Стив Берри - Третий Храм Колумба
Халлибертон кивнул и исчез в дальней комнате.
Бене услышал, как полицейский спросил о двух мужчинах с Ямайки – одном белом и другом черном, которые приходили в музей. Хранитель ответил, что они были здесь, но быстро ушли. Он попытался их задержать, но они не стали его слушать и уехали из города на запад на желтом «Мерседесе» минут десять назад.
Роу понравилась последняя деталь: получалось, что их еще можно догнать.
Однако полицейский не спешил уходить.
Он принялся разглядывать экспонаты.
Бене не знал, насколько его интерес был искренним. Почувствовал ли он, что хранитель солгал? Остальные двое полицейских оставались у входа. Хранитель молчал, наблюдая за ними. Первый офицер оказался в опасной близости от коридора, и Роу отодвинулся назад. Его пистолет был направлен вверх, дуло находилось под носом, а палец лежал на спусковом крючке. Он не мог рискнуть и бросить взгляд за угол. Бене затаил дыхание, закрыл глаза и сосредоточился на звуке шагов по деревянному полу.
– Что в задней комнате? – спросил один из полицейских.
– Хранилище. Ничего интересного, – сказал сотрудник музея. – В это время года здесь бывает мало посетителей.
Прошло еще несколько мгновений.
Послышались шаги, которые приближались к Бене.
Потом они стали удаляться.
Роу выдохнул и выглянул за угол. Все трое полицейских подошли к входной двери, и хранитель спокойно благодарил их за то, что они приехали.
Они ушли.
Бене поспешно подошел к двери и запер ее, а потом выглянул в окно и увидел, как офицеры возвращаются к своим машинам. Затем взревели двигатели, и они уехали. Роу тут же подскочил к хранителю, опрокинул его на пол и ткнул пистолетом в его удивленное лицо. Глаза несчастного широко раскрылись, тело окаменело от страха.
– Как давно Саймон владеет музеем? – зашипел марон на своего пленника.
Никакого ответа.
– Как давно?! – Теперь Бене уже почти кричал.
– Семья платит нам много лет, – прохрипел кубинец. – Сеньор Саймон особенно щедр с нами.
– Он сказал тебе, чтобы ты позвонил в полицию?
Мужчина покачал головой, хотя дуло пистолета находилось совсем рядом с его лицом.
– Нет. Нет. Нет! Он только сказал, чтобы я вас задержал.
Из коридора появился Трей.
– Бене, господи, что ты делаешь…
– Держись подальше! – огрызнулся Роу.
Продолжая смотреть на кубинца, он взвел курок.
– Бене! – закричал профессор. – Ты сошел с ума?! Остановись!
– Этот mus mus едва нас не убил. – Бене ненавидел доносчиков почти так же сильно, как и лжецов.
Взгляд на кубинца ясно дал понять, что его время истекает.
– Ты сказал Саймону, что самые важные документы заперты, – вновь наклонился над ним марон. – Где?
– Первая дверь по коридору.
Бене рывком поднял хранителя на ноги и подтолкнул его к двери:
– Открывай.
Тот трясущимися руками начал доставать из кармана ключи. Роу видел, что дверь открывается вовнутрь, а его энергия искала хоть какой-нибудь выход, и он что было силы ударил в дверь правой ногой. Еще два удара – и она распахнулась: державшие ее шурупы не выдержали. Оказалось, что вела эта дверь в комнату без окон.
На столе стояли три пластиковых контейнера с документами.
– Проверь все бумаги, – сказал Бене Халлибертону. – Возьми то, что покажется интересным здесь и из другой комнаты. Мы уходим.
– Мы их украдем? – засомневался профессор.
– Нет, Трей. Я оставлю им в обеспечение свою кредитную карточку. Конечно, мы их украдем. А теперь забирай все, что нужно.
Халлибертон поспешно вошел в комнату.
Роу тем временем оттащил хранителя обратно в зал.
– Тебе повезло, – сказал он. – Во-первых, ты хороший лгун – раз уж полиция тебе поверила, а во-вторых, если я тебя пристрелю, это привлечет слишком много внимания.
– И в-третьих, сеньор?
Марон изумленно уставился на свою жертву. Не ослышался ли он? Этот глупец бросает ему вызов?
– Вы не хотите убивать меня на глазах у вашего amigo.
Бене очень не понравилось то, с каким самодовольным видом кубинец произнес последние слова.
– На самом деле третья причина будет совсем другой. Я хочу, чтобы ты передал Саймону, что нам с ним предстоит серьезный разговор. Скоро.
Он ударил хранителя музея рукоятью пистолета по голове, и тот потерял сознание.
Глава 47
«Да, дело было в 1580 году. Да. Именно так», – сказал саки.
