Тысяча кораблей - Натали Хейнс
Олимпийцы имели склонность считать предыдущее поколение богов напыщенным и равнодушным. У старых богов ничего не разберешь, а в случае Афродиты, Ареса или даже Зевса хотя бы сразу ясно, за что отвечает каждый из них. У любого олимпийца была своя область интересов (любовь, война, лжесвидетельство или что-нибудь еще), которой он придерживался. Боги не всегда питали друг к другу уважение, но если требовалось обсудить какой-то вопрос, будь то внебрачная связь или сражение, любой точно знал, к кому обратиться. Старые боги — совсем другое дело. О чем, скажем, можно разговаривать с тремя Временами года? О погоде?
А потому неудивительно, что Гефест не вспомнил о Фемиде. Фемида, ответственная за божественный порядок вещей, время от времени посещала пиры и свадьбы, но никогда не затевала перепалок с Герой и не вмешивалась в повседневные дрязги других богов. Это представлялось тем более любопытным, если учесть, что Фемида была замужем за Зевсом до того, как эту трудную роль взяла на себя олимпийская богиня. Но в тех случаях, когда Гера была само презрение и ревность, Фемида оставалась беспристрастной. Вероятно, низменным чувствам не было места в божественном порядке вещей. Но где же находился дом старших богов? Гефест даже не мог сказать, когда он в последний раз видел Фемиду. Сам он обитал на высоком Олимпе (хоть и ощущал себя изгоем). Где же еще может жить бог?
Божественный кузнец поразился бы, если бы мог заглянуть в прошлое и увидеть Фемиду за несколько дней до свадьбы Фетиды и Пелея. Богиня восседала на широком приземистом треножнике, точно на изукрашенном резном кресле. Подставка с тремя прочными ножками размещалась в храме, возле стройной колонны, что поддерживала изящный фриз, опоясывающий здание. Фриз был украшен повторяющимся узором из красных и белых полос — в полном соответствии со вкусами Фемиды. Треножник тоже был идеально симметричен; его ножки, находящиеся на одинаковом расстоянии друг от друга, поддерживали широкую плоскую чашу, в которой любила сиживать Фемида.
Она то скрещивала, то разъединяла лодыжки, болтая в воздухе длинными ступнями с тонкими пальцами, которые некогда вызвали такое восхищение у Зевса — и восхитили бы его опять, если бы его взор не находился в постоянному плену у еще не виданных им ножек. Все же Фемида заметила, что Зевс, пришедший к ней за советом, покосился на ее ступни. Сам царь богов признавал ее красоту! Фемида была бы польщена, не считай она лесть разрушительной эмоцией. Богиня предпочитала считать себя личностью взвешенной и хладнокровной. Тем не менее она приподняла ступни чуть выше.
Фемида была довольна (однако не восхищена, это было бы чересчур) своим новым одеянием с повторяющимся узором из антилоп. В одном ряду животные шли справа налево, в следующем — наоборот. Все строго уравновешено: голова каждой антилопы опущена к передним копытам, рога направлены четко вверх. Черные волосы богини спускались идеально ровными волнами от середины лба к каждому уху. Она улыбнулась, глядя на не меняющееся бородатое лицо бывшего мужа.
— Тебе нужна моя помощь, — проговорила Фемида. Вопросам она предпочитала утверждения.
— Смертные слишком расплодились, — кивнул Зевс. — Их стало чересчур много.
— Гея сказала тебе, что страдает. Ей тяжело выдерживать их вес.
— Да, сказала. Надо забрать несколько тысяч.
— Чума, — предложила Фемида, но царь богов покачал головой:
— Слишком небрежно. Порой она поражает лишь стариков, которые и так скоро умрут.
— Наводнение.
— Слишком неизбирательно. Оно уничтожит и домашний скот.
— Ты всегда так заботишься о жертвоприношениях, — рассмеялась Фемида.
Царь богов облизнул губы при мысли о телячьем жире, шипящем в огне.
— Вулкан, — уловила бывшая супруга Зевсову мысль об огне.
— Слишком маленький охват.
— Землетрясение.
— Слишком мало погибших.
— Большое землетрясение.
— Посейдон чересчур предвзят. Ты ведь его знаешь. Расправится с любимцами Афины или Аполлона, а своих убережет. Уж очень хлопотно.
Их взгляды встретились.
— Выходит, война.
Зевс подтвердил:
— Именно. Как полагаешь, место имеет значение?
Фемида вытянула ноги параллельно полу и уставилась на собственные ступни.
— Вряд ли. Зависит от того, предпочтешь ты гражданскую войну или… — Она поискала подходящее слово и в итоге, не найдя его, пожала плечами: — Или обычную.
— Думаю, гражданская война ни к чему. — Зевс погладил бороду.
— Хороший вариант — Восток против Запада, — заметила Фемида.
— Проверенный, — согласился Зевс.
— Троя сработает.
Он кивнул и поинтересовался:
— И как мы вынудим греков вторгнуться в Трою?
— Вроде твоя дочь замужем за греческим царем?
Лицо Зевса приняло озадаченное выражение.
— Елена, — уточнила Фемида. Ей следовало помнить, что Зевс имел самое смутное представление о количестве зачатых им сыновей и дочерей и уж тем более об их жизни.
— А, Елена! — Царь богов позволил себе на минуту уйти в мечты. Мать Елены действительно была редкостной красавицей. Ради нее стоило обернуться лебедем. — Да, она замужем за каким-то рыжим болваном.
— Сделай так, чтобы ее выкрал троянский царевич, — подсказала Фемида.
— Отличная мысль! — радостно воскликнул Зевс. И тут же нахмурился: — Понадобится помощь Афродиты.
Фемида ничем не выдала раздражения. Она едва призналась в нем самой себе. Но, если честно, раньше Зевс был куда сообразительнее.
— Подкупи ее, — предложила Фемида. — Это всегда срабатывает.
Зевс снова кивнул:
— Да, надо подкупить богиню! Что ей по вкусу?
— Побрякушки, безделушки и отчаянные мольбы смертных, — ответила Фемида.
— У тебя есть что-нибудь подходящее? — спросил он. — Просто я редко бываю на Олимпе один…
Фемида на минуту
