Росские зори - Михаил Павлович Маношкин
Неутешительны были и городские дела, хотя на первый взгляд все в городе обстояло как нельзя лучше: крепостные стены и башни восстановлены, вода есть, продовольствия достаточно, дорога в порт защищена стенами, под прикрытием которых всегда можно получить подкрепление и снарядить суда за дополнительным продовольствием в близлежащие боспорские города или на речные острова, где паслись танаисские стада. Гарнизон Танаиса был невелик, но пятьсот — шестьсот воинов могли нанести с крепостных стен серьезный урон врагу, у которого не было осадной техники, а без нее степнякам город не взять. Казалось, в военном отношении можно было не тревожиться за судьбу Танаиса. Однако внутригородская обстановка не внушала оптимизма. В городе было около двух с половиною тысяч жителей, одна шестая из них — рабы. За вычетом их — рабы защищать Танаис не станут! — остается приблизительно две тысячи сто граждан. Чуть более половины из них — эллины, остальные — сарматы, меоты и лица других национальностей. Эллины, ромеи — ромеев было совсем немного, — фракийцы и малоазийцы будут сражаться до конца. Часть сарматского населения из тех, кто уже не отделял себя от эллинов, тоже будет защищать город, но другие сарматы, еще крепко связанные со своими степными сородичами, попытаются перебежать на сторону кочевников, чтобы сохранить себя и свои семьи. Таких наберется не менее пятисот человек. Таким образом, оставалось около полуторы тысячи горожан, о судьбе которых следовало позаботиться на совете у пресбевта. Половина из них — женщины и дети. С оружием в руках город будут защищать от степняков и их союзников внутри города пятьсот — шестьсот воинов. Не очень-то обнадеживающая перспектива…
Фалей и Останя вслед за сыном Зенона вошли в зал.
— Гот в степи с табуном, — сказал молодой эллин. — За ним послан человек.
— Обойдемся без него, — ответил пресбевт, — Продолжим наши дела.
Взгляды собравшихся были обращены на Фалея и Останю. Их история уже была известна собранию от Зенона.
— Как ты думаешь, сын Лавра Добромила, покорятся ли россы готам?
— Нет!
— А ты как считаешь, Фалей?
— Нет, не покорятся.
— Почему вы так уверены в этом? Готы уже ступили на земли россов и движутся по ним к Понту!
— Они ступили на окраинные земли. Путь в глубь росского края им наверняка преградили росские дружины, — возразил Останя.
— Значит, возможно, что дружины россов идут за готами?
— Да!
— Что же они предпримут после того, как освободят свои земли от готов?
— Они решат это на месте.
— Что все-таки по этому поводу полагает сын воеводы Добромила?
Остане не приходилось решать такие вопросы, он впервые почувствовал, как трудно думать за других и предугадывать действия множества людей, хотя они — его соплеменники.
— Думаю, они накажут готов за вторжение в росские земли, освободят пленных россов и вернутся домой.
Эллины переглянулись — ответ молодого воина был разумен и вытекал из природы россов. Но так ли россы поведут себя в этот раз? Не прельстит ли миролюбивых пахарей перспектива богатой военной добычи? Большое войско неохотно расходится по домам с пустыми руками. Все могло случиться в эти неустойчивые времена. Нанесут готам несколько чувствительных ударов, заставят их считаться с собой, познают соблазн военной добычи, и тогда случится худшее: готы, усматривавшие главный объект грабежа в имперских городах, заключат союз с россами и сарматами, и все они ринутся на эллинов…
— Как ты рассчитываешь возвратиться домой, Евстафий?
— Еше не знаю. Но по любой дороге можно пройти туда и обратно.
— Что ты будешь делать, если на город нападут кочевники?
— Эллины дали мне кров и пищу — я буду вместе с ними защищать его.
Ответ росса был воспринят с удовлетворением.
Приход Фалея и Остани на несколько минут отвлек собрание от тревожных городских проблем. Но вот пресбевт вернулся к ним, и Фалей с Останей покинули зал, вышли на улицу, следуя опять за сыном Зенона.
Не будь у них провожатого, они, пожалуй, заблудились бы в танаисском лабиринте. Здесь можно было сколько угодно бродить по переулкам и видеть одно и то же: неровные, обмазанные снаружи глиной стены с множеством плотно закрытых дверей, тростниковые кровли и деревянные вторые этажи. На стенах и дверях были указатели и надписи, но не посвященным в городские дела они мало о чем говорили. Переулки напоминали узкие кривые щели между каменными оградами, только вдоль крепостной стены тянулась довольно прямая улица. Кое-где ее сужали строения, вплотную прилепившиеся к стене.
Останя шел за молодым эллином и старался запомнить изгибы каменных улочек. Все вокруг было непривычно для него: теснота, камень, множество незнакомых людей, непонятная речь, запертые изнутри двери — раньше он и не представлял себе такое.
Наконец, эллин остановился у одной двери, несколько раз стукнул по ней висевшим сбоку деревянным молотком. За стеной злобно залаяли собаки, но тут же смолкли, почуяв молодого хозяина. Щелкнула отодвинутая щеколда. Дверь открыл вольноотпущенник-слуга, мускулистый мужчина средних лет.
Он пропустил эллина и гостей во двор и снова задвинул щеколду — дубовый брусок.
Двор тоже был вымощен камнем. С одной стороны вдоль стены тянулся крытый черепицей навес. Под навесом хранились запасы дров и сена, висела конская сбруя, темнел вход в помещение для скота. На противоположной стороне в стене были две двери, они вели в складские помещения, где хранились товары, предназначенные для продажи в городе или купленные у окрестных жителей. Остальные товары Зенон держал на нижнем складе, в порту, откуда их легко можно было перенести на корабли. Во дворе был оборудован туалет — колодец, служащий также для стока дождевой воды. Водосток колодца соединялся под землей керамической трубой с общегородской канализационной системой, имевшей выход в реку. Внутренние стены двора были сложены из того же необработанного камня.
Миновав хозяйственный двор, прошли в другой внутренний дворик, поменьше первого. Здесь были оборудованы колодец и открытый очаг. Из дворика одна дверь вела в жилище хозяев, другая — в помещение для вольноотпущенников-слуг, двух братьев с женами и детьми, постоянно живущих в Танаисе. У них было свое собственное небольшое хозяйство, за городом они возделывали участок земли, но основные их обязанности заключались в служении Зенону. Покровительство могущественного купца гарантировало им материальный достаток и личную свободу. Они были всецело преданы Зенону; он, в свою очередь, так же доверял им. Рабов Зенон держал
