Михаил Ишков - Валтасар
На марше «Эллиля» не пели, всему свое время. Распевали похабщину и строевые гимны. Судачили о царевиче, который на поверку оказался хлипок, следовал за армией в повозке. Отмахал денек на коне и слег с приступом ломоты в заднице. То ли дело Кудурру — этот с кисиром охраны даже в зрелом возрасте неделями мог не слезать с жеребца. На стоянках у костров пересказывали прежние байки, обсуждали новости из Вавилона, прикидывали, сдержит ли слово Нериглиссар, обещавший после похода наполовину скосить налог для семей призванных в армию шушану.
В лагере, устроенном под Харраном, армия не задержалась. Туда уже были согнаны вьючные животные, рабы, доставлены повозки — все, что должно было составить полноценный обоз наступающей армии. Уже через неделю авангард Нерглиссара, изгоняя мелкие отряды враждебных горцев с территории, принадлежавшей Вавилону, вышел на границу с союзным царством Хуме и круто повернул на юго-запад, к Пиринду. Этот маневр, но главное, быстрота перемещения армии, подвижность ее оперативных единиц, по-видимому, произвели глубокое впечатление на Аппуашу, и царь Пиринду начал спешное отступление из пределов Хуме.
Уже через неделю стал ясен маршрут отходившей вражеской армии. Неприятель устремился к Киликийским Воротам, полагая, что потеря этого стратегического прохода через горы позволит вавилонянам отрезать армию от собственной столицы, выйти в тыл Пиринду и обрушиться на страну с запада.
На совещании в походном шатре Нериглиссара — это был тот же шатер Навуходоносора, только подлатанный и искусно подновленный, — было решено ускорить движение и постараться занять каньон ранее Аппуашу. При поименном опросе начальников отрядов тяжелой пехоты, колесниц, конницы и легковооруженных подсобных частей, командиров эмуку и специально приглашенных офицеров все, кроме луббутума Акиль-Адада и декума Хашдайи, поддержали это предложение.
Подобная дерзость со стороны младших офицеров в первые минуты вызвала неодобрительный шум в походном шатре. Нериглиссар поднял руку, установил тишину и предложил несогласным объяснить, с чем именно они не согласны. Новый правитель с подчеркнутой скрупулезностью соблюдал форму обсуждения военных планов, установленную еще при Набополасаре, так что некоторых офицеров, успевших поприсутствовать на подобных собраниях у Навуходоносора, прошибло до слез. Их можно было понять — десять лет без войны, без добычи, они сиднями просиживали в городских домах и имениях, порой напиваясь до одури темного пива, и это в тот момент, когда и силенка еще была в руках, и кони перегуливали на пастбищах.
Пожилой луббутум встал.
— Вопрос о Киликийских воротах был очевиден еще до начала кампании. Вопрос в другом, в каком именно месте горцы собираются защищать этот проход?
— То есть? — набычился царь.
Не удержавшись, вскочил Хашдайя, однако Нериглиссар жестом усадил его.
— Сядь, сын Рахима. Акиль-Адад еще не все сказал.
— Господин, в те дни, когда мы следовали на закат под началом благородного Нур-Сина, — луббутум чуть поклонился в сторону ведущего протокол заседания писца, — мы, воины, поспорили, кто из нас четверых придумает самый удачный план разгрома армии, которая посмеет вторгнуться в эту страну. Я выиграл. Теперь все разворачивается в точности с тем замыслом, которым поделились со мной боги. Пиринду собирается дать нам генеральное сражение не в самих Киликийских воротах, а на подступе к ним.
— Ты имеешь в виду, что они устроят засаду до того, как мы подойдем к проходу.
— Это очевидно, государь. Аппуашу понимает, что удержать Ворота против нашей, овеянной славой армии им не удастся. В то же время горцы не могут допустить, чтобы это ущелье перешло в наши руки. Очевидно, что в самом ущелье устроить засаду нельзя. Никто в здравом рассудке не сунется в эту теснину, не проверив близлежащие скаты. Войск у нас достаточно, чтобы полностью овладеть местностью, прилегающей к Воротам. Напротив, у Аппуашу, при том недостатке живой силы, какая есть в его распоряжении, единственная возможность спасти страну — это нанести нам поражение в одной-единственной битве. Это говорит о скудости его умишка и неуместной дерзости. Поэтому он попытается устроить нам засаду к северу от Ворот, где есть возможность обеспечить внезапность нападения. Мы без всякой опаски устремимся к проходу, полагая, что там будет главный бой, но это случится ранее.
Он подошел к карте и ткнул пальцем в горную долину, расположенную в десятке беру от Киликийских ворот.
