкой несколько минут ласкал глаз пассажиров яхты уютный дворец «Дюльбер» Петра Николаевича…
Затем сказка уступила место дивному парку «Чаир» в Кореизе с уникальной коллекцией роз, аромат которых, казалось, достигал и палубы «Штандарта». У Александры Фёдоровны парк «Чаир» вызвал, пожалуй, не самые приятные воспоминания, поскольку принадлежал её врагу и ненавистнице – великой княгине Анастасии Николаевне, черногорке. Дети это знали, и их восторги по поводу «Чаира» были несколько приглушёнными…
Имения Юсуповых Кореиз и Воронцовых – Алупка, выходившие к самому морю, манили тенистыми уголками парков и огромным количеством беломраморных статуй, выглядывавших из кустов и боскетов, но и они медленно и плавно уплывали вдаль…
За Алупкой начались полудикие места, где редкие дачи богачей и аристократов вроде графа Милютина перемежались татарскими селениями и виноградниками. Бесплодный каменный откос горы Ай-Петри, подаренный как-то в припадке щедрости князем Феликсом Юсуповым-старшим своей жене Зине на день рождения, и высвеченная солнцем стена Ай-Петринской яйлы служили кулисой всему этому великолепию и буйству растительности от Ялты до перевала Байдарские ворота.
Все задрали головы вверх, чтобы увидеть эти самые ворота, они на мгновенье показались в седловине перевала. Затем «Штандарт» проследовал мыс Николая.
Скоро берега Крыма ушли далеко назад и на север, горы как будто начали расти вниз и стали совсем воздушными, словно облака на небе…
Двуглавый орёл на форштевне, под которым изумрудная волна с пеной и брызгами разваливалась на две стороны, устремился строго на запад – в румынский порт Констанца.
Пора было идти к обеду, но какая-то печаль сковала пассажиров. Умолкли весёлые и восторженные голоса детей, обсуждавших береговые достопримечательности, почему-то затуманились глаза взрослых, вспомнивших, наверное, счастливый отдых в Ливадии.
Пенный след от винтов за кормой тянулся к Крыму. Вместе с ним тянулась надежда снова увидеть Ливадию осенью. Впереди ждали протокольные обязанности визита Семьи в Румынию.
После обеда Николай Александрович вышел на ют выкурить папиросу. Он никого не звал с собой, и его охватила тишина одиночества, в которой особенно хорошо думалось. Вокруг расстилалось спокойное море. Эскорт занял походный порядок. В чреве корабля почти бесшумно работала машина, передавая палубе еле заметную вибрацию. Кресло было удобным, ветер не достигал юта.
«Чего же ждать от этого визита в Констанцу? – задумался Государь. – Что касается Ольги и её замужества, то вряд ли новые смотрины жениха изменят её хотя и дружеское, но негативное отношение к принцу Каролю в качестве жениха… Бедная девочка всё никак не забудет своей помолвки с Митей, его охлаждения к ней под влиянием Феликса Юсупова и категорическое «нет!» Аликс, которое она твёрдо высказала, узнав о неискренности и мерзких разговорах о Святом старце Григории пьяного Мити в среде его собутыльников… Но пусть эта внешняя канва со сватовством послужит дымовой завесой от Вильгельма, который яростно отстаивает присоединённость Румынии к Центральным державам. Эта присоединённость, вероятно, сохранится до той поры, пока старый румынский король Карл Гогенцоллерн будет оставаться на троне. Его наследник Фердинанд, будучи у меня в Царском Селе, от души заверял меня, что, взойдя на трон, решительно изменит курс в сторону Сердечного Согласия… Сазонов, правда, надеется, что и старого Карла удастся хотя бы удержать в нейтральном положении, если снова на Балканах начнётся боевая схватка…
