Анатолий Хлопецкий - Русский самурай. Книга 1. Становление
Оказывается, плохо стал себя чувствовать преосвященный еще с конца ноября, как раз в то время, когда так рвалось к нему сердце Василия. Но он продолжал заниматься переводами и, несмотря на приступы в конце декабря и под Новый год, еще отслужил в первый день Рождества свою последнюю литургию и побывал на елке в женском училище при миссии.
В начале января его положили в американский госпиталь Святого Луки. Консилиум врачей поставил неутешительный диагноз: здоровье преосвященного было отягощено многими болезнями. Но и в госпитале он продолжал работу над переводами, а поняв, что дни его сочтены, потребовал выписки из госпиталя и вернулся в миссию. Начав сдавать дела епископу Сергию, он сказал ему: «Роль наша не выше роли сохи. Вот крестьянин попахал, попахал, соха износилась, он ее и бросил. Износился и я. И меня бросят. Новая соха начнет пахать. Смотрите же, пашите! Честно пашите! Неустанно пашите!»
К началу февраля он закончил и собственноручно подписал отчеты миссии за 1911 год.
Третьего февраля после утреннего чая он взял банковскую книжку миссии, чтобы выписать требуемый чек, но выронил перо и произнес: «Так тяжело, как никогда не было. Смотрите, и пальцы уже не слушаются. Нет, кажется, умираю».
Архиепископ Николай Японский скончался 3 февраля 1912 года в семь часов вечера от паралича сердца.
Осиротела Японская православная церковь, еще раз осиротел и Василий Ощепков, потеряв того, кто был его духовным отцом.
Архиепископ Николай родился до того, как была отправлена первая на Земле телеграмма; до того, как Альфредом Нобелем был изобретен динамит и открыта периодическая система элементов Менделеева. Уже за время его жизни появились кино братьев Люмьер и фонограф, паровая турбина и двигатель внутреннего сгорания, а супруги Кюри открыли радиоактивные радий и полоний.
При его жизни XIX век уступил место XX – еще более техногенному и стремительному. Теперь это время продолжало свой бег уже без него, и страна, которой он отдал всю свою деятельную жизнь, неостановимо двигалась к тому, что он, к счастью, уже не увидел – к Перл Харбору и Хиросиме, и только через этот ядерный Апокалипсис – к новому трудному возрождению.
Хоронила владыку Николая, без преувеличения, вся Япония. Десятки тысяч людей – и православных, и иноверцев – пришли проститься с его прахом.
Гроб был установлен в Крестовой церкви, находившейся над квартирой почившего. Теперь там шли панихиды с многочисленными молящимися. Ночью пришли сорок учениц женской семинарии и встали у гроба владыки с Евангелием и тонкими восковыми свечками в руках. Это был для них как бы прощальный урок с преосвященным, памятный на всю жизнь.
Прибывшие издалека старцы и матери с грудными детьми располагались на своих татами в притворе храма, чтобы не пропустить службу.
В эти дни многие японские издания еще раз перепечатали речь губернатора Токио, произнесенную им год назад, на пятидесятилетнем юбилее служения владыки Николая в Японии:
«Когда приехал высокочтимый учитель Николай, считавший своим призванием распространение учения Божия в нашей стране, то, несмотря на то что он находился среди таких грозных обстоятельств государства и народа, претерпевая всевозможные неудобства, лишения, бедствия и страдания, он спокойно и невозмутимо, с преизбыточною теплотою сердца обращался к народу, учил и тщательно увещевал и, стараясь положить основания православного христианства в нашей стране, наконец достиг того, что приобрел множество усердных христиан, каких видим ныне.
Между тем и судьба нашего государства постепенно развивается, и мы видим нынешний прогресс. Мне кажется, что те великие заслуги, какие оказал нашему государству высокочтимый учитель Николай, не ограничиваются успехами одного только миссионерства, но также заключаются и в том, что он содействовал развитию цивилизации в нашей стране».
Одна из японских газет писала в эти дни: «Он оставил потомкам собор, восемь храмов, сто семьдесят пять церквей, двести семьдесят шесть приходов, вырастил одного епископа, тридцать четыре иерея, восемь дьяконов и сто пятнадцать проповедников. Общее число православных верующих достигло 34 110 человек, не считая 8170 человек, усопших ранее… В личном же владении он оставил только несколько предметов довольно изношенного гардероба».
