Под сенью чайного листа [litres] - Лиза Си
Моя любовь к тебе размером со Вселенную.
С днем рождения, мама!
Сладчайшая небесная роса
Я в Гуанчжоу уже две недели, и каждое утро просыпаюсь оттого, что внутренности скручиваются узлом. Даже с высоты семи этажей до меня доносится нестройный гул города, я должна пойти туда – стать его частью, – и это вызов. Я одеваюсь, завтракаю стоя и выхожу из квартиры. В коридоре пахнет чесноком и сигаретным дымом. Я втискиваюсь в слишком маленький лифт вместе с другими людьми, живущими в этом доме. Когда мы спускаемся на первый этаж, меня толкают в спину, поскольку соседи спешат первыми миновать холл и выскочить на улицу. Когда они исчезают за дверями, я задерживаюсь на мгновение. Делаю вдох, чтобы собраться с духом. Ты сможешь! Я выхожу на улицу и тут же оказываюсь в потоке тысяч людей, направляющихся на работу и в школу.
Даже в самых смелых фантазиях я не могла представить себе такой огромный город. Он шумный и многолюдный – население в два с чем-то раза больше, чем в Куньмине. Вместо бесчисленных велосипедов, которые я видела на плакатах учителя Чжана, дорога сплошь забита машинами, которые стоят на перекрестках и гудят. Я прохожу мимо витрин ресторанов с большими аквариумами, в которых неизвестные мне морские обитатели ждут, когда шеф-повар выловит их для семейного обеда или ужина. (Кто вообще рискнет есть этих тварей?) В магазинах продаются всевозможные товары – больше, чем кому-либо может понадобиться. Разбогатеть – это здорово! Но успех кампании приоткрыл и темную сторону – на улицах появились нищие, явно из деревень. Вообще-то, правительство должно бы удерживать крестьян в сельской местности, но с таким количеством людей и недостатком контроля…
До моей остановки метро рядом с Мемориальным садом мучеников[27] рукой подать. Я спускаюсь на платформу первой линии, и людской поток затягивает меня в вагон, который мне придется покинуть через семь остановок у чайного рынка Фанцунь в районе Ливань.
В метро такая страшная давка, что мы, пассажиры, раскачиваемся как единый организм при каждом ускорении, толчке и повороте. Когда я снова оказываюсь на улице, становится тише, но ненамного, потому что на рынке работают сотни, а может, и тысячи людей. Мне все еще трудно осознать его масштабы. Он занимает несколько кварталов, и обороты просто грандиозны. В этом году планируется продать чая на шестьдесят семь миллиардов юаней, причем треть приходится на пуэр. В каждом квартале высятся четырехэтажные здания. И на каждом их этаже размещаются десятки десятков магазинов. Некоторые размером всего четыре на четыре метра. Другие занимают пол-этажа. Иногда это просто пара табуреток в открытой галерее, за разложенными на них пакетиками чая присматривает одна из семей мелких торговцев, объединивших усилия по продаже своего товара. Длинные коридоры тускло освещены люминесцентными лампами. Почти перед каждой дверью стоят контейнеры с грузом: ящики, картонные коробки и мешки. Здесь продается не только чай. Некоторые предлагают чашки, кастрюли, стеклянные кувшины, специальные молоточки для разламывания чайных блинов, столы и подносы для чайной церемонии на любой вкус и кошелек.
Когда я открываю дверь своего магазина «Полуночный цвет», меня встречает пьянящий аромат пуэра, поскольку торгую я только им. Зная, что рабочий день будет проходить уже по моим правилам, я могу расслабиться. Мой первый клиент из Пекина. Мы обмениваемся визитками, каждый из нас мысленно проделывает соответствующие расчеты, как это происходит в ходе любой сделки по всему Китаю в наши дни. Судя по тому, что жителю столицы пришлось прокалывать дополнительные дырки на ремне, дела его, чем бы он ни занимался, идут неплохо, но недостаточно хорошо, чтобы с легкостью купить новый ремень. Кто он – коллекционер или любитель, решивший отхватить что-то ценное для дальнейшей продажи? Я понимаю, что настроен он серьезно, когда слышу, что ему нужен цзянь, то есть двенадцать стопок по семь блинов, в общей сложности восемьдесят четыре блина пуэра, чтобы преподнести их в качестве подарков людям в правительстве и наладить гуаньси, то есть полезные связи. Однако быстро выясняется, что пекинец ничего не смыслит в чае.
В принципе, соблазнительно воспользоваться невежеством покупателя, втюхать ему некачественный чай или завысить цену, но всего за две недели я уже начала завоевывать репутацию честного и справедливого торговца, чего не скажешь о некоторых моих конкурентах. Кроме того, если бизнес этого человека идет в гору, за первой покупкой может последовать и вторая.
Я завариваю чай, и мы его пробуем. Завариваю другой, мы пробуем снова, и так далее в течение нескольких часов. Я учу пекинца популярной поговорке, которая появилась недавно: завтра ты будешь жалеть о том, что не забил свой склад сегодня. Он, превосходя мои ожидания, приобретает килограмм рассыпного чая для личного пользования. А через час мы переходим к реальному делу: пекинец заказывает двадцать килограммов пуэра из моей родной деревни, чтобы включить этот чай в меню своих восьми кафе. Пока я записываю информацию о доставке, он спрашивает, откуда я родом.
– Я родилась в Юньнани.
Он завистливо морщит нос. И задает вопрос, который я слышу почти каждый день:
– Почему вы переехали в Гуанчжоу? Каждый человек, живущий здесь, тоскует по спокойствию Юньнани. Удаленной и нетронутой провинции с ее чистым воздухом и дикими лесами.
– Конечно, я скучаю по всему этому, – признаюсь я, – но, продавая здесь дары природы, уродившиеся на нашей горе, помогаю своей семье.
На самом деле я продаю сокровища с нескольких чайных гор – шести Великих и двадцати обычных, включая Наньно. Цытэ нашла несколько замечательных чаев из Лаобаньчжана. То, что она присылает, не самого высокого качества, но вкус отменный, да и название запоминается как непревзойденное. Я думаю о своем «Лаобаньчжанском пуэре» как о продукте из района, где производят потрясающие чаи.
После того как клиент уходит, я приступаю к делам второй половины дня: приношу бутылки с родниковой водой, мою и сушу посуду, расфасовываю чай по порциям, чтобы продать или дать на пробу. В пять часов я закрываю магазин на ключ, снова сажусь в поезд первой линии, и там такая же дикая давка, как и утром. Но это уже не так мучительно, потому что в конце поездки меня ждет награда.
Я выхожу на остановке «Мемориальный сад мучеников», покупаю бутылочку воды у женщины, которая продает с тележки
