Елизавета I - Маргарет Джордж
Вместо этого я была замужем за Англией. Единственным мужем, который никогда не постареет, не предаст и не покинет меня.
23
Февраль 1593
Я нерешительно погладила инкрустированный драгоценными камнями миниатюрный череп на золотой цепочке. Надеть его или не надевать? Отгонит ли он чуму? Мне предстояло присутствовать на церемонии открытия парламента; торжественную процессию отменили из-за распространения в Лондоне чумы, и я намеревалась прибыть прямо к зданию по реке, на барке. И тем не менее перед входом будут толпы, не говоря уже о толпе в самом парламенте. Нет, не стоит. Не хочу выглядеть суеверной паписткой. Я оставила череп лежать в шкатулке.
Его подарил мне Эссекс после того, как я назначила его членом Тайного совета. Он рассыпался в благодарностях и клялся служить мне верой и правдой. По правде говоря, я уступила его просьбам и назначила советником, несмотря на его позорное поведение во Франции; после возвращения он поразил меня своей неутомимой командой собирателей сведений в Эссекс-хаусе, возглавляли которую братья Бэкон. Фрэнсиса я знала раньше, человека умнее не было во всей Англии. Энтони, по слухам, интеллектом не уступал брату, но отличался слабым здоровьем – страдал подагрой, камнями и плохим зрением. «Джентльмен с никуда не годными ногами и светлой головой», как охарактеризовал его кто-то.
Эссекс, сменивший заграничные поля сражений на поприще внутренней политики, пропихнул по меньшей мере восьмерых своих сторонников в палату общин. Кроме Фрэнсиса Бэкона, от графства Стаффордшир там заседал и отчим Эссекса, сэр Кристофер Блаунт. Кажется, он намеревался сколотить партию.
Моя барка скользила по тускло-оловянной поверхности воды, направляясь в парламент. Великий пост еще не начался; в этом году Пасха была поздней. Но промозглая безрадостная погода наводила на мысли о смирении плоти и грубых власяницах. Поскольку я намеревалась просить у парламента денег, одета я была просто и скромно, под стать настроению.
На пристани уже толпились люди, на их изможденных лицах и покрытых пятнами шелушащихся щеках лежала печать зимних тягот. Как же мы все ждали конца зимы! Я улыбнулась и помахала, приняла от них записочки и подарки и поспешила внутрь. Чума не дремлет.
Спикер проводил меня в зал. Я не собирала парламент четыре года. Субсидия, которую выделил мне тот, что был созван в 1589 году, только-только подошла к концу. Королевская казна отчаянно нуждалась в деньгах. Они должны одобрить новую сумму.
Члены парламента почтительно поднялись, и лорд – хранитель королевской печати попросил их садиться, прежде чем приступить к торжественной речи. Я уселась на трон подле него и стала слушать.
Он быстро перечислил наши насущные заботы. Все их можно было коротко суммировать одним словом: Испания.
Вместо того чтобы с позором уползти обратно в конуру после бесславного поражения армады, Филипп еще больше расхрабрился. Он быстро восстановил флот, построив новые корабли по образу и подобию наших, так что теперь их число вдвое превышало то, каким они располагали в 1588 году, а конструкция стала более совершенной, – и напрямую пошел походом против протестантского мира Франции и Нидерландов. Он вступил в сношения с некоторыми лордами в Шотландии, намереваясь грядущим летом высадить там войско в двадцать пять тысяч человек и то же самое проделать в Ирландии, чтобы потом оттуда напасть на нас. Вдобавок он мутил воду в Германии и Польше, пытаясь вынудить их прекратить с нами торговлю. Нам необходимы были средства, чтобы воспрепятствовать его планам захватить Францию, Англию и Ирландию.
– Поразительно, что на свои доходы Англия сейчас защищает пять стран! – воскликнул лорд-хранитель.
Он напомнил членам парламента, что мне пришлось продать принадлежащие казне земли, чтобы покрыть расходы, несмотря на мою всегдашнюю экономность.
– На строительство наша королева потратила очень мало или вообще ничего, – сказал он. – На свои удовольствия не слишком много. Что же касается ее нарядов, они пышны и величественны, как и подобает монаршей особе, но не чрезмерно. Ее домашние расходы в силу того, что у нее нет семьи, невелики, да, – скромнее, чем во времена правления любого другого короля. В прошлом ее величество, несмотря на денежные затруднения, всегда вовремя выплачивала свои долги.
Это была правда. Я не строила дворцов и не могла позволить себе даже переоборудовать временный пиршественный домик в Уайтхолле в постоянный павильон, что неоднократно отмечали вслух иностранные гости. У меня не было ни супруга, ни детей на содержании.
– Но это еще не все! – перечислял между тем лорд-хранитель. – Когда ее величество взошла на престол, страна уже погрязла в долгах. Флот сгнил. Но она рассчиталась с долгами и теперь не уступит на море ни одному правителю Европы, что испанцы выяснили, когда попытались напасть на нас.
По залу прокатился горделивый гул.
– Ее корабли можно встретить во всех уголках мира, благодаря чему слава нашей страны растет и ширится!
Гул стал громче.
– Полагаю, каждый хороший подданный, видя, что это касается его же собственного блага и служит процветанию страны, одобрит щедрую субсидию. Она составляет менее половины от той суммы, каковая была выделена ее отцу, королю Генриху Восьмому.
Еще некоторое время он рассуждал о прочих делах, затем спросил, есть ли желающие высказаться. Внезапно в задних рядах поднялся мужчина в возрасте:
– Я Питер Вентворт, представитель Барнстейбла.
Только не он! Не этот пламенный пуританин, который последовательно выступал против меня в вопросах религии, пытаясь склонить англиканскую церковь к запрету священников, богослужебных риз и музыки. Но не дать ему слово было уже нельзя. Лорд-хранитель кивнул.
– Кроме испанцев, есть еще один враг, с которым мы в парламенте должны разделаться раз и навсегда. Я имею в виду хаос, который наступит в государстве, если ее величество не назначит престолонаследника. Мы должны оформить это в виде закона и потребовать назвать имя того, кто станет править после нее.
Это была запретная тема, которую мне успешно удавалось заминать на протяжении многих лет с тех пор, как парламент приказал мне выйти замуж. Как он посмел?
– Сэр… – заговорил было лорд-хранитель.
– Я изложил все эти соображения в своем памфлете под названием «Нижайший призыв к Ее Величеству назначить наследника престола». – Он помахал темной книжечкой в кожаном переплете, которую держал в правой руке. – Я представил его ее величеству, но до сих пор не получил никакого ответа!
– Сэр, мы собрались не для то…
– У нас в палате общин каждый может высказываться свободно! Я должен представить…
– Сейчас неподходящее время; мы не обсуждаем закон.
Я впилась в него взглядом, надеясь, что от этого он умолкнет. Но заставить пуританина умолкнуть взглядом невозможно,