* * *Исполняя волю архиепископа Николая, хоронили его на кладбище Янака. Когда, более чем через полвека после его кончины, верующие хотели перенести его святые мощи с кладбища в собор, им этого не разрешили, сказав, что святой Николай принадлежит всему японскому народу, независимо от вероисповедания, и останки его должны покоиться на народном кладбище.
Василий Ощепков, не пряча своих слез, шел в этой многотысячной процессии, во главе которой, перед гробом преосвященного, плыла Смоленская икона Божией Матери Одигитрии – благословение его Родины.
* * *Мы с Николаем Васильевичем помолчали, мысленно переживая печальную торжественность минуты. А потом наш разговор пошел о том, что сделано было преосвященным Николаем для Японии и России.
Мы оба уже знали, что в апреле 1970 года святой равноапостольный Николай был прославлен первым из русских святых, канонизированных нашей Церковью во второй половине XX века. И наш дальнейший разговор коснулся того, какие мощные импульсы дало это наставничество всем тем, кто соприкасался с личностью святого Николая.
Ведь помимо японцев, обращенных им в православную веру, это были и русские люди – те, кто работал рядом с ним в миссии и консульстве, преподавал и обучался в открытых им духовных училищах и семинариях; те, с кем он состоял в переписке и встречался во время поездок на родину. Многие из них оставили драгоценные крупицы воспоминаний об этом человеке в своих записках, книгах, журнальных статьях.
Один из его современников так сообщал в своем письме о приезде святого Николая на родину и о том впечатлении, которое он производил: «В Москве гостит преосвященный Николай. Я имею возможность видеться с ним и утешаться его истинно миссионерскою душою; сегодня вечером он обещался быть у нас… Слушая слово преосвященного, видишь воспроизведение первых веков христианства».
Святой Николай воспитал целую плеяду выдающихся деятелей Церкви: среди них иеромонах отец Анатолий (Тихай), отдавший миссионерской работе в Японии 21 год; архимандрит Сергий (Страгородский), с 1943 года двенадцатый Патриарх Московский и всея Руси; и, конечно, епископ Сергий (Тихомиров), ставший преемником святителя и несший эту миссию более пятидесяти лет.
Влияние святителя касалось буквально всех сторон современной ему жизни, а не только духовного наставничества. Один из студентов Санкт-Петербургского университета, получивший в 1911 году научную командировку в Японию, по приезде в Токио обратился прежде всего к архиепископу Николаю, и тот, по его словам, принял его «как профессор и даже, можно сказать, как декан», выяснил примерный уровень знаний и цель научной командировки приезжего, указал лучшие пути для дальнейшей работы, рассказал об институте, где изучались русский язык и литература, и рекомендовал познакомиться с его студентами.
Мы уже упоминали о той огромной работе, которую вел святитель во время Русско-японской войны, когда его усилиями шел розыск пропавших без вести русских моряков, а попавшие в плен получали не только духовную, но и материальную поддержку.
Малоизвестной страницей многогранной деятельности святого Николая остается его забота о положении племени айнов – коренного населения перешедших к Японии Курильских островов. Большинство из них было переселено на остров Шикотан, где они существовали в нищенских условиях, живя рыболовством. Были среди них и христиане, крестившиеся еще во времена русского владычества. О бедственном положении этой колонии айнов святителю рассказал приехавший в Токио японский священник. После того по всей Японской православной церкви был организован сбор пожертвований в пользу общины айнов, появились публикации в столичной прессе и правительство приняло меры для улучшения быта этих людей. На остров были посланы доктор и учитель, наладилось снабжение продовольствием.
Мы говорили о том, что должны быть благодарны всем, кто донес до нас облик и деяния святителя: автору книг «По Японии» и «На Дальнем Востоке» архимандриту Сергию; архиепископу Минскому и Белорусскому Антонию, привлекшему большой исследовательский материал в своей публикации о святом равноапостольном архиепископе Японском Николае, тем, кто сохранил и подготовил к публикации письма и дневники преосвященного.
И конечно, сказал я Николаю Васильевичу Мурашову, обучаясь в семинарии, основанной святителем, будучи его младшим современником, Василий Сергеевич Ощепков не мог остаться вне духовного влияния архиепископа. В этом я был совершенно согласен с моим собеседником.
