Конн Иггульден - Троица
Дерри ступил на булыжники проезда и прошел на самую его середину, встав у колонны на пути. С собой он прихватил шестерых дюжих молодцов, просто чтобы кучка имела хоть какой-то вид. Поперек дороги предусмотрительно поставили еще и двух ломовых лошадей белой масти – здоровенных, вдвое крупней и мощнее даже боевых коней. В нынешние времена сомнительно, чтобы кто-нибудь вообще затормозил при виде всего одного человека. А тут еще и погода дрянь, да к тому же вдали успел показаться замок, суля тепло и безопасность. Дерри поднял открытую ладонь, держась во весь рост и со всей уверенностью, какую только мог сплотить под хлещущими льдистыми струями. Рядом стоял его друг Уилфред Таннер с поднятым королевским знаменем – броская смесь золотого и алого, видная уже издалека. При этом тощий мелкотравчатый пройдоха раздувался от спеси: еще бы, ему доверили держать цвета короля.
Был от силы час пополудни, но из-за дождя и туч обычно светлая стрела проезда смотрелась мглисто-серой. Дерри неотрывно глядел на приближение всадников, карауля момент, когда они его заметят и сообщат герцогу, которого оберегают. Видимость охватывала не больше двух первых рядов, но где-то в глубине колонны находился человек, к которому Дерри необходимо было пробиться.
– Именем короля, придержите коней! – рявкнул он, перекрывая ветер, и тихо выругался: его слова пронеслись без ответа.
Колонна близилась, позвякивая оружием и сбруей; замедляться, похоже, никто не собирался. Если тот, что едет во главе, отдаст приказ, они могут взять аллюром прямо на их жалкую кучку, чтоб разбежалась. Видит бог, нынче в Англии приходится держать ухо востро: каждый мелкий барон, каждый рыцарь с соседями норовят собрать под свое начало людишек и вооружиться получше. Котел с варевом того и гляди прорвет, при эдакой-то жаре снизу.
Когда передний ряд находился всего в нескольких шагах, Дерри заслышал, как кто-то отдал приказ, разнесшийся по колонне настолько неожиданно для рыцарей, что еще чуть-чуть, и Дерри оказался бы сбит с ног. Но колонна все же остановилась. Дерри мог потянуться и ухватить ближайшую конскую морду, скользкую от дождя, но делать этого не стал: всаднику вряд ли бы понравилось, что какой-то прощелыга тянется к его поводьям.
Ливень без грома все крепчал: хляби небесные изливали наземь месячный расход влаги. Черно-фиолетовая грязь по бокам дороги пузырилась, оловянная рябь шла по бессчетным лужам. Дождь звонко шелестел по доспехам и латам всадников; все было мокро, жирно, зеркально.
– Кто ты такой, чтобы стоять перед нами? – окликнул рыцарь из второго ряда. – Ты мешаешь проехать герцогу Сомерсету. Отойди.
Сидящие молчком рыцари не прочь были, чувствуется, применить силу. Они были вооружены для боя и слегка взвинчены. Забрала опущены, а потому кто именно из них говорил, было не понять. Ни дать ни взять серебристые статуи в промокших до черноты синих плащах.
– Я хочу говорить с герцогом Сомерсетским Генри Бофортом, – громко и четко произнес Дерри. – Сам я хорошо знал его отца и был с ним дружен. К вам же я обращаюсь от имени короля Генриха и королевы Маргарет. Как вы видите, со мною нет вооруженных людей, а мое единственное оружие – приказы короля. И согласно им я должен говорить с Сомерсетом, прежде чем вы въедете в замок.
Всадники переднего ряда молча смотрели на него сквозь прорези в забралах. Те, что сзади, обернулись, и среди них Дерри разглядел человека, у которого под плащом был табард с цветами Сомерсета: сине-белый, в одной четверти золотые геральдические лилии, в другой львы Англии. Дерри остановил взгляд на этой гибкой фигуре, чувствуя, как сердце в груди нежно дрогнуло при воспоминании об отце этого юноши.
Один из рыцарей наклонился к господину и что-то неразборчиво пробормотал. К своему облегчению, Дерри увидел, как молодой герцог кивнул и наддал подошвами по бокам боевого коня. Вперед выехало рослое чудище в рогатой попоне с белыми кольцами глазниц и подвязанным от слякоти хвостом. Как и хозяину, грудь и голову ему защищали доспехи, сегменты которых двигались в такт движениям и могли выдержать, в сущности, любой удар. Против бескольчужного оружием была уже одна эта броня, и Дерри нервно сглотнул, зная: один неверный шаг может обернуться продранным боком.
Новоиспеченный герцог Сомерсет поднял забрало и посмотрел на Дерри, щурясь от назойливого дождя.
