Том 6. Истории периода династии Цзинь, а также Южных и Северных династий - Ган Сюэ
Лян У-ди решил жить как последователи буддизма. Он ел вегетарианскую еду, одевался в холщовые одежды, во время жертвоприношения не убивал коров и не резал баранов. При производстве шелка гусеница тутового шелкопряда вываривалась, что является уничтожением живого существа, поэтому шелка он не носил. Сетка, которая вешалась над кроватью, изготавливалась из хлопкового дерева. Шапку он стирал и стирал, носил три года, одеяло использовал два года. Обычно, кроме занятия служебными делами, он читал буддийский канон, не пил вина, не слушал музыку и не общался с чиновниками. Ради того, чтоб быть примером для чиновников, он каждый день ложился за полночь и вставал до рассвета, затемно начинал просматривать документы. Зимой руки мерзли так, что кожа трескалась, а он все еще продолжал писать.
Лян У-ди был очень бережлив в жизни, но чрезвычайно щедр в вопросах буддизма. Больше всего его заботило строительство буддийских храмов. Только в одном Цзянькане было построено более пятисот храмов. Монахов и монахинь в этих храмах было более сотни тысяч. Он не считал ежедневные расходы на вырезание статуй Будды, чтение молитв, вскуривание благовоний и выполнение различных буддийских обрядов. Каждый день утром и вечером он шел в храм для поклонения Будде. Когда надо было казнить преступников, при подписании соответствующих документов он тяжело вздыхал и бормотал: «О, Амитабха, грешно!». Из-за этого он целыми днями был невесел, кроме того еще и плакал. Но когда на войне погибало много солдат и простого люда, умирая в диких безлюдных местах, он и не думал плакать.
Лян У-ди в детстве изучил много конфуцианских книг, впоследствии к тому же исповедовал даосизм. Конфуцианство — это традиционная китайская идеология, наука, где человек был превыше всего. Даосизм — это местная религия, основой которого было стремление человека к долголетию, в отличие от буддизма, который стремится к последующему перерождению. Став императором, Лян У-ди почувствовал, что буддизм для него более подходящая религия, и стал негативно относиться к конфуцианству и даосизму. Однажды он перед статуей Будды дал обет, и сказал монахам: «Метод Лао-Цзы (по преданию Лао-Цзы был родоначальник даосизма, но на самом деле это не так) это ересь, с сегодняшнего дня все мои помыслы о буддизме». От этих слов у монахов рот не закрывался от радости. Тогда он вдобавок сказал чиновникам: «Лао-Цзы, а еще Чжоу-гун (предтеча конфуцианства), Конфуций (главный основоположник конфуцианства) — вся их наука — это нечестный путь. Только буддизм является правильным. Я исповедую буддизм, и вы все тоже исповедуете буддизм!». Среди чиновников были те, кто кивал, но были и такие, кто только качал головой.
Один чиновник по имени Го Цзушэнь очень обеспокоился, увидев, как Лян У-ди занимается буддийскими вопросами. Он велел людям принести гроб к дворцовым воротам и, представляя доклад, сказать: «Сейчас в помпезных буддийских храмах число монахов и монахинь достигает сотни тысяч, еще и принимают на воспитание, не следуя системе учета по месту жительства. В один прекрасный момент повсюду будут буддийские храмы, в каждой семье будут брить головы и становиться монахами, и государство погибнет». Но Лян У-ди не хотел ничего слышать.
Еще был чиновник по имени Сюнь Цзи, который тоже направил письмо, в котором говорилось, что распространение буддизма зашло слишком далеко и вредит государству. Лян У-ди так рассердился, что убил его.
Как-то Лян У-ди отправился в буддийский храм поклониться Будде, где увидел известного художника Чжан Сэнъяо, который разрисовывал статую Будды, собрав вместе несколько изображений Будд и Конфуция. Лян У-ди очень изумился и спросил: «Ты в буддийском храме. Почему ты нарисовал рядом Будду и Конфуция?». Чжан Сэнъяо, указывая на изображение Конфуция, очень серьезно отвечал: «Я исповедую буддизм, но я вижу, что в дальнейшем ход мировых событий все же будет опираться на учения Конфуция!». У Лян У-ди после таких слов сердце дрогнуло. Но он не мог не знать, что как бы буддизм не процветал, он был не в состоянии заменить конфуцианское учение. Но буддизм помог ему прочно занять императорский трон, и он все-таки сконцентрировался на буддийских делах. В начале 527 года нашей эры он приказал построить рядом с императорским дворцом храм, который был назван Тунтайсы, а в императорском дворце открыть ворота, названные Датунмэн, как раз напротив южного входа в Тунтайсы. Таким образом, Лян У-ди утром и вечером ходил молиться, выходя из одних ворот и входя в другие, что было очень удобно. Неожиданно однажды он сказал чиновникам: «Я хочу уйти от мира в монахи, жить в монастыре и быть монахом, молить богов о счастье народа». Чиновники не поверили и даже не придали большого значения.
Они и не предполагали, что на следующий день Лян У-ди, придя в Тунтайсы помолиться, так и не выйдет. Чиновники поспешили в храм и увидели, что Лян У-ди и правда обрил волосы и надел монашескую рясу, да еще и читал молитву, постукивая в деревянную рыбу. Новость распространилась, и весь императорский двор очень встревожился. Все царедворцы пришли в Тунтайсы, и, преклонив колени перед императором и монахом, умоляли: «Государь, нельзя отказаться от страны, все же поскорее вернитесь во дворец руководить!». Лян У-ди, не открывая глаз, отвечал: «С сегодняшнего дня я уже монах и не вернусь». Все уговаривали его три дня, но он никак не сдавался. На четвертый день монахи тоже присоединились к уговорам, только тогда он согласился.
Лян У-ди, не открывая глаз, отвечал: «С сегодняшнего дня я уже монах и не вернусь»
Через два года Лян У-ди организовал в Тунтайсы буддийское торжество «Четыре раздела общего молитвенного собрания и служения о спасении всех душ». Под четырьмя разделами подразумевались монахи, монахини, верующие ревнители буддизма и набожные женщины. «Общее» значит — отсутствие ограничений, то есть принять участие мог каждый верующий. В тот день Лян У-ди надел монашеское одеяние, сидя в тележке, прибыл в храм, поселился
