Василий Колташов - Мальчик из Фракии
— «Хлоя не стала уже более ждать, но, вспыхнув от радости, слыша его похвалу, да и сама давно желая Дафниса поцеловать, быстро вскочила и его наградила своим поцелуем, бесхитростным, безыскусственным, но таким, что он смог в нем всю душу зажечь…»
«Как это чудесно! — подумал Амвросий. — Вот бы мне набраться храбрости и поцеловать Дельфину. Прекрасную Дельфину! Но может она сама осмелиться сделать это? Может быть, все случится как в книге? Что если она сегодня придет сюда? Что я ей скажу? Смогу ли я ей рассказать о том, как люблю, как люблю ее. Но если она чиста как Хлоя и не знает даже слова „любовь“? Что мне делать тогда?»
— Есть ли бог, который помогает в любви? — спросил мальчик.
— Есть. Этот бог ты сам.
— Но я ведь не бог?
— Откуда ты знаешь, бог ты или нет?
— У меня нет жрецов и я не всемогущ.
— Никто не всемогущ. Даже боги, в которых мы верим или в существование коих сомневаемся. Почему бог не уничтожит зло? Старик Эпикур учил: «Бог или хочет уничтожить зло и не может, или может, но не хочет, или не хочет и не может, или хочет и может. Если он может и не хочет — он завистлив, что равным образом далеко от бога. Если он хочет и не может — он бессилен, что не соответствует богу. Если же он не хочет и не может, то он завистлив и бессилен. Если же он и хочет, и может, что только и подобает богу, то откуда зло и почему он его не уничтожает?»
Амвросий задумался. Мысль философа поразила его. Он повторил ее про себя. Постарался запомнить хорошо. Но сейчас его интересовало другое: не узнав ответа, он желал только слушать продолжения рассказа. Валент понял это.
Дафнис тоже не знал слова «любовь».
— «Дух у меня захватило, сердце выскочить хочет, тает душа, и все же опять хочу я ее поцелуя: уж не зелье ли какое было на Хлоиных губах?»
Амвросий слушал, затаив дыхание.
— Нельзя мальчику такие книги читать. Не по христианской морали, — робко заметила Ирина. Погладила свой круглый живот.
Валент улыбнулся.
— Можно, — сказал он. Продолжил чтение.
Осенью Дафнис и Хлоя веселились на виноградном празднике. Старый пастух рассказал им о боге любви — Эроте, что пасет влюбленных со своим луком. Пускает стрелы и зажигает чувством сердца.
— «Эрот — бог любви, сильнее самого Зевса; царит он над миром, над богами, людьми и скотиною; нет от Эрота лекарства ни в питье, ни в еде, ни в заговорах, одно только средство — целоваться, обниматься и нагими, прижавшись, на земле лежать».
— Эрот! Вот как зовут бога, который поможет мне! — закричал больной, поднимаясь на постели. — Эрот!
— Поможет в чем? — полюбопытствовала Ирина.
— Известно в чем. Слушайте дальше, — ответил римлянин.
Амвросий кивнул: дал понять, что не намерен рассказывать. Он хотел еще узнать, какими дарами можно умилостивить этого бога, но решил подождать. Без Ирины Валент быстрее рассказал бы об этом. «Эрот всевластный!» — мысленно повторил мальчик. Принялся слушать дальше.
Беда вмешалась в счастье влюбленных. Городские бездельники угнали стадо и похитили девушку. Но сельские боги отозвались на страдания влюбленных. Вмешательство их вернуло Дафнису Хлою. В другую весну жена соседского помещика увлекла Дафниса на укромную поляну, обещая научить его тому, чего не хватало влюбленным. Когда Дафнис лег с ней, то сама природа научила его всему, чему нужно.
— «Только помни, — сказала она на прощанье, — мне-то это в радость, а Хлое в первый раз будет и стыдно, и страшно, и больно, но ты не бойся, потому что так уж природою положено».
Но Дафнис побоялся сделать Хлое больно. Любовь их тянулась по-прежнему: в ласках, объятиях, поцелуях и нежной болтовне.
— Что же дальше? — спросил Амвросий.
— Милый, зачем ты читаешь эту книгу ребенку?
— Я взрослый! — возразил мальчик.
— Это книга о чувствах. Она лучшая из написанных о любви для всех возрастов.
Валент прокрутил свиток.
Другим летом к Хлое стали свататься женихи. Горе раздирало Дафниса. Он был рабом. Добрые сельские нимфы помогли юноше.[108] Он отыскал клад. Родители Хлои согласились на брак влюбленных. Но осенью красавец понравился приживалу помещика, развратному и коварному человеку. Только вмешательство приемных родителей Дафниса спасло будущее влюбленных. Приемный отец юноши рассказал своему господину, как нашел мальчика и показал вещи, что обнаружил подле него. Дафнис оказался сыном помещика. Вскоре все узнали, что Хлоя тоже из богатой семьи.
