Владимир Успенский - На большом пути. Повесть о Клименте Ворошилове
Получилось так, что Первая Конная сейчас в основном крестьянская армия. Очень важно как можно скорее увеличить в ней партийную пролетарскую прослойку, превратить ее и по составу, и по духу в рабоче-крестьянскую армию. «Пролетарии - на коня!» - вспомнил он лозунг партии. В решении такой задачи Климент Ефремович и Семен Михайлович должны очень даже понимать и дополнять друг друга. Ворошилов полтора десятилетия в партии, у него пролетарская хватка, политическая подготовка - как раз то, чего недостает Буденному. Зато у Семена Михайловича огромный военный опыт, он хорошо знает бойцов, люди охотно идут за своим командармом.
И, вот здесь, на гражданской войне, их интересы слились воедино. Им надо вместе отстаивать революцию.
Интересы-то слились, это безусловно. А вот как люди, как они сами притрутся один к другому? И не на день, не на месяц, а для долгой общей работы.
Глава вторая
1
Большое село Велико-Михайловка вытянулось длинной улицей, от которой в обе стороны сворачивали проулки. Вперемежку стояли рубленые российские избы и побеленные украинские хаты-мазанки, они попадались чаще. А на площади, возле церкви, несколько основательных кирпичных построек.
Недавний снежок припорошил воронки. Сквозь тонкий белый покров проступали кое-где пепелища со слабо чадившими головешками.
Для заседания подготовили пустовавший дом в центре села. Соседские женщины вымыли пол в просторной горнице, обмахнули пыль, повесили занавески. Хорошо вытопили печь. Посреди горницы - стол под цветастой клеенкой и пять стульев. Вдоль стен - широкие лавки.
Роман Леснов, Елизар Фомин и еще несколько человек, которые знали в лицо приехавших поездом командиров, были назначены в охрану. Фомин стоял на крыльце, загородив собой дверь. Леснов с винтовкой на плече прохаживался вдоль фасада, поглядывал то на распахнутые форточки, из которых тянуло табачным дымом, то на пустынную улицу. У соседнего двора зябли на тачанке два дежурных пулеметчика. Погода мутная, промозглая, лишь крайняя надобность выгонит кого из хаты. Две бабы прошли с коромыслами. Мужик проехал, свесив ноги с саней, заваленных почерневшими будыльями подсолнухов. Никому и невдомек, какое событие вершится сейчас в этом селе, в этом доме. Собрались два Революционных военных совета. Новый, только что создаваемой Конной армии и Реввоенсовет самого важного фронта республики - Южного фронта. Такие вопросы решаются, от которых и Мамонтову, и самому Деникину горько станет. Ближайшие сражения намечаются, планы на будущее.
Получилось так, что и Роман Леснов тоже вроде бы участник важнейших дел. Косвенный участник, но все же... Гордость и любопытство переполняли его. Прохаживался он степенно, с достоинством, хмуря брови и стараясь не заглядывать в окна. А ноги сами задерживались, и глаза сами косили поверх занавески. Через промытые стекла видны были середина горницы и люди возле стола. Согнутая спина Щаденко, который писал что-то. Против него, лицами к окнам, Сталин и Ворошилов.
Наверно, Сталин был немного простужен, не сиял своей длинной солдатской шинели, лишь расстегнул крючки. Полуобернувшись к Ворошилову, спокойно слушал. Судя по возбужденному лицу, по резким жестам, Климент Ефремович произносил горячую речь. Невысокий, стройный, подтянутый, он выглядел среди собравшихся наиболее моложавым. Френч с четырьмя большими накладными карманами туго перехвачен ремнем. Наган, полевая сумка. Вскочил порывисто: хоть сию минуту готов ринуться в схватку, увлечь за собой бойцов.
Буденный - весь внимание. Опершись на тяжелую шашку с медной рукояткой, подался вперед, слушая нового члена Реввоенсовета. И заметно было, волнуется. Столько начальства прибыло, столько повестей - не сразу уяснишь, переваришь.
У Семена Михайловича лицо своеобразное, крупное. Большой нос, лихо закрученные усы. Под черными густыми бровями - калмыцкого разреза глаза. Сидит новый командарм у торца стола, против командующего Южным фронтом Егорова. По должности своей Александр Ильич самый главный здесь, самый старший, но этого не заметишь по его поведению. Скрестив на груди руки, слушает молча, чуть наклонив голову с большим лбом. «Что-то в нем от былинных русских богатырей...» - подумал Леснов.
