Росские зори - Михаил Павлович Маношкин
Ворота были распахнуты, за ними виднелись строения из того же серого камня, скрепленного глиной. Над воротами в стене выделялись две мраморных плиты. На одной был изображен скачущий на коне тяжеловооруженный сарматский воин.
— Там сказано, — пояснил Фалей, — что Трифон, сын Андромеда, возвел эти стены, а Мений, сын Харитона, провел ремонт ворот и башен. Но почему сарматский всадник, не знаю.
— Эллины, живущие здесь, предпочитают сарматское вооружение эллинскому, — подсказал Зенон. — Такая же плита вмонтирована над противоположными воротами, обращенными к степи. На коне не Трифон, а бог войны Арес, которому поклоняются и сарматы. Арес оберегает город от врагов и напоминает степнякам, что здесь много их соплеменников.
Необычный был этот город — полуэллинский, полусарматский.
— Эллины постоянно здесь не живут, — продолжал Зенон. — Для нас Танаис — только рынок, обменный и перевалочный пункт. Наши семьи в Пантикапее, в Фанагории, в Феодосии, в южнопонтийских городах и даже в Элладе, а в Танаисе мы находимся столько времени, сколько требуют дела. Но у нас здесь свои пристанища, которыми, кроме нас, могут пользоваться наши братья по фиасу, если нас нет в городе. Поэтому все здесь возводится на скорую руку, из необработанного камня.
— Но здесь немало женщин и детей!
— Эллины нередко женятся на сарматках, так же как и сарматы на эллинках. Семейные живут здесь подолгу, некоторые даже постоянно.
— А как сарматы оказываются в городе?
— Тут немало путей. Одни становятся предпринимателями и селятся здесь, другие приходят потому, что не поладили с сородичами, — обычно это младшие сыновья; третьих привлекают наши ремесла или наш образ жизни; бывают и такие, кого влекут сюда наши женщины…
— А Фарак с Фарудом?
— Фарак — кочевник, степняк по натуре, но он еще и деловой человек, поэтому он поддерживал постоянную связь с городом. Таков и Фаруд, хотя в последние годы он больше жил в городе, чем в степи. Вот как раз случай, когда степняк не поладил с родичами, ушел в город и здесь женился на полусарматке-полуэллинке. С братом он враждовал из-за главенства в роде. Пока Фарак был жив, Фаруду доставались второстепенные роли — он и поселился в Танаисе. Но со степью он не порвал, ремеслами в городе не занимался и часто уезжал к сородичам. Теперь, конечно, он останется в степи.
— А жена?
— Женой он не доволен: у нее от него только дочери, а он ждал сыновей.
Они прошли в ворота — пахнуло густыми запахами большого человеческого общежития: дымом, навозом, печеным хлебом, сыромятными кожами, свежеобструганными досками и смесью иных, нерасчленимых запахов. Изнутри город представлял собой лабиринт из каменных стен, обмазанных глиной. На первый взгляд, сориентироваться в нем было невозможно — настолько однообразными и хаотичными казались застройки. Но понемногу в этом хаосе проявился определенный план. От ворот в глубь города тянулась почти прямая улица, а по обе стороны от нее ответвлялись переулки. В стенах, ограничивающих улицу и переулки, было множество дверей, ведущих в скрытые от внешнего взгляда дворы. Улица вливалась в широкую, саженей в пятьдесят, площадь в центре города, мощеную булыжником, гладко отполированным за сотни лет множеством ног. Эта площадь, танаисская агора, была средоточием торговой, административной и общественной жизни Танаи са. С двух сторон агору обрамляли торговые лавки, с двух других — административные здания. Общественные строения и жилища богатых танаитов были двухэтажными: над серо-ржавой каменной кладкой высились деревянные надстройки. По сравнению с грубыми первыми этажами вторые выглядели легкими и изящными. То, чего здесь недоставало камню, — прежде всего чистоты и строгости линий — с лихвой возмещалось искусной плотницкой работой: ювелирно-изящные деревянные строения будто вырастали из тяжеловесной каменной основы. Однако тростниковые кровли двухэтажных жилищ больше гармонировали с каменными основаниями, чем с деревянными надстройками; лишь кое-где среди тростникового всевластия краснела черепица.
Самыми заметными в городе были дома эллинарха и архонта.
Когда-то население Танаиса резко разделялось на эллинов и не эллинов — на купцов и город; различались и районы их расселения: юго-западная сторона принадлежала купцам, а северо-восточная, обращенная к степи, — всем остальным. Соответственно этому разделению в городе были две главные административные должности: эллинарха, ведающего делами эллинов, и архонта, занимающегося делами остального городского населения. Эллинарх и архонт имели равные права и подчинялись пресбевту, наместнику Танаиса. Оба жилых района примыкали к агоре, где каждый был представлен своей администрацией. Со временем население города смешалось, но дома эллинарха и архонта, расположенные на противоположных сторонах площади, сохранились, служа своего рода украшением агоры. В одном теперь располагался пресбевт, в другом — городская администрация. Должности эллинарха и архонта давно утратили былое значение и фактически стали ненужными, а городское самоуправление сосредоточилось в руках пресбевта и подчиненной ему администрации. Пресбевт Танаиса, назначаемый царем Боспора из числа наиболее именитых купцов или избираемый гражданами города с согласия того же царя, представлял собой также и имперскую, римскую власть в Танаисе и в качестве такового являлся лохагом, военачальником танаисского гарнизона. Коллегии, непосредственно занимавшиеся торгово-производственными делами населения, периодически отчитывались перед пресбевтом…
Поручив гостей своему сыну, Зенон направился к дому эллинарха, где его ждал пресбевт Деметрий и влиятельнейшие люди города.
Дом эллинарха отличался от соседних строений бросающейся в глаза добротностью. Тесаные каменные блоки в основании и по углам стен и черепичная кровля придавали строгость, законченность и внушительность его формам. Каждый очередной эллинарх, а потом каждый пресбевт заботился о внешнем виде своей резиденции. Построен дом был вскоре после того, как боспорский царь Палемон разрушил Танаис, наказав горожан за попытку выйти из-под власти Пантикапея. С тех пор миновало более двух веков — город подчинился боспорскому царю, но из-за своего особого положения в империи пользовался правами, которых не было ни у одного восточного имперского города: административной, коммерческой и военной самостоятельностью. В пределах Танаиса и его окрестностей пресбевты обладали неограниченной властью. Естественно, что и их резиденция выглядела внушительнее других городских строений. Только дом архонта, где разместилась танаисская администрация, мог по своему внешнему виду соперничать с ней. Фасадом оба здания были обращены к агоре. Первый этаж представлял собой каменную стену с прочной дверью, ведущей в дом и во внутренний двор, второй этаж украшали небольшие застекленные окна.
С одной стороны к дому пресбевта примыкало караульное помещение, где круглосуточно находилось несколько десятков вооруженных воинов,