— Разве мог мужчина влюбиться в мужчину? — спросил Амвросий.
— Это грех, — сказала Ирина.
— В те времена, когда римский мир был языческим и даже до него, в эпоху эллинов, считалось, что любовь возможно как между мужчиной и женщиной, так и между мужчинами. Порочной признавалась лишь связь женщин. Теперь христиане называют греховным и то, и то.
— Теперь это грех, — уточнила Ирина.
— Ясно. Но, какова мораль книги?
— Боги помогают влюбленным. Все в мире помогает им.
— Разве это всегда так?
— Так. Просто нужно уметь добиваться любви, создавать ее своими усилиями. И еще…
— Что? — с нетерпением спросил Амвросий.
— Уметь дарить всю чистоту чувств. Это важнее всего.
— И молится Иисусу, — добавила Ирина.
— Читай, — попросил мальчик и улыбнулся.
Он был доволен. Один день раскрывал для него столько секретов. Греческий бог любви наверняка был могущественнее Ярилы.[109] Волхвы того приняли от Амвросия двух зайцев и пшеничный хлеб. Дали древесный амулет со священным ликом, таким же какой имел идол. Обещали покровительство Ярилы. Но сколько мальчик не ждал, Дельфина не проявляла пылких чувств. Не действовали ни амулет, ни заклинания волхвов.
Дафнис и Хлоя поженились. Радости их не имела конца «и тогда-то узнала Хлоя, что все, чем в дубраве они занимались, были только шутки пастушьи». Жизнь влюбленных была долгой. Детей их вскармливали на чистых лугах козы и овцы. Нимфы, Эрот и Пан веселились, глядя на согласие и любовь.[110]
Ирина заплакала, опустив голову на плечо мужа. Амвросий насупился, размышляя над всем, что узнал.
— Оставить тебе свиток? — спросил Валент. — Мне уже нужно идти. Ждет Всегорд.
— Да, — ответил мальчик.
Ночью ему снились чудесные сны.
5
Рыва появился только на другой день. Дела задержали его в пути. Войдя в дом, он басом приветствовал хозяйку:
— Да одарит Макошь щедро тебя и твой дом, Ирина! Прими от меня угощение. Сухой виноград тебе и нашему отважному воину.
— Спасибо, Рыва, проходи! Ты голоден?
— Нет. Разве с княжеского двора уйдешь голодным? Ты хорошеешь.
— Хм! — улыбнулась девушка. Сверкнула игривыми очами.
— Где наш герой?
— Там. Возится с книгами. Что это ты еще принес?
— Тихо!
Амвросий отложил свиток. Приподнялся на ложе. Он чувствовал себя хорошо. Тело по-прежнему болело, а читать одним глазом было утомительно. Но он знал: его дух здоров, а плоть быстро обретет прежние силы.
— Пусть Перун будет твоим щитом, отважный! — крикнул мальчик старому другу.
— Щит не мне, а тебе надобен. Меч у тебя есть, а щита нет. Потому и лежишь раненый, — шутливо ответил гость.
Амвросий усмехнулся. Тяжелые шаги варвара приближались. Странный писк приближался вместе с ними. «Что это? Мыши так не пищат», — подумал мальчик.
— Ну? — сказал Рыва, войдя в комнату. — Ты цел? Поколотил его?
— Поколотил.
— Молодец.
— Чего это у тебя рука за спиной?
— Чего?
Рыжебородый воин расхохотался:
— Подарок тебе.
— Подарок? — удивился больной.
Рыва показал руку. На огромной шершавой ладони сидел маленький рыжий котенок. Он смотрел на мир узкими синими глазами, дрожал и пищал одновременно. Голос у него был звонкий, хотя и слабый. «Вот откуда такой странный звук», — понял мальчик. Ему стало жаль оторванное от матери существо.
— Ты на него так не смотри. Он не моей породы, — сказал Рыва. Пригладил рыжую бороду. — Не моего рода-племени. И подарок этот не от меня.
— Как это? — не понял Амвросий.
Рыва выкатил губы. Потом приподнял котенка за шкирку и протянул Амвросию. Зверек пискнул, высунул розовый язычок. Мальчик осторожно принял живой подарок. Погладил с заботой. Сунул за пазуху.
— Я тебе изюму принес для каши. На юге его страсть как любят. Тебе тоже на пользу пойдет. Потчует тебя Ирина кашей на меду?
Мальчик улыбнулся:
— Есть такое.
— Теперь и с изюмом попробуешь. Знаешь что это?
— Конечно!
Пушистый комочек высунул голову из-за ворота рубахи и пропищал. Мальчик погладил его через льняную ткань. Подумал: «Надо бы покормить». Зверек немного поерзал и успокоился. Перестал пищать и царапаться.
