Стив Берри - Третий Храм Колумба
Трей оторвал взгляд от страницы.
– Это я нашел в запертой комнате. Текст написан человеком по имени Иосиф Бен Ха Леви Хаиври – Иосиф, сын Леви, еврей. Он сообщает об этом в самом начале. И еще пишет, что ему пришлось взять христианское имя Луис де Торрес, но теперь он его отвергает.
– Почему это так важно? – спросил Роу.
– Послушай еще.
«Хотя мы и не рождены в доме Леви, Бог услышал наши молитвы и избрал нас. Бог милостив и милосерден. Бог умеет сострадать. Бог защищает бедняков. Я рожден в нищете, а Он меня спас. Моя душа спокойна, потому что Бог добр ко мне. Он избавил меня от смерти, мои глаза от слез, а мои ноги обрели твердость. Я верю в Бога. Я говорил после великих страданий и говорил поспешно: «Все люди лживы». Как я могу отплатить Богу за его щедрость ко мне? Я исполню мои клятвы в присутствии Его народа, в центре Иерусалима. Я исполню свой долг, как мне было велено. Малахия сказал левитам: «Закон истины в устах его, и неправды не обреталось на устах его; в мире и правде он ходил со Мною и многих отвратил от греха». О, Израиль, верь в Бога. Он наша защита и опора. Тот, кто возьмет на себя сей великий долг, получит имя левит, как если бы он в этом доме рожден, ведь ваша задача идет от Бога. Левиты, верьте в Бога. Он ваша защита и опора».
Трей наклонился и показал Бене страницы, но тот уже нашел самую важную строку.
«Тот, кто возьмет на себя сей великий долг, получит имя левит».
– Де Торрес написал это для тех, кто придет после него. Указания, что они должны делать и как. Колумб поделился с ним знанием, а он передал его своему преемнику.
«Великий Адмирал океана, человек, которого ложно называют Христофор Колумб, рожденный с именем Кристобаль Арнольдо де Яссаси, никогда не забывал, откуда он родом. Он был необычайно умным человеком, который принял свой долг. Он повел своих людей в великое путешествие и с Божьей помощью добился успеха в тот момент, когда никто в него не верил. Еще до отплытия он сообщил мне, что мы должны выполнить нашу миссию. Тогда я не оценил важность того, что он сказал, но теперь я понимаю. Шлюха-церковь и Инквизиция решили уничтожить всех, кто почитает Бога не так, как диктуют они. Они говорят о Боге, но ничего не знают о его делах. Они обещают любовь и прощение, но приносят лишь боль и страдания. Многие приняли страшные муки от их рук. Кому-то пришлось отказаться от своей веры, другие бежали. Но ради фальшивой веры людей продолжают убивать. Да простит меня Бог, мне пришлось принять христианство, но в сердце своем я не отступил. Теперь, здесь, в этой новой земле, вдали от тех, кто несет зло моей вере, я живу в мире.
Скоро для меня придет время, когда исчезнут дни и ночи. Бог объявит, что теперь ночи и дни принадлежат ему. Он назначил стража, который оберегает наш народ. Адмирал заставил меня дать клятву, что левит, который придет после нас, сообщит нам, когда тьма превратится в свет. Он выбрал меня, а я должен буду избрать следующего. Мы вместе исполним наш долг. Величайшее сокровище Бога спрятано, и теперь оно в безопасности от всех тех, кто может причинить ему зло. Да благословлен будет тот, кто исполнит свое обещание перед Израилем. Как сказал он Аврааму: «Знай, что потомки твои будут пришельцами в земле не своей, и поработят их, и будут угнетать их четыреста лет, но Я произведу суд над народом, у которого они будут в порабощении; после сего они выйдут с большим имуществом».[16] И это его обещание будет исполнено. И мы будем ему верны. Потому что не один человек поднимется, чтобы уничтожить нас, а целое поколение выступит против нас. И Святой, да будет Он благословлен, спасет нас от их рук».
Бене вспомнил, что Саймон рассказывал ему про Колумба. Адмирал был вынужден перейти в христианство, но в сердце оставался евреем. Захария даже назвал его настоящее имя.
Кристобаль Арнольдо де Яссаси.
Конечно, он все знал.
Ведь эти документы находились у него.
– Здесь очень много всего, Бене. Мне необходимо время, чтобы разобраться, – сообщил Халлибертон.
– Читай, – сказал его друг. – Я хочу знать все детали.
Глава 49
Том и Элли прошли мимо огромных астрономических часов на старой городской ратуше. Золоченые стрелки и сферы показывали время, число и знаки Зодиака, а также положение Солнца, Луны и планет, создавая невероятную мешанину. И все же Саган сумел определить, что сейчас около четырех часов утра, вторник, седьмое марта.
Прошел еще один день, а он по-прежнему жив.
