100 великих катастроф на море - Евгений Викторович Старшов
Поморский коч. Гравюра XVII в.
История его конфликта с отцом, считавшим стремление к учению блажью, закончившегося знаменитым уходом юного Михаила с рыбным обозом в Москву, известна достаточно хорошо, чтобы ее пересказывать. Интересен вот какой случай, реального объяснения которому, в принципе, нет.
11 лет прошло с момента ухода из родных мест. Ломоносов учился в Москве, немного в Киеве, потом в Санкт-Петербурге и как один из лучших учеников отбыл в Германию. Там, однако, конфликты с замшелыми профессорами привели его к разным злоключениям, включая прусскую солдатскую службу и побег с нее, за что ему в случае поимки запросто могли отсечь нос и уши; наконец, обратившись к нашим дипломатам и получив от них помощь, Ломоносов был накануне отъезда в Россию.
Далее мы приводим рассказ, записанный со слов самого Ломоносова его другом Штелином и впервые опубликованный в предисловии к первому посмертному изданию трудов ученого в 1765 г.: «На возвратном пути морем в отечество единожды приснилось ему, что видит выброшенного, по разбитии корабля, отца своего на необитаемый остров в Ледовитом море, к которому в молодости своей бывал некогда с ним принесен бурею. Сия мечта впечатлилась в его мыслях. Прибыв в Петербург, первое его попечение было наведаться от архангелогородцев и холмогорцев об отце своем. Нашел там родного брата своего, и услышал от него, что отец их того же года, по первом вскрытии вод, отправился, по обыкновению своему, в море на рыбный промысел; что минуло тому уже четыре месяца, а ни он, ни же кто другой из его артели, поехавших с ним, еще не воротились. Сказанный сон и братние слова наполнили его крайним беспокойством. Принял намерение проситься в отпуск, ехать искать отца на тот самый остров, который видел во сне, чтобы похоронить его с достодолжною честью, если подлинно найдет там его тело. Но обстоятельства не позволили ему произвесть намерения своего в действо. Принужден был послать брата своего, дав ему на дорогу денег, в Холмогоры, с письмом к тамошней артели рыбаков, усиленно их в оном прося, чтобы, при первом выезде на промысел, заехали к острову, коего положение и вид берегов точно и подробно им писал; обыскали бы по всем местам, и если найдут тело отца его, так бы предали земле. Люди сии не отреклись исполнить просьбы его, и в ту же осень нашли подлинно тело Василия Ломоносова точно на том пустом острове, и погребли, возложив на могилу большой камень».
Трагедия с Василием Ломоносовым была, скажем так, делом для поморов привычным. И чтоб не остались их души без поминовения, а над прахом стоял крест с именем, старались они оставить о себе последнюю весточку в надежде, что когда-нибудь их найдут. Борис Шергин, собиратель поморских сказов и былей, оставил нам содержание одной такой весточки к живым от двух братьев Личутиных – он сам видел ее еще в 1883 г. В ней все сказано. Добавим лишь, что это была доска-столешница, художественно отделанная резьбой с изображениями, большей частью – аллегорического характера (братья одно время работали на верфи в Архангельске, изготовляя деревянное убранство для кораблей): тонущего корабля, опрокинутого факела (символ конца жизни), якоря (символ веры и спасения), птицы феникса (сгорающей и возрождающейся из пепла, знаменуя воскресение):
Корабельные плотники Иван с Ондреяном
Здесь скончали земные труды,
И на долгий отдых повалились,
И ждут архангеловой трубы.
Осенью 1857-го года
Окинула море грозна непогода.
Божьим судом или своею оплошкой
Карбас утерялся со снастьми и припасом,
И нам, братьям, досталось на здешней корге
Ждать смертного часу.
Чтобы ум отманить от безвременной скуки,
К сей доске приложили мы старательные руки…
Ондреян ухитрил раму резьбой для увеселенья;
Иван летопись писал для уведомленья,
Что родом мы Личутины, Григорьевы дети,
Мезенски мещана.
И помяните нас, все плывущие
В сих концах моря-океана.
Иван отметил на задней стороне доски, что его брат прожил на островке 6 недель. Когда умер сам Иван – осталось неизвестным. На следующий год племянник братьев разыскал их…
Разумеется, в научном наследии М. В. Ломоносова поморский след его юности не мог не быть запечатлен. Он исследовал и обобщил военно-морскую деятельность царя Петра, изучал многие вопросы морского дела, морской географии, метеорологии, оптики и т. д. Занимался полярным сиянием, течениями Ледовитого океана, методами «сыскания долготы и широты». Его перу принадлежат «Рассуждения о большой точности морского пути», «Мысли о происхождении ледяных гор в северных морях», «Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Южную Индию», «О северном мореплавании на Восток по Сибирскому океану». Он планировал создание Морской академии и инициировал экспедиции В. Я. Чичагова и П. К. Креницина – М. Д. Левашова. Получив «смотрение» за Географическим департаментом, приложил много трудов к созданию «Атласа Российского».
Как писал в рапорте начальнику Главного гирографического управления в 1912 г. капитан Г. Седов, ходатайствуя об отправке на полярные исследования: «Горячие порывы у русских людей к открытию Северного полюса проявились еще во времена Ломоносова и не угасли до сих пор».
Крушение «Святого Петра» и смерть Витуса Беринга (1741 г.)
Капитан-командор русского флота Витус Ионассен Беринг (1681–1741) был по происхождению датчанином и, как многие небогатые иностранцы, талантливые и бесталанные, решил попытать счастья на службе у русского царя-реформатора Петра I, перешел из голландского флота в чине подпоручика. Участвовал в Северной войне и Русско-турецкой войне 1711 г. и на момент смерти Петра I дослужился до чина капитана 1-го ранга, командира линейного корабля. Незадолго до кончины император поручил ему найти ответ на вопрос, разделяются ли Америка с Азией проливом. Первая Камчатская экспедиция (1725–1730 гг.), возглавленная Берингом, доказала существование пролива, вообще-то открытого еще в 1648 г. Семеном Дежневым, позже названного, однако, именем Беринга. Кроме того, датчанин собрал множество полезных сведений, составил карты, разведал залежи железной руды в Сибири; был удостоен высшего «пред-адмиральского» чина – капитана-командора.
Гибель «Святого
