Львиное Сердце. Дорога на Утремер - Шэрон Кей Пенман
— А ты настоящая? — выпалила она.
Призрак рассмеялся, явив ослепительные ямочки на щеках, и заверил, что перед ней самая настоящая женщина из плоти и крови.
В мире Алисии женщины из плоти и крови так не выглядели.
— Можно... Могу я задать тебе вопрос? Ты действительно потеряла трёх братьев?
— Я сказала правду, Алисия. Мой старший брат умер ещё до того как я родилась, но двоих других смерть призвала после того, как они стали мужчинами. Хэла унёс кровавый понос, а Жоффруа погиб на турнире во Франции. Этим летом от лихорадки преставилась моя старшая сестра Тильда. О её кончине я узнала всего несколько недель назад.
Джоанна закусила губу — печаль по Тильде была слишком сильна, ведь сестре было всего тридцать три года.
Алисия серьёзно посмотрела на собеседницу.
Ты сказала, что боль никогда не пройдёт. Значит, я буду горевать по Арно до конца своих дней? — Её утешило, когда Джоанна дала правдивый ответ, а не сказала то, что ей хотелось бы слышать. — А ты сильно любила братьев?
— Очень сильно, Алисия. Все братья старше меня, если не считать Джонни, поэтому меня жутко баловали, как наверняка баловал тебя Арно.
— Нет...
Девочка помялась, но потом, слегка подбадриваемая собеседницей, открылась, и вскоре Джоанна узнала всю историю бесприютной сироты. Алисия жила в Шампани, её отец служил стюардом у одного из вассалов графа. Отец умер минувшей весной, оставив Алисию и двух её старших братьев: Одо, ставшего наследником, и Арно, покинувшего мир, чтобы служить Господу в далёкой земле. Одо не хотелось возиться с сестрой, призналась она Джоанне, и они с женой сговорились выдать её за соседа, вдовца, готового закрыть глаза на отсутствие за невестой приданого. Ей не хотелось выходить за него, потому как изо рта у него воняет и он жутко старый.
— Старше папы! — возмущённо продолжала Алисия. — И не думаю, что я была готова идти замуж. Но Одо и Иветта не слушали меня и уже готовились объявить о свадьбе, когда из Парижа приехал Арно.
Молодой тамплиер разъярился, узнав про брак, и жестоко повздорил с Одо, потребовав обеспечить сестру приданым, чтобы ей, когда войдёт в возраст, можно было найти подходящего мужа. Но Одо отказался слушать. Арно знал, что стоит ему уехать, брат выдаст Алисию замуж, поэтому взял её с собой.
— Думаю, он собирался отдать меня в монахини, — сообщила девочка. — Но обещал, что приглядит за мной, позаботится, чтобы мне ничто не угрожало...
На глаза Алисии навернулись слёзы, первые с того ужасного дня на берегу. Джоанна обняла дитя, давая выплакаться. Но королева не забыла и о деле — подняв взгляд поверх содрогающегося плеча девочки, она встретилась глазами с монахиней и отдала немое распоряжение принести из монастырской кухни еды. Сестра Элоиза охотно повиновалась, но сначала сообщила аббатисе добрую весть, что леди Джоанна преуспела в том, с чем не справились другие — уговорила несчастного ребёнка вернуться из тени к свету.
Впервые выйдя на улицу после почти двух недель в постели, Алисия с удивлением обнаружила, насколько ослабела. Быстро утомившись, девочка присела на скамье в галерее, наслаждаясь теплом сицилийского солнца на лице. Яркие пташки порхали с куста на куст, и она с интересом наблюдала за их полётом. Алисия открыла, что гораздо лучше, если думаешь только о настоящем миге, и решительно отказывалась размышлять о своих опасениях, о будущем, которое так пугает. На сегодня достаточно доброты монахинь и прекрасной заступницы.
Ощутив сонливость, Алисия улеглась на скамье и вскоре уснула. А проснувшись, торопливо вскочила и присела перед аббатисой в почтительном поклоне, подражая монахиням. Улыбнувшись, Бланш велела ей сесть и сказала, что девочке следует восстановить силы перед путешествием. Алисия похолодела.
— Путешествием? — прошептала она. — Мне придётся уехать отсюда?
— Через два дня. Вот только сумеешь ли ты скакать на муле? Не важно, леди Джоанна устроит для тебя конные носилки. Её господин супруг вернулся уже в Палермо, но она задержалась, дожидаясь, пока ты достаточно окрепнешь для путешествия.
Зачем она увозит меня в Палермо? — Алисия растерялась.
Ну, дитя, там они с лордом Вильгельмом живут. У них имеется дворец и в Мессине, но любимый их дом находится в Палермо.
— Мне... мне предстоит жить с ней? — Впрочем, идея казалась слишком смелой, чтобы надеяться. — Зачем я ей понадобилась?
Этим же вопросом задавались и иные из монахинь Бланш. Но только не сама аббатиса. Настоятельница не сомневалась, что этот несчастный, перепуганный котёнок пробудил в сердце Джоанны материнский инстинкт.
— А почему нет? При королевском дворе всегда найдётся местечко для молодой женщины, а взять тебя будет так же способом воздать честь твоему брату. Он погиб смертью мученика, поскольку направлялся к Святой земле и отдал жизнь ради спасения собратьев по Христу.
Теперь Алиса окончательно сбилась с толку.
— Выходит, леди Джоанна живёт при королевском дворе?
Аббатиса удивлённо посмотрела на неё:
— Так тебе неизвестно, кто она такая?
Алисия покраснела, расценив полные недоумения слова как своего рода упрёк.
— Мне она казалась моим ангелом-хранителем, — опустив глаза, ответила девочка.
— О, это воистину так, — согласилась настоятельница. — Только на голове у твоего ангела корона, а не ореол. Леди Джоанна — дочь английского короля Генриха Фиц-Эмпресса и супруга Вильгельма д’Отвиля, короля Сицилии.
ГЛАВА II
Палермо, Сицилия
Август 1189 г.
Алисия не помнила матери, умершей, когда дочери было три года. Джоанна в мгновение ока заняла это пустующее место в сердце девочки, потому как ни от кого не видела бедняжка подобной доброты. Юная француженка настолько подпала под обаяние Джоанны, что сумела даже преодолеть страх при вести, что в Палермо им придётся плыть на корабле. Королева пояснила, что хотя до столицы всего сто сорок миль, дороги настолько скверные, что путешествие по суше занимает до четырёх недель. Она заверила девочку, что судно всё время будет держаться в виду берега, и хотя Алисии пришлось проявить мужество, которого она в себе не подозревала, девочка последовала за молодой повелительницей Сицилии на галеру, ибо риск утонуть перестал быть самым большим из её страхов.
По временам Алисия утрачивала чувство реальности, потому как недели после гибели «Сан-Никколо» прошли
