Геннадий Левицкий - Ягайло - князь Литовский
Нет, не понять им, чужакам, чувств благородного князя, столько месяцев оторванного от родины. Не понять немцам чужую страсть к родной земле, ибо, отдав себя во власть Ордена, они лишились родины, и теперь их дом там, где укажет перст великого магистра.
У Витовта было достаточно времени, чтобы насладиться красотами родной природы. Отряд двигался в основном лесом, обходя стороною большие селения. Оставив позади полосу приграничных сторожевых замков, литовско-немецкий отряд Витовта едва заметными звериными тропами продвигался вглубь Жемайтии.
К концу первого дня пути воины, наконец, выбрались на опушку леса. Их взору открылась огромная в добрый десяток верст поляна, в центре которой расположился деревянный замок. Небольшой, неказистый, он однако не был настолько беззащитным, каким казался на первый взгляд, ибо расположился он на высоком крутом холме. Раскинувшаяся у подножья возвышенности деревенька способна была в минуты опасности пополнить ряды его защитников. Вблизи крепостной стены в разных местах виднелись груды валунов. Видимо владелец замка решил заменить деревянные стены каменными. В Литве к этому времени камень начал вытеснять дерево, ибо дереву трудно выстоять против огня крестоносцев.
— Похоже, Наримантас решил заняться строительством, — заметил спутник Витовта.
— Ты прав, — согласился князь. — Сейчас узнаем, от кого он собрался защищаться. Вперед!
Отряд приблизился к замку и остановился у закрытых ворот. Вскоре на стене появился хозяин здешних мест: мужчина довольно щуплого телосложения, которое не скрывалось даже теплым полушубком. На голове у него был островерхий шлем, сбоку болтался меч. Остальные доспехи владелец замка видимо не успел одеть.
— Обогреться пустишь, Наримантас? — спросил Витовт.
Жемайтиец некоторое время напряженно вглядывался в лица неожиданных гостей, а потом удивленно воскликнул:
— Витовт!? Судимантас! Каким ветром вас сюда занесло?
— Может ты, Наримантас, сначала откроешь ворота, а потом мы все объясним. Или ты решил оставить гостей ночевать на морозе? — крикнул Судимантас.
— Как ты мог такое сказать, Судимантас!? — возмутился владелец замка. — Пусть меня поразит Перкунас, если я откажу в крове сыну Кейстута и его боевому товарищу.
Отряд Витовта освободился от настывших на морозе доспехов и расположился у очага. Не успели воины толком отогреться, как были приглашены к столу радушным хозяином.
Ужин проходил при свете факелов и свечей, расставленных между мисок с яствами. Стол не изобиловал изысканными блюдами, к коим многие из спутников Витовта привыкли в Мальборке, но было видно, что хозяин старался угодить гостям как мог. Литовцы с наслаждением ели когда-то любимые ими блюда, и лишь немцы недовольно морщились, поглощая жареную репу.
Гости так увлеклись ужином, что даже не заметили, как пропал их предводитель вместе с хозяином замка. А Витовт с Наримантасом тем временем уединились в одной из комнат жилища боярина.
Едва они переступили порог, Витовт принялся внимательно осматривать помещение. Изучающий взгляд литовского князя не ускользнул от Наримантаса.
— Не беспокойся, князь, здесь нас никто не услышит. Даже если и хотели бы твои чужеземные спутники удовлетворить любопытство, толстые стены им не позволят.
— А тебе, Наримантас, вижу, не по нраву пришлись мои союзники?
— Хороших ты нашел себе друзей, Витовт! Ничего не скажешь!
— Увы! Для того чтобы отомстить убийце отца, все средства хороши.
— А других средств нельзя найти? Я тебе верю, Витовт, как верил твоему отцу, но послушай и ты старого воина: за помощь этих псов с крестами Литве придется дорого платить.
— Нет у меня иного выхода. Если немцы пойдут не со мной, они вторгнутся в Литву на стороне Ягайлы. К тому же, в Мальборке остались заложниками моя жена и литовцы, — печально произнес Витовт. — Как только я рассчитаюсь с Ягайлом, ни один немец не появится с мечем на литовской земле, но пока, Наримантас, будь поласковее с моими союзниками. Прошу тебя, не смотри на них так, будто собираешься перерезать горло.
— Будь по-твоему, Витовт, — сдался Наримантас. — Ты ― великий князь, и видишь дальше окруженного со всех сторон лесами боярина.
— Я знал, Наримантас, что ты поймешь меня, — с благодарностью произнес Витовт и тут же перевел разговор на другую тему. — А что Ягайло, не беспокоит жемайтов?
