Преображение мира. История XIX столетия. Том III. Материальность и культура - Юрген Остерхаммель
Насколько многочисленна была буржуазия? До сих пор вносит путаницу терминологическая близость между «собственно» буржуазией и «мелкой буржуазией»/«мещанством» – слоем, состоявшим из лавочников и работавших на себя ремесленников. Что общего имели стальной магнат и трубочист – формально оба буржуа? Быстрее в глаза бросаются различия. Социальные характеры «крупных» и «мелких» буржуа на первый взгляд легко различить; развитие этих двух групп происходило по разным траекториям. Во второй половине XIX века во многих странах Европы буржуа «по образованию и собственности» все более дистанцировались ментально и политически от мелкой буржуазии, которая, в свою очередь, опасалась, что может слиться до неразличимости с промышленными рабочими. Отчетливость профиля мелкой буржуазии в разных странах неодинакова. Если Франция стала практически нацией мелких буржуа, то в России с ее недостаточно многочисленными средними и малыми городами новый слой капиталистов и образованная социальная элита покоились лишь на сравнительно тонкой прослойке мелкой буржуазии.
Мелкую буржуазию особенно сложно нащупать понятийно. Да и издавна предпочитаемое в Великобритании и США понятие «среднего класса» (middle class), которое, впрочем, появилось в американском словаре лишь в 1889 году[421], также не решает проблемы обозначения социальной середины к общему удовлетворению. Единство и гомогенность такого «среднего класса» (или «среднего слоя», Mittelschicht, как это понятие обычно переводят на немецкий) сложно доказать даже применительно к США, где буржуазный консенсус был с самого начала шире, чем в Европе. Постоянные, но не сводимые к каким-то общим итогам попытки обнаружить социальную мембрану между «низами среднего класса» (lower middle class) и «верхами среднего класса» (upper middle class) редко обходились без того, чтобы прочертить внутренние разделительные линии: для Англии, например, между «капиталистическим средним классом» и «некапиталистическим, или профессиональным, средним классом» – различение, которое приблизительно соответствует немецкому разделению между «предпринимательской буржуазией» (Wirtschaftsbürgertum) и «буржуазией образования» (Bildungsbürgertum)[422]. «Средний класс» или «средний слой» – понятия в культурном смысле менее содержательные, чем «буржуазия». Поэтому они применимы к большему числу контекстов и лучше подходят для глобальной социальной истории. Не каждый представитель среднего слоя идет по жизни с полным набором буржуазных ценностей (bürgerlicher Wertehimmel). Особенно полезно различение между разными средами – сферами социального общения и разделяемых базовых убеждений. Хартмут Кельбле предлагает различать между буржуазной средой в узком смысле, то есть «верхним средним слоем», и мелкобуржуазной средой[423]. Такие среды – это не точно очерченные группы, а скорее социальные силовые поля с нечеткими границами, которые частично пересекаются и влияют друг на друга. Среды можно представить и конкретнее как локальные жизненные контексты. Сначала образуются по-разному составленные и культурно окрашенные в зависимости от города среды, члены которых друг с другом общаются, вступают в браки и состоят в одних и тех же организациях, – а потом уже могут образоваться транслокальные слои и классы.
В глобальной социальной истории тема «мелкой буржуазии» еще не разработана. Это не удивительно, поскольку в XIX веке она вела в значительной мере локальную жизнь[424]. Охват ее экономической деятельности редко выходил за рамки одного городского околотка, где все жители общались друг с другом и каждый знал своих клиентов лично. В социальном смысле после странствования подмастерьями в юные годы – мотив многих стихотворений немецкого романтизма – мелкие буржуа редко выходили за границы. Их культура также была распространена лишь в ограниченном ареале. Мелкая буржуазия – слой в наименьшей степени международный, хотя в 1899 году и состоялся первый Всемирный конгресс мелкой буржуазии (petits bourgeois). Она менее мобильна, чем странствующие низшие классы, менее включена в международные сети, чем аристократия с ее разветвленными семейными связями и чем крупная буржуазия с ее далеко идущими деловыми контактами. Из-за этой локальной укорененности понятие мелкого буржуа сложно переносить из одного контекста в другой. Что мы выиграем, если назовем серебряных дел мастера в Исфахане или владельца чайного дома в Ханькоу «мелким буржуа»? Пейоративная коннотация, которая в некоторых контекстах свойственна немецкому слову Spießer или русскому «мещанин», в других контекстах практически незаметна.
За огульной и никогда не свободной вполне от пренебрежительной интонации формулой «мелкая буржуазия» часто стоит специфический локальный слой ремесленников, с собственным этосом и особой гордостью, которая опирается на уверенное владение своим ремеслом[425]. Такие основанные на ценностях ремесленнические культуры, которые иногда – как, например, в отдельных частях Индии – даже обладали своего рода кастовой эксклюзивностью, существовали во всем мире и часто пользовались большим уважением, чем торговцы: это были стационарные, стабильные сферы общественной середины, базирующиеся на монополии практического знания, которые не мог ни оспорить, ни заменить верхний слой. Передаваемые из поколения в поколение умения обесцениваются политическими революциями не так легко, как юридические привилегии и подверженная угрозе конфискации собственность; ремесленники и гаранты элементарного снабжения нужны всегда. Лишь машинное производство ставит под вопрос необходимость их услуг, хотя и оно не в состоянии сделать их полностью излишними. Отсюда – сила устойчивости мелкого ремесла, противостоящая страху пролетаризации, который обуревает мелкого буржуа. Мелкие буржуа (в широком смысле) не обязательно подобострастно взирают на более высокие ступени социальной иерархии. У мелкого буржуа нет тщеславного желания быть создателем и носителем некой более совершенной культуры. Поэтому он инвестирует лишь немного из своего культурного капитала в общее образование, подход к которому у него прагматичен: насколько общее образование, в отличие от специального, может пригодиться потомству? Мелкие буржуа способны, однако, к коллективной политической деятельности. Если они контролируют важные каналы, по которым в обществе циркулируют ключевые блага, включая информацию, они могут обладать большей властью, чем какой-нибудь промышленный магнат. Забастовки купцов на базаре или бойкоты мелких торговцев в китайских портах всегда создавали политическое давление. Если подобные акции были направлены против иностранных интересов, они становились ранней формой выражения националистической политики. Самый большой международный опыт мелкие буржуа получали во время войны. Наряду с рабочими и крестьянами они составляли основную массу европейских армий, в том числе в колониях. Младшие офицерские чины, капралы и фельдфебели, и по происхождению, и по социальным манерам были мелкими буржуа. Унтер-офицер – мелкий буржуа в мундире. Вообще военные иерархии часто верно и наглядно передают иерархический порядок в гражданском обществе. Ни в какой другой сфере нельзя лучше проследить переменчивый и в каждой европейской стране имевший свой колорит процесс подъема буржуазии, нежели в