Но как безобразно ведёт себя кузен Вилли!.. Год тому назад, на свадьбе его дочери, он заверял меня в вечной дружбе с Россией, опять говорил о коварном Альбионе – а сам после этих слов послал Лимана в Турцию и вознамерился обвести меня с Болгарией… Ведь не без его влияния болгары решили открыть ему дорогу на Царьград вопреки старинной дружбе с Россией… И что это вообще за страна: когда им трудно, когда их теснят турки и кто угодно ещё, они просят помощи у России и получают её. Но как только им полегчает – они обязательно лезут в дружбу то с Германией – против интересов России, то с Австро-Венгрией, то поддаются антирусским призывам из Лондона или Парижа… Уж сколько раз это было за последние сорок лет… А наше глупое «общественное мнение» всё время толкает меня на поддержку интересов болгар, сербов и этого эгоистичного хитреца Негоша, отца черногорок… Почему-то все заодно – и Сазонов, и министры, и Дума, и «общественность». Хотят, чтобы Россия увязла на Балканах и из-за Балкан перессорилась со всей Европой… Как я ни пытаюсь развернуть наш курс из Европы в Азию и оставить в покое Европу, заставляю то Витте, то Извольского, а теперь Сазонова обратить взор на Азию и Тихий океан, ибо только там всё будущее России, – никак не могу преодолеть их тупости, неповоротливости и упрямства!.. Да! Не в Европу, а именно в Азию наши купцы должны везти товары нашей промышленности, наши инженеры – строить там железные дороги, а под охраной обученных нами войск там должны расти кадры туземной администрации… Собрать, что ли, всех «российских европейцев», посадить их на броненосец и отправить вокруг Азии во Владивосток, как меня когда-то отправил Батюшка в плавание? Может быть, когда они воочию увидят, что такое Азия, и задумаются о её будущем, они не захотят отдать весь этот континент во власть англичан и немцев… М-да!.. Англия и Япония первые поняли, что главные интересы России, естественно, лежат на берегах Тихого океана, и устроили нам тогда, в девятьсот пятом, хорошенькую взбучку[104], но так и не добились того, чтобы мы ушли с Дальнего Востока… И не уйдём, как бы нас оттуда ни вытаскивали в Европу… Японии теперь надо думать о новом сопернике – Северо-Американских Штатах и осаживать их мощное проникновение в бассейн Тихого океана. Британии – нельзя не следить сразу за двумя соперниками – САСШ и Японией в Китае и вблизи её других азиатских колоний… А тут ещё мы отхватили себе кое-что в Маньчжурии, да и, пожалуй, Внешней Монголии, которая хочет стать нашим вассалом. И главное – всё это пришло к нам мирным путём… А как юлил этот противный Бьюкенен, когда мы говорили с ним об Афганистане, Тибете и Персии… Ведь он явно предлагал тогда от имени Лондона оказать смягчающее влияние на Японию, чтобы обезопасить наш Дальний Восток от японцев в обмен на то, что я признаю законным поход англичан в Тибет, откажусь от русских интересов в Афганистане и отступлю в Северной Персии, которую мы с англичанами условно поделили на три части: северную – русского влияния, центральную – нейтральную и южную – зону британского влияния… Теперь они намекают на свою заинтересованность в союзе с нами в Европе под видом конвенции между двумя морскими Генеральными штабами… Во всяком случае, именно так следует понимать согласие Грея в Париже, о котором недавно сообщил Сазонов, вести переговоры между нашим морским агентом в Лондоне и морским министерством на Уайт-холле о подготовке текста соглашения… Неплохо, пожалуй, и то, что, как первую ласточку весны в наших отношениях с Англией, Лондон направляет в Кронштадт с дружеским визитом эскадру под командованием адмирала Битти… Не мы кланяемся им первыми, как хотел бы Сазонов, а они нам!.. Вот только не втянули бы они нас в Большую Войну в Европе, чтобы отвлечь наше внимание от Азии… Нам бы продержаться, как говаривал Пётр Аркадьевич, хоть десяток лет без войны!.. Тогда и сухопутные войска, и флот закончат полностью реорганизацию, да и старые генералы, побитые в Маньчжурии, уйдут на покой… А сейчас?! Конечно, Сазонов драматизирует положение, когда, основываясь на одном только совещании с генералами, делает заключение, что армия совершенно неготова к войне… Даже такая, как сейчас, моя армия нисколько не хуже, чем германская или французская, не говоря уж об австрийской… Мы не так слабы, как кое-кто думает, но драться всё-таки не надо – надо испробовать мирный путь решения конфликтов в Гааге… Ведь крупнейшие державы хоть и со скрипом, но согласились со мной в этом вопросе… Только кузен Вилли воинственно пыхтит, да Англия, как всегда, отмалчивается… Но Бог даст, всё образуется…»
