Александр Тамоников - Белый царь – Иван Грозный. Книга 2

– Игумен Соловецкой обители Паисий, а также девять монахов дали показания против владыки Филиппа. Они готовы подтвердить их на соборе.

Царь поднялся, подошел к Пафнутию.

– Сколько ты заплатил игумену за ложь, епископ?

Тот изобразил недоумение.

– О чем ты, государь? Почему оскорбляешь? Разве кто-то из нас давал показания против владыки?

Силы оставили Ивана Васильевича, потрясенного полученным известием. Он приказал всем убираться, с помощью лекаря прошел в опочивальню, где прилег на постель.

Бояре и продавшиеся им епископы торжествовали. Они тут же назначили собор на ноябрь месяц.

Соглашение о разграничении сфер деятельности церковной и светской власти, подписанное Иваном Васильевичем и Филиппом, ставило царя в сложное положение. Он мог пытаться защитить святителя, но не имел права нарушить соборное постановление. То, что делалось на благо, обернулось коварством изменников, вредом.

Но царь не оставлял надежды вывести митрополита из-под удара вероломного внутреннего врага. Вечером того же дня он послал за Филиппом.

Митрополит явился тут же и сразу справился о здоровье царя.

Иван Грозный ответил:

– Что мое здоровье? Хворь уйдет, силы вернутся, а вот заговорщики, имеющие показания против тебя, не успокоятся. Нашли-таки способ нанести ответный удар! Они привезли из Соловецкой обители игумена и монахов, давших показания о твоей якобы неправедной жизни.

– Знаю, государь.

– И ведешь себя так, словно ничего не произошло?

– Я пред Богом чист, душа моя спокойна. Мне известно, что архиепископ Пимен уже примеряет одежды митрополита, остальные клеветники подбирают себе должности.

– Вот как? Не рано ли?

– Нет, государь. Поздно. На этот раз противник опередил тебя. Духовенство имело право провести следствие без твоего ведома, и ты это знаешь. Дела государственной важности, опричнина, это твое. Земщина, а тем более духовенство имеют свое управление. Не пойдешь же ты на открытое противостояние с церковью! Такой твой шаг станет роковой ошибкой, принесет непоправимый вред государству, интересы которого ты обязан блюсти.

– Но не могу же я пойти на поводу у клеветников?

– Тебе не надо ничего делать, только исполнять соглашение о разграничении власти. Собор вынесет решение. Ты его примешь и останешься на престоле. Я, никогда не стремившийся к власти, удалюсь в монастырь. Иван Васильевич, думай не обо мне, а о государстве.

Иван Грозный долго молчал, потом оторвался от тяжелых мыслей.

– Хорошо, Филипп, пойдем на уступки, примем решение собора. Ты уйдешь в монастырь, но со временем вернешься в Москву и вновь займешь митрополичью должность. Недолго радоваться изменникам. Я не прощу им подлости в отношении тебя.

Филипп улыбнулся.

– Если захочу, государь.

– Если будешь нужен русскому народу, – поправил его царь.

В ноябре 1568 года епископы-заговорщики созвали собор. Особенно яростно обличал митрополита архиепископ Пимен, дали показания и подкупленные монахи Соловецкой обители.

Филипп не оправдывался. Он хотел тут же сложить с себя знаки достоинства митрополита, но царь потребовал, чтобы святитель оставался в своем сане до произнесения приговора.

8 ноября 1568 года после богослужения Алексей Басманов зачитал решение собора о низведении Филиппа с митрополичьей кафедры. Он снял с себя знаки достоинства, переоделся в простое монашеское платье, сел в дровни и под охраной опричников отправился в Богоявленский монастырь.

За дровнями бежали москвичи. Обычные, простые люди со слезами провожали Филиппа.

Царь стоял на паперти, не обращал внимания на резкие порывы ветра и печально смотрел вслед удаляющимся саням. Он словно предчувствовал, что свидеться со своим другом, единомышленником и советником ему больше не придется. Иван Васильевич прощался с Филиппом, а народу вокруг становилось все больше. Сильный ветер рвал в клочья черные тучи, будто сама природа восстала против свершившейся несправедливости.

Глава 7

Во имя спасения великой России

Когда же воссияло солнце красное,Тогда-то воцарился у нас Грозный Царь,Грозный Царь Иван Васильевич!Как Царь по палатушке похаживат,Царь да выговариват:«Ай же вы князья и бояре думные,Вельможи, купцы богатые, поленицы удалыя,Сильные-могучие богатыри!Вы у меня на честном пиру,Все вы у меня пьяны, веселы,Все вы у меня похвальбами похвалялися.Я как Царь сказываю:Повывел измену из Казани, Рязани и из Астрахани,Повывел измену из Чернигова,Да повывел измену из Нова-города,Как повыведу изменушку из каменной Москвы!».