Всего лишь несколько секунд глядел Роман поверх занавески, не успел даже рассмотреть, кто сидит на лавках, и заторопился дальше. Неудобно маячить под окном... Хорош тот часовой, который видит все вокруг, а для других незаметен. Эта мысль показалась Роману интересной. Даже не сама мысль, а четкость формулировки. Похоже на афоризм. «Вот как, совсем военным человеком становится товарищ Леонов», - удовлетворенно подумал он о себе и поспешил к крыльцу, чтобы преподнести афоризм Фомину и вообще поделиться с ним впечатлениями. Но праздничная приподнятость Романа сразу разбилась о будничную озабоченность видавшего виды солдата.
- Не мотайся с места на место, - сказал ему Фомин. - Не стог сена охранять доверили.
- Там пулеметчики улицу просматривают.
- У пулеметчиков своя служба, у тебя - своя. Разговоры потом вести будем.
Нет, не почувствовал Елизар Фомин, при каком событии им довелось присутствовать, не взволновался. Роман поскорей отошел от него, чтобы не угасло тревожное и радостное ощущение сопричастия к чему-то необычному, очень и очень серьезному.
На первый взгляд эта встреча за столом деревенской избы могла бы показаться случайной. Съехались люди, имевшие не очень-то много общего. Партийный руководитель Сталин и русский полковник фронтовик Егоров, долгое время воевавший на передовой. Профессиональный революционер Ворошилов, заводской рабочий, привыкший иметь дело с металлом, и крестьянин из Сальских степей, прирожденный кавалерист, отчаянный вояка, которого в эскадронах называли не только командиром, но и «батькой», и «атаманом». И все же... Такая встреча просто не могла не состояться. Они шли к ней долгие годы, каждый - своим путем. Но вместе их пути впервые перекрестились только в Велико-Михайловке. И пожалуй, решающим звеном, замкнувшим эту цепочку, оказался, сам не подозревая того, Александр Ильич Егоров;
Еще на германском фронте Александр Ильич сделал для себя окончательный вывод: военный и государственный аппарат страны настолько прогнил, что не способен ни к чему новому, умерщвляет все передовое, творческое, целесообразное. К тому же Егоров, выросший в городке Бузулук в не очень богатой семье, с детства видел тяготы и заботы трудового народа, знал, какой разрушительной волной прокатились теперь по деревням военные годы, как захирело крестьянское хозяйство без мужиков.
Ну, кончится победой эта война, а что принесет мир миллионам солдат, миллионам крестьян и рабочих, которые вернутся домой? Опять нищие избы, бесправие, каторжный труд? Неужели после ада боев, после моря пролитой крови все останется без перемен?
Александр Ильич никогда прежде не занимался политикой, но, едва свершилась революция, понял: рухнула плотина, сдерживавшая развитие страны, открылись новые, многообещающие горизонты. Он сразу и без обиняков высказал свое мнение. И солдаты ответили ему полным доверием - избрали своим делегатом во ВЦИК.
В июле 1918 года Александр Ильич стал членом партии большевиков. Его назначили председателем Высшей аттестационной комиссии по отбору бывших офицеров в Красную Армию и одним из комиссаров Всероссийского главного штаба. Тогда же, в первое лето революции, он разработал докладную записку на имя Владимира Ильича, обосновал необходимость создания для обороны страны строго дисциплинированной регулярной армии, предложил ввести должность Главнокомандующего Вооруженными Силами республики, организовать при Главкоме авторитетный штаб.
Предложения Егорова были одобрены и быстро осуществлены.
Александр Ильич понимал, что приносит пользу, работая в столице, но все же не испытывал полного удовлетворения. Его место на передовой, где можно использовать все то, что было продумано, выношено им: сосредоточение сил на решающих направлениях и маневр, маневр, маневр. Особенно это важно на южных участках фронта, в степях, где белые располагают большим количеством подвижных войск, донской и кубанской конницей.
В ту пору, в конце восемнадцатого года, белогвардейцы в который уж раз вознамерились захватить Царицын - красную твердыню на Волге. К городу вел свои дивизии генерал Краснов. А советские полки были очень измотаны в предыдущих битвах, ослаблены тифом. Нелегкая ноша легла на плечи Александра Ильича - он принял от Климента Ефремовича 10-ю армию. Созданная из разрозненных частей и партизанских отрядов, она была любимым детищем Ворошилова. Вот тогда они и познакомились, вместе побывали в некоторых полках, съездили к конникам Семена Михайловича Буденного. Там и состоялся у них разговор о ведении боевых действий в условиях гражданской войны, и в первую очередь о роли кавалерийских частей и соединений.
