Ирвинг Стоун - Те, кто любит. Книги 1-7
— С тобой я готова на любой риск. Положимся на Провидение.
Неожиданно она осознала несуразность положения.
— Это совершенно невозможно. Бостонцы ненавидят тебя! Они не могли выбрать тебя своим представителем.
— Заключительная баллотировка показала, что у меня больше четырехсот голосов из чуть более пятисот.
— Но как это могло случиться?
— Сэмюел Адамс…
Она села на стоявший рядом стул.
— …Ему взбрело в голову, что я лучше всех в Массачусетсе пишу инструкции, законы и поправки. Он решил, что я нужен ему в Общем суде, чтобы бороться за патриотов, капитана Престона и красномундирников или вообще не бороться, вот я и попал. Странный способ начинать политическую карьеру, не так ли?
— Ты начал свою политическую карьеру, написав первый закон о дорогах в Брейнтри. Политика это дорога через болото; однажды вступив на нее, можно выбраться лишь в конце пути. А тебе еще так далеко до конца.
Она высказала неудачную мысль. Джон снова откинулся на софу.
— Перед тем как взяться за дело капитана Престона, у меня была уйма дел в провинции. Теперь нам придется пробиться через все преграды и перепрыгнуть все рвы, не так ли? Мое здоровье не позволяет справиться с такой массой работы, с многомесячными процессами без всякой компенсации, в лучшем случае — за несколько гиней и в довершение всего — бесконечные ссоры с вице-губернатором, советом и Англией, в то время как я должен думать о семье. Я ввязываюсь в бескрайний труд и бесконечные тревоги, и все задарма, если оставить в стороне чувство долга.
Абигейл сдержала улыбку, наметившуюся в уголках ее губ.
— Для добрых пуритан, вроде тебя и меня, долг — кратчайший путь в рай небесный. Джон, как твой партнер, я хотела бы сделать предложение: ты заботишься о капитане Престоне и процессе, палате представителей и Общем суде, я же возьму на себя заботу о твоем ослабленном здоровье и питании для нашей ослабленной семьи.
Процесс над капитаном Престоном начался в конце октября. Затем, 27 ноября, должен был открыться процесс над солдатами. «Сыны Свободы» были полны мрачной решимости добиться осуждения солдат, но Джон почувствовал, что их вражда к капитану несколько притупилась.
— Ты знаешь почему, Джон?
— Да, видимо. Если капитан Престон отдал приказ стрелять, то виновен только он один. Солдаты должны исполнять приказ, иначе их сочтут мятежниками. Его осуждение снимет обвинения с солдат.
По мере приближения начала процесса Джон почувствовал, что не может есть мясо, затем рыбу, затем капусту, затем свежие летние и осенние фрукты, затем сладости. Абигейл спросила доктора Коттона Тафтса, в чем дело, когда тот приехал из Уэймаута. Волосы Коттона у висков поседели, и это делало его почти красивым. В ответ на вопрос он тихо рассмеялся:
— Кузина, ты вышла замуж за полного мужчину. Джон может обходиться без еды целый год и не станет таким тощим, как я. Когда он жалуется на желудок, это означает, что он боится оказаться не на высоте и проиграть дело.
Утром в день начала процесса над Престоном произошли странные вещи. Джонатан Сиуолл, который должен был выступить как прокурор, исчез из Бостона. Вместо него был назначен Сэмюел Куинси, и, таким образом, он должен был выступать против своего брата Джошиа Куинси-младшего. Один из старейших друзей Джона, Роберт Трит Пейн, также представлял прокуратуру.
— Удачи, — прошептала Абигейл, когда Джон покидал дом.
Следующий день совпал с годовщиной восхождения на трон короля Георга III. Абигейл, вынужденная половину ночи выслушивать рассказ Джона о вступительном заявлении Сэмюела Куинси, была поднята из постели залпами тяжелых орудий флота в гавани. Салют открыл корабль коммодора, а затем последовали залпы остальных кораблей. К ним присоединились залпы орудий замка Уильям и береговой батареи. «Выбрано неудачное время для демонстрации силы», — подумала она.
Свидетели защиты, не пожелавшие торговать своей честью, показали, что капитан Престон ни разу не произнес слова «огонь». Он на деле старался предотвратить стрельбу и отвести солдат в казармы. Судьи — Бенджамин Линд, Джон Кашинг, Питер Оливер и Эдмунд Троубридж — сочли капитана Престона невиновным, присяжные быстро согласились с таким заключением.
— Это многообещающее начало, — сказал Джон в тот вечер, вернувшись из суда. — Если солдаты стреляли без приказа, то тогда они сами должны и отвечать за свои действия. Нам нужно доказать, что их действия привели к неумышленному убийству.
