Ведуньи из Житковой - Катержина Тучкова
Да, ответила Сурмена, она была одержимая, а злой дух всегда борется за тело и всегда старается вернуться. Но эта дурная баба сказала, что отлично себя чувствует, что она уже выздоровела, спасибо, мол, — и бодро зашагала вниз по дороге, не слушая, что я ей говорю. Через неделю придет опять, можешь не сомневаться!.. Вот только она не пришла. Возвращаясь от Сурмены, я заглянула в корчму, там как раз были какие-то мужики из Тренчина и рассказывали, что внизу возле тракта нашли в речке женщину: они бы и не поняли, что это женщина, если бы не платок, повязанный под остатком головы, и не юбки, обмотанные вокруг тела. Вид-де у нее был такой растерзанный, как будто на нее налетел вихрь и проволок ее по камням в реке под откосом. Ясно, что это была та самая женщина. Я побежала назад в Бедовую к Сурмене, но та сказала лишь, что Йосифчена всегда была сильнее ее и что с ее бесами шутки плохи. И хотя я ровным счетом ничего не поняла из этих слов, они совпали с тем, что о старой Магдалке и так говорили: что от нее лучше держаться подальше. Она всю жизнь дурно себя вела, а в конце концов так и вовсе с немцами стакнулась, стерва! Но об этом я ничего не знаю, — закончила, как и прежде уклончиво, Багларка.
Дора ушла от нее ошарашенная. Поразительно, что Копаницы могли от нее еще что-то таить. Ведь она знает здесь каждый камень, каждое дерево, каждую тропинку между склонами! А оказывается, они скрывали от нее нечто ей самой очень близкое, связанное с ее собственной тетей!
Приятным летним вечером они с Якубеком медленно, шаг за шагом, поднимались к себе в Бедовую, и Дора не могла отделаться от чувства, что их обманывали. Почему им никто не рассказывал о Магдалке? Почему все те, кто мог ее помнить, молчали, и почему она, Дора, не нашла ничего о ней в том ворохе разных документов, что прошли через ее руки в архивах? Теперь ей казалось подозрительно странным, что за столько лет ее собственных исследований ей не встретилось совсем ничего о Магдалке. Как так могло случиться, что она проскользнула у нее между пальцами? Конечно, изучала Дора главным образом дела минувших веков, но при этом ей всякий раз попадалось что-то о каждой из ведуний, живших в Копаницах и прежде, и потом. От самых первых — до их младших преемниц, от самых знаменитых — до менее известных. Обо всех, кроме Магдалки, ее снохи и Фуксены, всей этой окутанной тайной семейки.
И тут до нее дошло! Ведь они жили хотя и в Грозенкове, но за рекой! В местечке, которое называется Поточная и находится на кадастровом учете в словацком Дриетоме. Понятно, почему она не наткнулась на них в чешских архивах и метрических книгах: если о них и сохранились какие-то записи, то, конечно, искать их следует в Словакии.
МАГДАЛЕНА МЛКВА
К подбору источников для своей дипломной работы Дора отнеслась очень добросовестно. Она не пропустила ни единого чешского архивного фонда, касающегося колдовства и магии, чтобы отыскать все то, что было хоть как-то связано с историей житковских ведуний. Кроме прочего, попал ей в руки и том следственных дел бойковицкого района, куда заносились уголовные преступления, совершенные в Житковой. Дору удивило, сколько доносов на ведуний она там нашла. Писавшие ставили им в вину безуспешное лечение, неправильное предсказание будущего (заявитель в расчете на выигрыш проиграл в лотерею дом и скотину) и даже сознательное введение в заблуждение — когда пророчество не сбылось и девушке не достался обещанный суженый. Или, например, она наткнулась на протоколы разбирательства потасовки клиентов в доме одной из ведуний и драки между самими прорицательницами.
Дора улыбалась: сплошь людская глупость и неудавшиеся происки! Странно, как это ей не пришло в голову, что тома подобных историй наверняка найдутся и в Словакии, откуда к ведуньям ходило не меньше посетителей, чем с чешской стороны.
Следующие дни, когда у стола в ее кабинете вовсю работал вентилятор, чтобы хоть немного всколыхнуть неподвижный душный воздух, она посвятила поискам источников. И прежде чем закончилась неделя, она получила ответы из архивов в Тренчине и Братиславе. Не густо, но все же кое-что.
Через несколько дней Дора уже сидела в оборудованной кондиционером читальне трен-чинского архива, и перед ней громоздился весь фонд местечка Дриетома, включая хроники и документацию местного жандармского участка, а также районного отделения жандармерии в Тренчине, то есть груды и груды томов с отчетами о делах, относившихся к кадастровой территории населенного пункта, соседствующего через границу с Грозенковом. Листала она их целый день — и не напрасно. С жалобами на ведуний время сгг времени обращались и словацкие граждане, почувствовавшие себя ущемленными. Безуспешное лечение, иск за клевету от человека, на которого указали как на вора, иск за продажу неэффективных средств для красоты и всякое такое… И вот, когда Дора добралась до тома протоколов конца двадцатых годов, она наконец-то напала на то, что искала. На след Магдалки.
Йозефина Магдалова: 1927/234-СкС/26.8. «Покушение на убийство» — значилось в графе «Вид преступления». Дора дрожащей рукой заполнила заявку на получение этого дела.
Спустя пару недель ей прислали из архива тренчинского отделения жандармерии копию списанных (как нераскрытое дело) документов 1927 года.
Жандармский участок в Скалице
№ 234-СкС/26.8.1927
Заявление Магдалены Млквы на ЙозеФину
Магдалову и Альжбету Балекову об убийстве
ее мужа, Изидора Млквы, умершего 7. 8.1927 г.
Протокол допроса свидетеля
Я, Магдалена Млква, урожд. Кавкова, 3. 7.1905 г. р., проживающая в Скалице, сообщаю, что пять
