Эмигрант. Испанская война - Калинин Даниил Сергеевич

Мне было интересно – а буду ли я вспоминать Зои? Ведь именно с ней я провёл так много счастливых и весёлых минут, плескаясь в морской воде… Нет, не вспомнил. Жена полностью захватила и моё тело, и сознание, и видимо, даже память. Ну и пускай!

Закат мы встречали вместе, совершенно особенно чувствуя этот волшебный момент: когда море будто поглощает солнце… Я понял, что отныне подобные мгновения должен (и буду!) переживать лишь с Дунишей. Ну, и может ещё с детьми. Ведь они у нас точно появятся!

Перед отплытием я также закончил все свои коммерческие дела.

Мелкие драгоценности, как мы и условились с «дроздами», были достоянием моей мамы. Но вот деньги и более крупные вещи, – те могли понадобиться моим товарищам. Ведь Владислав Михайлович мог просто не восстановиться после травмы головы, а Илья Михайлович был ранен, когда мы расставались. Но даже и та треть средств, которую я забрал, вполне могла обеспечить новую жизнь хотя бы в первое время. Своим соратникам в банке я оставил письмо, предупредив служащих о возможном их появлении. В том же месте, где жила мама, оставил секретное послание, которое адресовало бы их в банк.

Кажется всё.

…………………………………………………………………………………………..

Мы уплывали на рассвете. Несмотря на раннюю пору и утреннюю свежесть, пока берег был виден с борта корабля, мы с женой смотрели на землю удаляющейся Испании.

Она покидала свой дом, теперь уже общий дом, частью которого подспудно считала себя. Впереди же её ждала неизвестность, сдобренная лишь надеждами на лучшее, да присутствием мужа. И её волнение, желание как-то проститься с родиной было объяснимо.

А что я? Моя жизнь разительно изменилась за последние полгода, я стал совершенно иным человеком. Впереди меня и мою семью ждала новая жизнь, и я надеюсь, она будет гораздо более благополучной.

Рядом со мной стоит любимая женщина, и, несмотря на все ужасы, что мне пришлось здесь пережить, я был благодарен Испанской земле. Она закалила меня, позволила обрести свою веру и свой путь, а главное – подарила любовь. И как бы я не хотел её покинуть, сердце сжималось от невыраженной грусти.

Прощай, же, страстная в любви и ненависти Испания. И поскорей уже обрести тебе мир, ведь ты этого заслуживаешь…

Эпилог

Никита и его ближние покинули Испанию. Для них кошмар гражданской войны остался в прошлом. Но страна, охваченная братоубийственной войной и интервенцией, продолжила истекать кровью.

…В тот момент, когда возлюбленные бросали прощальные взгляды на удаляющийся Гибралтар, под Мадридом на земле и в воздухе кипело жестокое сражение. Республиканцы начали наступление на группировку генерала Варелы (ещё когда эмигрант выздоравливал в Очандиано), охватывая её с севера (наступая на Брунете) и с юга (выдвигаясь из предместий Мадрида). Это были отборные части, после Харама и Гвадалахары верившие в свою победу. И она вполне могла им достаться: у противника на этом участке не было даже сплошной линии фронта! Только цепочка опорных пунктов.

Замысел командования «красных» (по большей части продиктованный советскими военспецами) был максимально прост и эффективен: блокировать опорные пункты и, используя превосходство многочисленной бронетехники, рвануть вперёд, на оперативный простор. Группировку франкистов планировали взять в «клещи», соединясь в районе г. Мостолес. Были приняты и превентивные меры: группами советских диверсантов была выведена из строя железнодорожная магистраль Талавера-де-ла-Рейна – Навальмораль-де-ла-Мата, имевшая огромное стратегическое назначение: именно по ней франкисты могли своевременно перебросить резервы. Для развития наступления был выделен крупный резерв, который в решающий момент был способен переломить ход битвы (2 дивизии).

И успех сопутствовал республиканцам: к примеру, в ночь с 5-го на 6-е июля легендарная 11-я дивизия Энрике Листера просочилась сквозь опорные пункты франкистов и внезапным штурмом взяла Брунете. Но развить первый успех испанцы не смогли. Вместо того, чтобы двигаться вперёд, они намертво засели перед теми самыми опорными пунктами, которые должны были лишь блокировать. Но нет, вместо этого они решили брать их штурмом. А учитывая, что франкисты неплохо закрепились, штурмы получились кровавыми, с большими потерями пехоты и техники.