– Ваша светлость, – поспешил заговорить Дерри, – мое имя Дерри Брюер. Я знал вашего отца.
– Отец говорил о вас, – нехотя отозвался Генри Бофорт. – Он сказал, что вы человек, достойный доверия, хотя выводы на этот счет делать мне. Так что вам от меня угодно?
– Всего лишь слово наедине, милорд. Касательно моего имени, клятвы верности и положения слуги государя.
Под холодноватым взглядом герцога Дерри дожидался ответа, но тут голос подал один из рыцарей:
– Милорд, что-то во всем этом не то. Останавливаться по принуждению, посреди дороги, под струями как из-под кобыльего хвоста. Не лучше ли проехать в замок королевы? Пускай там все и выкладывает.
– Дело в самом деле срочное, милорд, – решительно вклинился Дерри. – И вы видите, я не вооружен.
Намека на боязнь или перестраховку со стороны герцога хватило на то, чтобы он рассерженно спешился, подошел и встал в опасной близости от Дерри. Тот, в свою очередь, повернулся и отвел молодого Сомерсета на дюжину шагов от его отряда. Всадники настороженно провожали глазами каждый шаг своего господина, в готовности при первом же опасном движении кинуть лошадей на расправу с дерзким незнакомцем.
– Так что же вам нужно? – зловеще спросил Сомерсет, подаваясь к Брюеру. – Я вызван сюда лишь потому, что моего присутствия требует королевская Печать. Что такого вы мне можете сказать, ради чего я вынужден топтаться под дождем?
Дерри вздохнул с облечением.
– В вашем отряде, милорд, есть некто, с месяц назад передавший графу Солсбери определенные бумаги. Мои люди застали его за этим, а затем последовали за человеком, с которым у него была встреча.
– Изменник? – переспросил Сомерсет удивленно. – Почему же вам сразу было мне не сообщить?
Дерри почувствовал на щеках жар, несмотря на леденящий дождь.
– Иногда, милорд, знать о том, кто из людей фальшив, бывает полезно. И для этого необязательно устраивать на них облаву. Таким образом им можно скармливать ложные сведения, чтобы они подсказывали своим хозяевам неверные шаги. Если мой намек достаточно понятен.
– И тем не менее сейчас вы меня останавливаете, – заметил Сомерсет, гневливо взирая на оборванного шпиона.
– В Кенилворте, милорд, вы услышите замыслы, не предназначенные для его ушей. И мне кажется, что легче и тише выкорчевать этот зловредный сорняк на дороге, чем пред лицом королевы.
– Понятно. Так как же звать человека, который подвергает себя проклятию одним вашим словом?
Дерри поморщился подозрительному тону юного лорда.
– Звать его Хью Сэрроу, милорд. И то, что я говорю, не вызывает ни малейшего сомнения. По вашему указанию можно отослать его назад, но он в таком случае все поймет и исчезнет в стане неприятеля.
Сомерсет бросил быстрый взгляд на свое нахмуренное воинство.
– Сэр Хью? Но он один из людей моего отца! Я знаю его с детства!
– И тем не менее. Он не может войти в замок, а в особенности услышать то, что предназначается лишь для вас, милорд. Король Генрих и королева Маргарет мне по-прежнему доверяют. Это моя работа – выискивать изменников, использовать их или же ломать об колено.
– Мой отец, возможно, вас знал, мастер Брюер. Но я-то нет. Что, если я вам откажу?
– Тогда с крайним огорчением вынужден сказать, что от ворот замка вас развернут назад. – Дерри был вынужден говорить максимально непринужденно, сознавая, что люди вроде Генри Бофорта привыкли беспрекословно повелевать и ожидают, что окружающие будут потакать любым их капризам. – И войти с тем человеком, если он на свободе, вы не сможете. По вашему приказу его, пока вы разговариваете с королевой, можно связать и упрятать в каземат. Я бы тем временем не возражал провести с ним дознание, но этот человек ваш. Так что и выбор за вами.
Дерри от неожиданности опешил, когда Сомерсет повернулся и выкрикнул в сторону своего воинства:
– Сэр Хью Сэрроу! Сюда, ко мне!
Ряды со стуком пошевелились, и вперед выехал один человек, который слез с коня и натянуто подошел к своему господину и Дерри Брюеру.
– Снимите шлем, сэр Хью, – велел Сомерсет.
Рыцарь повиновался и обнажил узкое лицо с пышными усами, попеременно глядя темными глазами то на одного, то на другого собеседника.
Сомерсет наклонился к Дерри так, что тот чувствовал тепло его дыхания:
– Я предан королю, мастер Брюер. Смерть отца по-прежнему взывает во мне к отмщению, и уклоняться от него я не думаю. Если это мое испытание на верность, то вот вам мой ответ.