Первая половина поездки из Вены на север проходила по двухполосному шоссе, ведущему через густой чешский лес и несколько тихих деревушек, а оставшаяся часть – по ночному автобану, где они не встретили ни одной машины. Глядя на пустынную площадь в историческом центре города, Том вспомнил свои прошлые визиты сюда, когда вокруг было полно людей. Со всех сторон открывался прекрасный вид на памятник великому религиозному реформатору Яну Гусу, которого сожгли на костре пятьсот лет назад. Храм Девы Марии перед Тыном занимал одну сторону площади, шпили его двойных башен подсвечивали прожектора. Свежий воздух пронизывали остатки зимнего холода, и журналист порадовался, что захватил куртку.
Вымощенную булыжником площадь окружали самые разнообразные здания, но их окна оставались темными, а двери закрытыми. Архитектура и фасады разительно отличались друг от друга – возрождение, барокко, рококо, модерн… Том знал, как Прага уцелела во Второй мировой войне – Гитлер вызвал лидера страны в Берлин и предложил ему выбор: либо тут же подписать документ, по которому чешский народ просит Германию взять страну под защиту Рейха, либо немецкие бомбардировщики сотрут с лица земли главные чешские города. Президент Эмиль Гаха, пожилой больной человек, потерял сознание, услышав эту угрозу, а когда его привели в чувство, молча все подписал, и немцы вошли в Прагу.
Однако страна заплатила за оккупацию страшную цену – в особенности евреи.
Погибло девяносто процентов еврейского населения.
После войны контроль над страной взял Сталин, и в течение десятилетий город изнывал за железным занавесом.
Но старый город сохранился.
Почти все четыре часа поездки до Праги Элли молчала. Как и ее отец. В данный момент никто из них не был готов отступить хотя бы на дюйм. Перед тем как покинуть Вену, Том распечатал карту старых районов Праги, а также близлежащего еврейского квартала, отметив основные ориентиры.
В легенде говорилось, что евреи появились здесь в первом веке после уничтожения Второго Храма, а исторические хроники называли десятый век. Евреи дали Праге имя – «Город и мать Израиля». Он находился настолько близко к Иерусалиму, насколько это вообще было возможно. Еще один миф утверждает, что ангелы приносили в этот город камни, оставшиеся от разрушенного Храма, до тех пор, пока не возникла синагога. К тринадцатому веку евреи построили собственный город, так как им запрещалось жить в других местах, их свобода передвижения была ограничена, а торговле всячески препятствовали. Со временем они перебрались с одного берега Влтавы на другой, в граничащий со старым городом анклав, который появился в 1851 году, получил название Йозефов и стал пятым кварталом Праги. Он занимал совсем небольшую площадь – всего сто тысяч квадратных ярдов: это был лабиринт улиц, домов, двориков и проходов, где даже в периоды расцвета жили не более двух тысяч человек.
Но район процветал.
В нем появились собственные школы и свое правительство, сформировалась культура. Так выковывалась самобытность народа.
Однако еврейский квартал начал приходить в упадок в 1848 году, когда евреи получили такие же права, как и все остальные граждане Чехии, в том числе разрешение жить, где они пожелают.
Богатые быстро покинули этот район, уступив место беднякам – и квартал превратился в гетто. К концу девятнадцатого века социальный и санитарный коллапс привел к необходимости масштабной перестройки. В двадцатых годах двадцатого века здания в стиле модерн и многоэтажные дома пришли на смену низким длинным строениям – первые этажи заняли магазины, выше располагались квартиры.
Невысокую стену с воротами снесли, и улицы квартала соединились с другими районами. И если раньше синагоги возвышались над остальными домами, то теперь они терялись за высокими крышами. Том вспомнил свой очерк, где он написал, что это место наводит на печальные мысли. В городе осталось лишь шесть синагог и ратуша, которые стали приманкой для туристов, а не местами поклонения Богу.
А еще в городе было еврейское кладбище.
Кладбище запомнилось ему больше всего остального.
Возможно, это было самое печальное место из всех, где ему довелось побывать.
Дома у Инны Элли говорила о своей новой религии и о долге, который должна исполнить. Интересно, известно ли ей, как сильно страдали евреи? Здесь, в Праге, их дважды изгоняли. Погромы – это слово саки заставил Тома запомнить навсегда – происходили достаточно часто. В очерке, который он написал, рассказывалось о событиях Пасхи 1389 года, когда еврейские подростки якобы бросали камни в священника, спешившего на последнее причастие к умирающему. Христиане были возмущены, а их ненависть подогревали фанатичные церковники. Тогда погибло три тысячи евреев – мужчин, женщин и детей. Некоторые совершили самоубийство, чтобы избежать жутких зверств. Квартал был разграблен и сожжен. Даже синагоги не давали спасения: мародеры врывались в них и убивали людей, спрятавшихся внутри. И в течение следующих столетий их кровь оставалась на стенах как напоминание о тех страшных событиях.