А дальше пошли вообще малообъяснимые действия республиканцев: ударная группировка, наступающая с севера, повернула с юга на восток, но при этом никакого успеха не добилась. Тогда её снова развернули на юг. А части, атакующие из южных предместий Мадрида, в начале наступления добившись неплохих результатов, без приказа откатились назад… Фактически, на земле разработанный план наступления воплощала в жизнь только 11-я дивизия Листера. Но наступательного порыва только одного соединения было явно недостаточно.

В воздухе развернулось, наконец, сражение «равных»: с севера спешно перебрасывался «легион Кондор», а противостояли ему советские и испанские асы. Благодаря техническому совершенству новых «мессершмитов», франкисты наконец-то добились преимущества в воздухе. Но надо отметить, что И-16 («моска» – муха) были вполне конкурентно способны очередному противнику – бои шли на равных.

Любимой тактикой немецких пилотов становились атаки с превышения: «мессеры» были способны набирать большую высоту, а также превосходили советские истребители в горизонтальной скорости. Зато последние были манёвреннее; во время атаки противника они старались развернуться к нему на встречу и сойтись в лоб. Массивный бронированный двигатель советских машин надёжно защищал лётчика, а вот «худой» нос «мессершмита» никакой защиты не обеспечивал. И лобовых схваток немцы старались избегать. В случае, когда этого сделать не удавалось, несли потери, вполне сравнимые с потерями республиканцев.

Зато лёгкой добычей становились тихоходные штурмовики R-Z (резанта) и R-5 (наташа) … Немецкие бомбардировки продолжались и днём и ночью, при этом днём, наученые горьким опытом итальянцев, бомбардировщики «Кондора» сопровождало сильное истребительное прикрытие. Ночных же истребителей у республиканцев не было в принципе, и пока советский военспец Анатолий Серов не создал группу добровольцев, летающих на И-15, ночные бомбардировки немцев совершались безнаказанно.

Несмотря на активное сопротивление советской авиации, к концу сражения противник полностью овладел инициативой. Она была обусловлена численным превосходством, достигнутым за счёт увеличения поставок из Германии и Италии. Так что победа «Кондора» в небе над Брунете стала неизбежной. Но в небе над Бискайей, когда пилоты «мессеров» только набирали опыт, а «Кондор» только сформировали (и численно легион был значительно меньше), немцев можно было разбить…

А на земле неумелое руководство ударными частями, а также нежелание самих же испанцев сражаться за республику, вело «красных» к поражению… Нет, фронт не рухнул, а начавшееся контрнаступления франкистов было остановлено, хотя и ценой больших потерь. Но вместо блистательной победы и коренного перелома в войне, республиканцы добились за 22 дня сражения клочка земли (15 км в ширину, 12 в глубину), при этом потеряв 20 тыс. человек, 100 самолётов и 61 танк Т-26. Это против 23 самолётов у франкистов! Правда, численные потери последних также были немалыми – 17 тыс. человек. Но главное, республиканцы потеряли веру в победу. А ведь именно эта вера зачастую определяет победителя…

Наступление на Север было отсрочено на 5 недель. Но как могли использовать это время Сантандер и Астурия, не получавшие никакой военной помощи? И находящиеся, фактически, в окружении? Все оборонные заводы, которые могли дать военную продукцию, остались в Бильбао… Была, правда, предпринята успешная попытка прорыва морской блокады эсминцами «Сискар» и «Хосе Луис Диас». Разработали её советские военно-морские советники А. П. Александров и А. В. Крученых. Согласно разработанному плану «Сискар» вышел из Сантандера в направлении порта Хихон. За эсминцем погнался мощный крейсер «Адмирал Сервера». Как только корабли удалились от Сантандера, второй эсминец разогнал канонерские лодки франкистов и провёл транспорты с грузами. Получив сигнал от канонерок, «Адмирал Сервера» прекратил преследование и бросился к Сантандеру. А «Сискар» поплыл дальше к Хихону, отбросил два боевых судна мятежников и привёл в порт грузовые суда. «Адмирал Сервера» снова помчался к Хихону, но снова опоздал…