Ведуньи из Житковой - Катержина Тучкова
Дора бежала от нее без оглядки. Забрала у Багларки Якубека, даже кофе с ней пить не стала, и поспешила дальше: домой, скорее домой! Но и там она не успокоилась. Когда резала на ужин хлеб, поранила себе палец. Не в силах собраться с мыслями, она металась с кровоточащим пальцем по комнате и безуспешно пыталась найти пластырь. Якубек растерянно сидел в углу и с удивлением наблюдал за ней.
В ту ночь она никак не могла заснуть.
Она ворочалась, и дубовые доски ее кровати в углу комнаты нарушали своим скрипом ночную тишь. Перед глазами проходили все, кто явился тогда проститься с ее отцом, все, в чьих глазах она читала или наигранное сочувствие, или осуждение за то, что она не до конца выдержала традицию прощания. Последним перед ее внутренним взором предстало лицо Янигены. Ей единственной это было безразлично. Доре вдруг захотелось, чтобы она зашла к ней и разогнала мрак в ее душе, как тогда, в первый раз.
Приходи, приходи, звала она мысленно.
Но минуты шли за минутой — и ничего. Все зря, подумала Дора, лучше просто выйти, подышать свежим воздухом. Может, тогда ей удастся заснуть. Она встала, закуталась в пальто и шагнула на улицу.
При каждом глубоком выдохе в осеннюю ночную стынь у губ Доры собирался пар. Уже чувствуется зима, осознала она, пристально вглядываясь в ясный серпик месяца, висевший высоко-высоко на усеянном звездами небосводе. В голове ее роились разные мысли.
И как она ни старалась, они всякий раз возвращались к тому, что ей сказала Ирма. Только сейчас Дора поняла, что последние слова Ирмы настолько выбили ее из колеи, что она выбежала от нее, так и не спросив самого главного, ради чего она к ней пошла: как все-таки было дело с Сурменой и что ее связывало с Магдалкой?
Дора постояла еще какое-то время перед порогом, а потом холод заставил ее вернуться в дом. Но только она взялась за дверную ручку, как заслышала со стороны дороги негромкий звук. Там была Янигена. Ее высокая, по-мужски плечистая фигура упруго двигалась через залитый луной луг. Помахав Доре ладонью, поднятой над головой в мохнатой шапке, под которой прятались ее аккуратно уложенные длинные волосы, она снова слабо присвистнула, после чего показала рукой в направлении Копрваз. Дора ни минуты не колебалась. Плотнее запахнув пальто, она двинулась вслед за ней.
* * *
Но и на второй день Дору не покинуло подавленное настроение. Мрачные мысли неотвязно преследовали ее все время, пока она бродила с Якубеком по склонам, и даже когда наблюдала, с какой радостью он рвет сухую траву и собирает разноцветные листья, что пригнал из леса на луг ветер, и как восхищенно изучает их узор, от которого местами оставался лишь сетчатый остов.
— На следующей неделе пойдем в лес, — пообещала она, когда пришлось прервать его забаву, чтобы они успели на автобус в Брно.
Ближе к вечеру Якубек присоединился к остальным воспитанникам своего учреждения, а Дора отправилась домой. Внизу она, по обыкновению, проверила почтовый ящик, хотя и не ожидала найти там что-либо под конец выходных. Однако там лежало письмо, которое, должно быть, пришло в пятницу. Из МВД Чешской Республики. Она поспешно вскрыла конверт и кончиками пальцев вытащила сложенный втрое листок.
Уважаемая госпожа Идесова,
на Ваш запрос от 18 октября 1998 г. относительно возможности ознакомиться с личным делом агента Государственной безопасности имеем честь сообщить, что ознакомиться с личным делом агента ШВАНЦА ИНДРЖИХА в настоящее время Вы не можете, так как на основании закона № 140/1996 Свода законов к ознакомлению с такими делами, если они велись в отношении тайных оперативных сотрудников ГБ, допускаются лишь так наз. правомочные заявители. Это означает, что выдачи личного дела агента ГБ может требовать только лицо, в отношении которого велось расследование.
Им в случае дела под шифром СУРМЕНА является исключительно Терезия Сурменова. После смерти такового лица в соответствии с § 4 п. 1 закона № 140/1996 Свода законов правом ознакомления с личным делом агента ГБ может воспользоваться только лицо, правомочное защищать личность покойного. Этому требованию закона Вы, к сожалению, не соответствуете.
Те же требования касаются ознакомления с делом под шифром ВЕДУНЬИ, в отношении которого, однако, мы можем Вам сообщить, что оно в 1974 г. было уничтожено.
Магистр Карел Долейши,
заведующий Отделом архивного делопроизводства и службы документации Министерства внутренних дел ЧР.
Прага, 20 ноября 1998 г.
* * *
Прекрасно! Не задавшиеся изначально выходные не могли закончиться хуже.
Дора еще раз перечитала письмо, разочарованно засунула его обратно в конверт и стала медленно подниматься по лестнице, к дверям своей квартиры.
Значит, она не является лицом, правомочным защищать Сурмену! Но если не она, тогда уже больше никто.
Ее залило чувство горечи, отчаяния и бессилия — и не успела за ней бесшумно захлопнуться дверь с поролоновой прокладкой, как она совсем пала духом.
Вскоре по ее телу застучали капли горячей воды, сильной струей льющейся из крана. Гусиная кожа, которой она покрылась, когда, раздевшись, коснулась холодного края ванны, исчезала по мере того, как уровень воды в ванне поднимался.
Дора напряженно думала.
Из письма следовало, что таким путем она больше ничего не узнает. И что именно те, в чьи должностные обязанности входила помощь в раскрытии преступлений прошлого, своим чиновничьим декалогом связали ей руки и вставили в колеса палки, которые невозможно было вытащить.
Она задумчиво нагоняла себе на округлый живот горячую воду, которая образовала во впадине у пупка мелкое озерцо, и смотрела на свои руки, что, подобно неуклюжим рыбам, прокладывали себе путь в водной толще. Запястье одной из них было перехвачено поблекшим красным браслетом, который ей когда-то подарила Сурмена. Ее родная тетя. А что, если имелась еще какая-то причина, почему ей, близкой родственнице, племяннице, не дали продолжить выяснение судьбы ее тетки, спрашивала она себя, и на ум ей приходили обрывки слышанных прежде историй о неразоблачении бывших агентов ГБ, которые и поныне пребывают во властных структурах. Но, убеждала она себя, в случае какого-то регионального референта это наверняка не так, нельзя поддаваться параноидальным фантазиям.
И словно чтобы разогнать их, Дора, повинуясь внезапному порыву, удивившему ее самоё, принялась изо всех сил взвихривать водную гладь. Над ней постепенно вырастали горки пены и поднимался лавандовый аромат. Дора не перестала работать руками до тех пор, пока все ее тело не покрыл снежный кожух. Только после этого она застыла, переводя усталый взгляд