— Вот здесь. Мы с Хашдайей полагаем, что Аппуашу вышлет вперед сильный отряд, с помощью которого постарается заманить нас в ловушку. Чтобы не потерять противника, ты, господин, поспешишь за бегущими, полагая, что главный бой ждет нас либо у Ворот, либо в самом каньоне. А они сожмут нас на марше. Вот здесь, — он еще раз указал на изображенные на чертеже горы и извилистый путь.
— Чем же это место может прельстить врага? — пожал плечами Нериглиссар.
— Обилием леса. Кроме того, несмотря на то, что склоны здесь кажутся пологими, у самого подножья они круто обрываются к горной речке. С другой стороны долины склоны тоже по большей части обрывисты, а те места, где можно спуститься к караванной дороге, легко перекрыть малочисленными заслонами. Здесь достаточно места для сражения. Как только мы основными силами втянемся в межгорье, они устроят завалы на обоих выходах и атакуют нас с гор. Наши войска будут на марше, к сражению не готовы. Если им не удастся опрокинуть с первого наскока, они засядут в лесу и примутся обстреливать со склонов. Мы будем вынуждены пойти в атаку, однако ни конницу, ни боевые колесницы здесь использовать нельзя, а в пешем строю они нам не уступят, тем более что мы будем на открытой местности, а их лучники и пращники будут обстреливать наши порядки из-за деревьев.
В палатке наступила тишина. Царь склонился над чертежом. Неожиданно он грубо помянул владетеля подземного мира Нергала и стукнул кулаком по столу. Затем заявил.
— Логично! Но это все домыслы! Если ты не прав, Акиль-Адад, мы упустим время и дадим им намертво вцепиться в Киликийский проход.
— Да, государь. Такой вариант тоже возможен.
— Мне не нужны пустые рассуждения, мне нужны сведения. А посему…
Он прервал речь, закрыл заседание и распустил совет. Оставил начальника тяжелой пехоты, считавшегося его первым заместителем, командира своей элитной эмуку, Акиля, Хашдайю и Нур-Сина.
Распорядился кратко.
— Я сам отправлюсь в разведку. На рассвете. Вы пойдете со мной, — он указал на Акиль-Адада и Хашдайю. — Погляжу, что вы там высмотрели.
Затем кивнул Нур-Сину.
— Ты тоже со мной.
После чего царь приказал командиру эмуку вызвать проводника из отряда союзных горцев, а также подготовить десяток отборных — царь перечислил их имена — и предупредил, чтобы все держали язык за зубами. Никто в лагере не должен знать, что правитель покинул расположение войск.
— Даже царский сын, благородный Лабаши? — спросил начальник пехоты. Даже он. Отправимся с рассветом.
Затем Нериглиссар приказал подготовить разведывательный пятидесяток и на глазах у всей армии отправить его по торному пути, по которому в сторону Лидии и греческого побережья Верхнего моря ходили торговые караваны. Воины должны вести себя нагло и шумно. По возможности пусть постараются захватить языка. Выступить они должны спустя одну стражу после того, как из лагеря уйдет первая группа.
* * *С заходом Луны-Сина, в начале предутренней стражи возглавляемый царем отряд отправился в путь. Вел их проводник из Хуме, а также Акиль и Хашдайя, в свое время, под видом охотников излазивших окрестности, прилегающие к караванному пути. Сначала двигались наезженной дорогой, потом с разливом солнечного света укрылись в лесу и поехали тропами. В полдень следовавший впереди дозор словил пикет киликийцев — те как раз сварили кашу, зажарили на вертеле кабана. Вавилоняне воспользовались угощением, с пристрастием допросили ротозеев. Сведения, полученные от вражеских воинов, вроде бы подтверждали сказанное Акилем. Их поставили здесь, чтобы дождаться появления вражеского войска и немедленно сообщить в дальнее урочище, где должна была располагаться ставка Аппуашу. Нур-Син, переводивший с местного, долго бился, пытаясь поточнее разузнать, где именно находится ставка царя Пиринду. Оказалось, что логово царя отделяло от Киликийских ворот около восьми беру, что тоже указывало на справедливость утверждений Акиля и Хашдайи. Вряд ли опытный вояка Аппуашу встанет так далеко от места предполагаемого сражения.
Далее ехать было опасно — в лесах могли быть спрятаны и другие вражеские секреты, однако царь решил со всей предосторожностью двигаться вперед. Без осмотра местности нельзя было принимать решение. По крайней мере, те места, где они проезжали, никак не годились для засады. Склоны были пологи, речушки мелки, леса труднопроходимы. В этих условиях местность становилась серьезной преградой также для тех, кто готовил засаду. При передвижении войск сразу терялась видимость между отрядами, настолько густы были заросли и глубоки овраги. Никакие гонцы в этих условиях помочь не могли. Воевать вслепую Аппуашу вряд ли решится.