— Кажется, наступает время, когда мы сможем играть с нашими детьми и нам не будут мешать.
— Это тревожное время, Нэбби. Но если я смогу провести дело надлежащим образом, то добьюсь достижения многих целей: спасу жизни, внушу мысль, что Англии следует отозвать солдат, а Бостону — отказаться от насилия. Только так мы сможем установить постоянный мир. Я страстно надеюсь, что в случае оправдания министерство отменит последние налоги. Тогда наступят счастливые дни, и мы сможем вновь стать друзьями Англии.
Она вложила свою руку в его ладонь, прошептав:
— Да будет лежать длань Господня на твоем плече.
9Процесс над восьмью солдатами было намечено провести в зале совета на втором этаже ратуши, в величественном помещении с высокими потолками и окнами. Бостонцы восприняли начало суда как праздник: улицы города были заполнены экипажами, в которых сидели целые группы людей. Накануне всю ночь по мощенным булыжником дорогам подтягивались телеги из окрестностей. Поднимаясь по лестнице в зал совета, старожилы были убеждены, что это самый важный день, какой когда-либо имел место в колонии залива Массачусетс. К моменту, когда Абигейл вошла в зал, наиболее удобные скамьи были уже заняты. Армейские офицеры с полковником Даримплем, первым осуществившим высадку войск в гавани Бостона, блистали в своих красных мундирах и черных, доходивших до колен сапогах. Офицеры при саблях имели на мундирах соответствующие знаки различия, золотые полоски на шляпах, и их красочность явно доминировала в зале совета.
Продвигаясь к первым рядам, отведенным для жен адвокатов, Абигейл заметила, что бостонцы, мужчины и женщины, также решили произвести самое лучшее впечатление. Наиболее роскошно были одеты дальние родственники Джона — мистер и миссис Томас Бойлстон.
Жена была в синем сатиновом платье с белыми буфами и воротничком в горошек, прекрасная шляпа из белых кружев была подвязана под подбородком. Томас Бойлстон облачился в серый чесучовый сюртук, под которым виднелся темно-зеленый жилет.
Оглядываясь вокруг, Абигейл заметила бархатное платье фиолетового цвета с серебряными пуговицами; несколько темного цвета костюмов из вельвета, какие обычно носят консервативно настроенные личности, и веселой окраски, какую предпочитают более общительные люди. Доктор Джозеф Уоррен явился в бархатном сюртуке и бриджах такого же цвета. Сама Абигейл надела скромное платье из шерстяной ткани с пуговицами до талии. Ее сестра Мэри была в синем шерстяном платье. Тетушка Элизабет предпочла темно-красное платье из дамаста с кружевными буфами.
Часть зала была занята ремесленниками и работными людьми в традиционных кожаных бриджах, серых вязаных чулках и простых белых рубашках.
Адвокаты заняли свои места за длинным столом у подножия судейской платформы. Голову Джона увенчивал белый парик. Он облачился в новую черную мантию, полностью закрывавшую его тело. Хотя Джошиа Куинси-младший был принят в Верховный суд и также имел право на мантию, он отказался надеть ее в знак протеста против «помпы и магии длинной одежды». Он был в простом черном костюме и белой сорочке.
Вошедшие судьи были облачены в алые мантии, привезенные из Англии, их роскошные парики спускались завитушками на плечи. Все присутствовавшие встали.
Клерк вызвал обвиняемых солдат. Они вошли гуськом и, выслушав выдвинутое против них обвинение, в один голос заявили: «Невиновны». Они были в безупречных мундирах, белые штаны закатаны в черные сапоги, доходившие до середины икры, красные сюртуки перекрещены белыми портупеями. На каждом была черная треуголка и новый парик, завязанный сзади черной лентой. Их выдавала лишь тюремная бледность и выражение страха на лице.
Клерк выкрикнул:
— Да пошлет вам Бог избавление! Вызываются присяжные.
Двадцать пять вероятных присяжных были введены в зал из бокового помещения. Джон поднялся и сказал:
— Милорд, заключенные договорились, что один из них, капрал Уильям Веммс, будет давать от их имени отводы присяжным.
Джон и Джошиа несколько месяцев работали с солдатами. По их совету Веммс отвел четырех присяжных — жителей Бостона. Они были исключены из списка. Другая дюжина была безапелляционно отведена и удалена из списка, их судьбу решило тщательно составленное досье Джона. Привели еще восемь вероятных присяжных, и трое из них принесли присягу. Когда, наконец, было достигнуто согласие относительно двенадцати присяжных и они заняли свои места, Абигейл увидела, что все они из окрестных городков: Роксбери, Дорчестера, Брейнтри, Дэдхэма, Милтона, Стаугтона и Хэнгема.