— Нет, пока не трогает, видно чувствует, что это добром не кончится, — ответил Наримантас. — Только в пограничных с немцами крепостях поставил свои заставы и у нескольких наших бояр насильно выкупил замки.
— А как жемайты к нему относятся? Помогут мне рассчитаться с Ягайлом за отца?
— В нашем краю все любили покойного Кейстута, и жемайты никогда не простят Ягайле его смерть, — убежденно произнес Наримантас. — За всех ручаться не могу, но на меня, Витовт, можешь твердо рассчитывать.
— Благодарю, Наримантас. Я знал, что в этом замке найду друга.
— Когда собираешься выступать? — спросил боярин.
— Скоро. Я сказал магистру, что отправляюсь в Жемайтию собирать войско. Когда вернусь в Мальборк, магистр обещал дать своих рыцарей для войны против Ягайлы.
— Так значит, мне сейчас присоединиться к твоему отряду?
— Нет, не спеши. Я хочу расправиться с Ягайлом силами немцев, тех самых немцев, с которыми он строил козни против нас с отцом. Пусть змея умрет от собственного яда.
— Если отказываешься от нашей помощи, так зачем же ты, подвергаясь опасности быть схваченным людьми Ягайлы, прибыл в Жемайтию? — удивился Наримантас.
— В Жемайтии я соберу лишь небольшой отряд для отвода глаз. Ваша помощь понадобится позднее. Когда немцы расправятся с Ягайлом, мы поднимем весь народ и очистим Литву от немцев.
— Ай да князь, хорошо придумал! — восхитился боярин. — Узнаю в тебе, кроме благородного Кейстута, и мудрого хитрого Ольгерда.
— Есть просьба и к тебе, Наримантас: предупреди своих соседей, которые не прочь попробовать прочность немецкой брони литовскими сулицами и мечами, чтобы месяца через два были готовы выступить мне на помощь. Только выбирай для этого людей, которым доверяешь, и которые умеют держать язык за зубами.
— Сделаю все, как ты велишь, князь, — заверил боярин. — Куда прикажешь вести жемайтийцев?
— Сроки и место узнаешь позже через гонца.
Утром отряд Витовта продолжил путь. Перед отъездом изъявил желание к нему присоединиться старший сын Наримантаса. Боярин, скрепя сердце, отпустил наследника в опасное путешествие, дав ему трех слуг.
Витовт посетил еще с десяток жемайтийских феодалов, и в каждом замке происходил приблизительно тот же разговор, что и с Наримантасом. Литовцы не только выразили желание помочь Витовту в войне с немцами, но и просили принять их в отряд немедленно. Хотя князь уговаривал бояр беречь и копить силы, и не спешить преждевременно брать в руки оружие, отряд Витовта существенно увеличился.
Немцы, пришедшие с Витовтом из Мальборка, опасливо озирались по сторонам при виде огромного количества вооруженных литовцев. Но князь приказал своим воинам не трогать крестоносцев, держаться с ними почтительно, и литовцы неукоснительно выполняли его волю.
К своему родовому гнезду — Трокам — сын Кейстута приблизился во главе войска, состоявшего из трехсот всадников. Оставив отряд в лесу, Витовт с Судимантасом выехали на заснеженное поле. Взору князя открылся город, в котором прошли его детство и юность.
— Витовт, зачем мы сюда приехали? — спросил Судимантас. — Или ты собираешься покорить Троки?
— Собираюсь, — признался Витовт, — но не сейчас. Я не буду раньше времени тревожить немцев и Ягайлу. А теперь мы с тобой внимательно посмотрим, что изменилось с тех пор, как Ягайло захватил город.
— Смотри, князь, с нашей стороны на стене две пушки! — воскликнул Судимантас. — Раньше их не было.
— Видно немцы оставили Ягайле, — догадался Витовт. — Что ж, бог даст, на своей шкуре испытают их силу.
Ведя такую беседу, Витовт и Судимантас бесцеремонно ехали вдоль крепостных стен. В конце концов, трокские воеводы не выдержали такой наглости: врата распахнулись, и наружу вывалило десятка два всадников, вероятно для того, чтобы установить личности пришельцев.
— Князь, берегись! — крикнул Судимантас, первым заметивший воинов, выезжавших из города.
Оба повернули лошадей в сторону спасительного леса. Однако воины Ягайлы твердо вознамерились познакомиться с гостями, и пришпорили лошадей. Животные под Витовтом и Судимантасом устали от многодневных переходов, и расстояние между ними и преследователями катастрофически сокращалось. На опушке леса Витовта и боярина от самого резвого из преследователей отделяли всего шагов пятнадцать. Казалось, нежелательная для двух всадников встреча неизбежна.
