Королевский выкуп. Капкан для крестоносца - Шэрон Кей Пенман
Ответ, что партия может подождать, не удивил Дюрана – ему удалось поставить соперника в непростое положение, а уж в одном Джон весьма походил на прочих членов семьи: ненавидел проигрывать.
– Я еще нужен тебе, милорд? – осведомился Дюран, надеясь, что сможет улизнуть.
Но тут снова постучали в дверь. Жоффруа вернулся и на этот раз привел покрытого дорожной грязью и усталого гонца.
– Милорд, этот человек утверждает, что прибыл от короля французского со срочным посланием, и просит выслушать его немедленно.
Жоффруа огорчился, когда Джон услал его прежде, чем дал слово гонцу, тогда как Дюрану разрешили остаться. Курьер опустился перед принцем на колено и протянул пергаментный свиток, перетянутый тесьмой и запечатанный восковой печатью с оттиском перстня Филиппа. Но на что Джон по-настоящему внимательно смотрел, так это на кольцо на пальце у посланца. На нем горел аметист, ограненный восьмиугольниками. То был тайный знак, что гонец действительно прибыл от французского государя.
Джон и раньше получал письма от Филиппа, но ни одно из них не сопровождалось собственным перстнем монарха. Отослав курьера прочь, принц взломал печать. Дюран внимательно смотрел, как он читает письмо, а услышав, как Джон резко втянул воздух, не смог удержаться.
– Ну? – воскликнул рыцарь. – Вести дурные или добрые?
Джон смотрел на письмо так, будто не мог поверить в прочитанное. Когда он поднял голову, то впервые на памяти Дюрана сбросил с лица маску правителя и благодаря этому показался вдруг моложе своих двадцати шести.
– Для меня добрые, – проговорил он. – А для брата – плохие. Похоже, Ричард ухитрился попасть в лапы к императору Священной Римской империи.
«Черт побери! – подумал рыцарь. – Да это же удар кинжалом в сердце королеве». Дюран сухо улыбнулся:
– Как неосторожно с его стороны.
– Вот-вот, и я о том же, – согласился Джон. Глаза у него были материнские, миндалевидные; сейчас в них горел огонь. – Это меняет все!
Даже Урсулу, похоже, заинтересовали новости, потому что она встала с постели и изящно задрапировала нагое тело меховой накидкой.
– И что теперь будет? – поинтересовалась она. – Император убьет твоего брата?
– Едва ли. Ричард слишком ценен для Генриха в денежном выражении. – Джон вдруг рассмеялся. – Впрочем, у Ричарда редкий талант провоцировать здравомыслящих обычно людей на опрометчивые поступки. У Филиппа пена идет изо рта, стоит при нем хотя бы упомянуть про английского короля!
Дюрану хотелось вырвать письмо из руки у Джона, но следовало хранить терпение – если только принц не сожжет пергамент, рано или поздно до него можно будет добраться. С приливом удовлетворения Керзон осознал, что отныне его услуги становятся для королевы бесценными, поскольку из незначительной угрозы миру в королевстве Ричарда Джон превращается в угрозу главную. Урсула, за которой по полу тащился край меховой накидки, подошла к Джону. Дюрану подумалось, что женщина переосмысливает свое положение, осознав вдруг, что вскоре, возможно, будет спать с королем.
– Думается, тебе, милорд, прок от этого всего небольшой, – сказала она. – По крайней мере, не на долгий срок. Да, ты выиграешь драгоценное время, чтобы собрать войска, пока английского короля держат в плену в Германии. Но рано или поздно выкуп заплатят, Ричард вернется в Англию и потребует назад то, что у него отняли.
Дюран поймал себя на мысли, что это на удивление точное наблюдение со стороны апатичной Урсулы, и с интересом стал ждать ответа Джона.
– О, я не сомневаюсь, что моя госпожа матушка вытряхнет все сундуки в Англии, чтобы собрать выкуп за своего любимчика Львиное Сердце, – сказал принц и уголки его губ опустились. – Она не моргнув глазом заморит голодом всю страну и отправит народ собирать подаяние на улицах, только бы освободить Ричарда. Вот только чего она еще не знает, так это что в этой игре ей предстоит участвовать не одной. Сколько бы ни готова мать заплатить за избавление Ричарда, Филипп заплатит еще больше, чтобы увидеть, как он гниет в темнице до конца своих дней.
Урсула взяла Джона под руку.
– Неужто ты так сильно ненавидишь брата?
Дюран изумился, как ей пришло в голову задать такой дерзкий вопрос. Когда Джон удивленно, но не сердито посмотрел на нее, рыцарь получил лишнее доказательство тому, что эта женщина в постели даже лучше, чем он предполагал. Джон словно всерьез задумался над вопросом.
– Нет, – ответил принц после долгой паузы. – Я бы не сказал, что ненавижу Ричарда.
«Может и нет, – подумал Дюран, усмехнувшись про себя. – Но ты так чертовски завидуешь ему, что способен захлебнуться своей завистью».
Урсула смотрела на Джона с интересом, которого Дюран раньше в ней не подмечал.
– Но если ты не питаешь к нему ненависти, милорд, то почему хочешь «увидеть как он гниет в темнице до конца своих дней»?
Джон тем временем отвернулся, открыл сундук и стал рыться в нем в поисках пергамента, перьев и чернил. Писца при нем не было, поручать замковому капеллану писать письмо Филиппу он опасался и поэтому решил взяться за дело сам. Услышав вопрос, принц распрямился и озадаченно посмотрел на девушку:
– Неужели ты на самом деле не знаешь почему, женщина? Да потому что так мне до короны рукой подать, разумеется.
Глава IX
Оксфордский замок, Англия
Февраль 1193 г.
Алиенора восседала на помосте в большом зале рядом с главным юстициаром Англии Готье де Кутансом, архиепископом Руанским. Члены большого совета располагались на деревянных скамьях, а королева пристально наблюдала за ними, гадая, многие ли из них останутся