Том замер. Для десятилетнего мальчишки нет ничего лучше хорошей истории, и он любил слушать, как дед их рассказывает.
«Это произошло в Праге, – продолжал старик. – Раввин Лёв являлся главным раввином еврейского квартала и отвечал там за все. Его дверь украшал высеченный из камня лев с виноградной кистью, из чего следовало, что он ведет свой род от самого царя Давида».
«М.Э., – вмешалась бабушка. – Не забивай ребенку голову сказками!»
Саки звали Марк Эден Кросс. Девичья фамилия его прабабушки была Эден, и единственный сын добавил ее к своему имени из уважения.
«Томми любит мои истории, – возразил дед. – Правда, мой мальчик?»
Его внук кивнул.
«Ему нравится слушать, как я рассказываю о мире», – добавил Марк.
Старику было уже почти восемьдесят – и кто знает, сколько ему еще осталось? В последнее время смерть стала для Тома реальностью – скончались две его тети.
«Все произошло в Праге, – повторил саки. – Еще один фанатик-священник решил, что евреи являются серьезной угрозой. Христиане нас боялись с тех пор, как их король сделал нас своей опорой. Поэтому, чтобы укрепить свою власть, они должны были нас уничтожить. Они говорили, что мы убиваем христианских младенцев и используем их кровь в наших ритуалах. Ты можешь себе представить столь гнусную ложь? Кровавый навет, так мы теперь это называем. Но ложь сработала. Каждые несколько лет толпы христиан убивали евреев, устраивая страшные погромы. Никогда не забывай это слово, Томми. Погром. Нацисты устроили самый страшный погром в истории».
Том сказал себе, что никогда не забудет это слово.
«Раввин Лёв понимал, что должен защитить своих людей от опасности, и решение пришло к нему во сне, – продолжал рассказывать дед. – Ata bra golem dewuk hachomer w’tigzar zedim chewel torfe jisrael».
Том немного знал иврит и уловил смысл нескольких слов.
«Ты должен сделать из глины голема, чтобы злобная антисемитская толпа была уничтожена, – перевел Марк. – Вот что ему приснилось. Так он и поступил. Он создал живое тело из глины, используя огонь, воду, воздух и землю. И первые три стихии оживили последнюю».
«Неужели это правда? Невероятно!» – хлопал глазами ребенок.
«Раввин Лёв сделал голема настоящим, вставив ему в рот шем – маленький кусочек пергамента, на котором он написал имя Бога. Потом он сказал: «Господь, слепи человека из глины Земли и вдохни ему через рот дыхание жизни». И голем поднялся на ноги. Раввин Лёв сказал голему, что его миссия состоит в том, чтобы защищать евреев от преследования. Он нарек его Иосифом и повелел исполнять приказы раввина, о чем бы тот ни попросил».
Том слушал рассказ деда о том, как Лёв каждую пятницу объяснял голему, что ему следует делать на следующей неделе, чтобы защитить евреев. Но в одну из пятниц он забыл про голема, и тот, не зная, как поступить, учинил настоящее буйство, уничтожая все на своем пути. Люди пришли в ужас – и так продолжалось до тех пор, пока раввин Лёв не приказал голему остановиться. С того дня он никогда не забывал давать ему еженедельные инструкции. К 1593 году угрозы евреям заметно уменьшились, и раввин решил, что пришло время отправить голема прочь из нашего мира.
Он сказал голему, что тот должен провести ночь на чердаке Староновой синагоги в Праге. После наступления полночи раввин Лёв и двое других евреев забрались наверх и проделали все этапы создания голема – но в обратном порядке. Если раньше начали с ног, то теперь – с головы. Все слова были произнесены наоборот. Когда они закончили, голем превратился в груду глины, которую они там и оставили. И с того дня всем было запрещено подниматься на чердак пражской синагоги.
Том сидел на диване в гостиной Инны и думал о саки. Он любил эту добрую душу. Прочитав записку Абирама, где упоминался голем, журналист вспомнил, как в первый раз услышал легенду о нем.
Это и была всего лишь легенда.
Когда Том стал взрослым, он написал заказную статью для «Лос-Анджелес таймс» о Праге и об этой истории. В действительности голема придумали не чехи – первыми о нем рассказали египтяне, а кроме того, об этом говорилось в Каббале и в Библии. До девятнадцатого века голема не связывали с Прагой. И никто в исторических хрониках не называл в связи с големом имя великого раввина Йехуды Лёва бен Бецалеля, жившего в шестнадцатом веке. Затем легенда о големе появилась в одном весьма необычном путеводителе, а в 1858 году была перепечатана в книге еврейских легенд. С тех пор голем стал одной из приманок для туристов, приезжавших в Чехию. Романы о големах стали невероятно популярны, и с каждым разом его история становилась все более фантастичной.