12 января 1569 года от Рождества Христова в Александровской слободе у натопленной печи сидели царь Иван Грозный и его верный друг князь Ургин. Дмитрий Михайлович часто протирал лицо платком, покашливал.

Иван Васильевич спросил:

– Уж не захворал ли ты, Дмитрий?

– Есть немного, государь. Неможется что-то.

– Так я сейчас лекаря кликну, он тебя посмотрит. Зачем ехал сюда, коли хворь одолевает?

– Как не ехать, если ты позвал? – Ургин улыбнулся.

– Не надо бы. Погоди! – Иван кликнул опричника, охранявшего палату, и приказал: – Лекаря ко мне, быстро!

Вскоре явился Федот Борзов. Теперь он вместе с Куртом Рингером и голландцем Арнольдом Линдеем был царским врачевателем.

– Слушаю, государь.

– А ну-ка, Федот, глянь, что за хворь прицепилась к моему другу.

Борзов осмотрел Ургина и сказал:

– Ничего страшного. Простуда. Сейчас князю будет лучше. – Лекарь вышел, тут же вернулся с чашей, полной какой-то темной жидкости, подал ее Ургину. – Выпей, князь, полегчает. Отлежаться бы тебе денька три-четыре.

Дмитрий выпил отвар, и Борзов удалился.

– Как? – спросил царь. – Легче?

Ургин вновь улыбнулся.

– Какой ты скорый, Иван Васильевич! Чтобы лекарство начало действовать, время нужно. Но я слушаю тебя.

Царь поднялся, прошелся по палате.

– Новость из Польши пришла нехорошая.

– Что, Сигизмунд опять безобразничает у наших городов?

– Нет, Дмитрий. Сейчас он занят куда более важным делом. Позавчера, десятого числа, недалеко от Люблина собрался совместный польско-литовский сейм. Сигизмунд решил объединить Польшу и Литву. Мне докладывали о переговорах тамошних вельмож, но я как-то не верил, что дело пойдет дальше. Слишком неравные условия выставляет Польша. Проект унии от нее составлял краковский епископ Падневский, а он крепко стоит на защите интересов королевства. Избрание и коронование короля должно происходить исключительно в Польше. Места в едином сейме и сенате тоже распределяются в ее пользу, потому как она, мол, больше и населеннее. Представители Литвы выставили свои условия. Они хотят, чтобы общий сейм для выбора короля проходил на границе Литвы и Польши. Тот должен получать в Вильно литовскую корону. Сеймы созываются попеременно в Литве и Польше. Главное же в том, что назначение на должности в Литве должно производиться лишь из местных. Есть и еще всякое, что привело к серьезным разногласиям. Но все это временно. Поссорятся враги наши, но помирятся. Думаю, что в конце концов Сигизмунду удастся создать единое государство.

Ургин, откашлявшись, спросил:

– А разве сейчас Литва и Польша не едины в противостоянии с нами?

– Союз двух стран и единое государство – далеко не одно и то же. Литва терпит поражение от наших войск. Ее присоединение к России скоро станет реальным. Польская шляхта в настоящих условиях может оказать Вильно помощь или не сделать этого. Ведь она ничего не получает взамен. После заключения унии полякам обязательно придется учитывать интересы Литвы. Объединение позволит провести и в королевстве, и в княжестве давно назревшие перемены. Сигизмунд сможет вести войну против России с использованием всех сил. В общем, дело идет к значительному усилению противника. Вопрос только в том, когда литовские и польские вельможи договорятся. А в том, что на этот раз они это сделают, я не сомневаюсь.

– Тогда нам придется принимать ответные меры.

– Без них не обойтись. Однако, к сожалению, у нас есть и другие противники.

– Ты имеешь в виду Швецию и Крым?

– Прибавь к ним еще и Турцию!

– Султан решил вести с нами войну?

– Селим Второй собирался уже в апреле ударить по Астрахани, но изменил свои намерения. Теперь он хочет напасть вместе с ударом Сигизмунда с запада.

– Да, серьезная угроза, – проговорил Ургин.

– Это еще не все, Дмитрий. Теперь по Швеции. Тебе известно, что прежде мне удавалось поддерживать союз со Стокгольмом. Но сейчас король Эрик низложен братом Юханом. Эрик допустил роковую ошибку. Он прекрасно знал, что Юхан так дружен с Сигизмундом, что даже женился на его сестре Катерине Ягеллонке, ссудил ему крупную сумму денег и получил в залог семь замков в Ливонии. Эрик мог изменить положение шесть лет назад, когда шведский риксдаг обвинил Юхана в предательстве и приговорил к смерти. Однако он ограничился пленением герцога и заключением его в замок Грипсхольм. Это-то, по сути, и погубило Эрика. Юхана освободили дворяне, которым были обещаны самые широкие права в случае свержения Эрика. В итоге Юхан станет королем Швеции. Теперь эта страна вступит в союз с новым польско-литовским государством. Против России! Впрочем, Юхан может пойти на нас и без поляков.