Повесть о Предславе - Олег Игоревич Яковлев
Рыжий подал ей жбан с квасом и несколько ржаных лепёшек.
– На, поешь. Хоть и не королевская трапеза, а подкрепиться не мешает.
Внезапно почувствовав голод, Предслава ела быстро, с жадностью. Муж смотрел на неё с умилением, Володарь – как-то странно, словно заворожённый.
Монах подвёл к Предславе кобылу. Серая в яблоках статная лошадь помахивала хвостом, а когда княгиня ласково погладила её по гриве, довольно заржала. Вскочила в седло Предслава быстро и ловко, решительно оттолкнув руки Володаря, который хотел её подсадить.
Снова продолжилась утомительная скачка. Дорога, превратившаяся в узкую тропу, петляла по крутым склонам, вела вдоль ущелий и громко журчащих горных ручьёв.
Дубы и буки сменили островерхие разлапистые ели и стройные пихты. Становилось холодно, Предслава плотнее закуталась в свой синий плащ. Володарь также утеплился, натянув на плечи тёплый овчинный кинтарь с медными бляшками и пуговицами. Зато Рыжий, как ни странно, отказался от предложенного ему тёплого вотола и остался в лёгкой рубахе с засученными рукавами.
– Снежник, – указал монах на показавшуюся впереди справа куполовидную вершину, покрытую искрящимся под лучами солнца снегом.
– Две реки имеют исток у подножия сей горы, – пояснил, поравнявшись с Предславой, Володарь. – Одра течёт отсюда на полночь, а Морава – на полдень. Мы на верном пути, дорогая госпожа княгиня! Ты оказалась права, выбрав эту дорогу через горные перевалы. Склоняюсь перед твоим умом!
– К чему твоя лесть? – Предслава недовольно хмыкнула. – Думаешь, я забыла прошлое?
Ничего не ответив, Володарь досадливо прикусил губу, поворотил скакуна и отъехал в сторону.
Вскоре вершники спустились в широкую, обрамлённую скальными террасами долину Моравы.
Вокруг весело щебетали птицы. Припекало солнце. Ель и пихту снова сменили зелёные дубово-буковые рощи.
– Опасность миновала. Мы в Чехии, – мрачно заключил Володарь.
Предслава мечтательно улыбнулась, подставив лицо тёплым солнечным лучам.
Подъехав к реке, она спешилась и наклонилась над водной гладью.
Красавица с серо-голубыми глазами, с маленьким прямым носиком смотрела на неё и улыбалась, легко и приятно, неведомо чему. Наверное, молодости своей, ласковому свету и жизни, в которой самое страшное осталось позади.
Глава 34
Вверх по Стыри нурманы пробирались не на драккарах, а на довольно небольших узких шнеках. Двигались быстро, гребли умело и резво, слыли нурманы добрыми мореходами и людьми крепкими и выносливыми. Позвизд, впрочем, не раз предавался сомнениям: правильно ли поступил, наняв их на службу. Было немного боязно: не станут ли, как бывало не раз, иноземцы бузить, нападать на местных жителей, буянить, хватать девок на посаде. Вон что сотворили в Новгороде! Брат Ярослав насилу усмирил озверевших, не вынесших таких притеснений новгородцев.
Но покуда всё складывалось хорошо. Вода в Стыри, как и прежде, была чиста и прозрачна, а в густых прибрежных камышах во время коротких стоянок удавалось легко схорониться от лишних глаз.
Долог и многотруден был путь, порой Позвизд и сам со своей малой дружиной садился на вёсла, грёб, стараясь не отставать от привычных к этому делу нурманов. После в ладейной избе ему доставалось от Астриды, которая удаляла с его рук занозы и смазывала мозоли барсучьим жиром.
– Не твоё это дело. Князь ты! Ты – во главе, в стороне быть должен. Иначе перестанут тебя уважать, будешь таким же вот разбойником-наёмником, любителем пограбить да погулять. Но ты – сын княжеский. Разве отец твой за весло садился когда? Нет, он Русью правил, державою великою. Мой дед, викинг Скоглар, славный морским разбоем, тоже всегда стоял на драккаре на носу, всматривался в даль, распоряжался. А гребли другие – простые воины. Это их дело. У нас, конечно, не так, как у франков или у греков. У них – невольники-гребцы, цепью скованные. Но такие ведь без кнута никуда. Нет, мы, викинги, люди свободные, знаем, в какие земли плывём и зачем.
…Чуть пониже устья Глушца Позвизд решил пристать к берегу. Как всегда, ладьи спрятали в камышах. Был пасмурный осенний вечер, в лицо хлестали противные капли дождя. Стырь пенилась, сердито плескала, ударяла волной о низкий болотистый берег.
Продравшись сквозь камыши, Позвизд вышел к широкому лугу, за которым виднелся в закатной дымке дощатый мост через Глушец. За ним едва различимы были строения посада. Немного левее, в обрамлении речных рукавов, тянулся окольный город, обнесённый саженным деревянным тыном, а за ним, на крутом валу, величественно, как распростёрший крылья орёл, возвышался детинец с деревянным собором Иоанна Богослова и княжескими палатами.
Места эти Позвизд за время княжения своего запомнил до мелочей. Вон там Гижица течёт едва приметной струйкой, столь «великая» река, что, как смеялись горожане, курица её вброд перейдёт, а вон ещё мосты, переброшенные через рукава Стыри. А вдали, у самого окоёма, за детинцем, или Верхним замком, как его называли, снова простираются болота, и с той стороны к Луцку никак не подступиться.
– Что делать будем? – Спросил молодой князь опытного нурмана Свена, которого как-то сразу выделил и постарался приблизить к себе. Благо Свен хорошо разумел славянскую молвь, а кроме того, оказался сметливым и добрым ратником.
– Говоришь, мост от посада через реку? Окольный город и Верхний замок окружены водой? – Нурман задумался. – Вот что. Надо утром послать в город человека, узнать, чья власть. И глянуть, как ворота и мосты стерегут, бережно ли. А потом уже и за дело браться.
Позвизд последовал его совету и на рассвете послал на торжище двоих отроков. Почти до полудня, притаившись в камышах, он ждал их возвращения. День, как и вчера, был серый, ветреный, по небу носились рваные лохматые тучи, время от времени припускал холодный мелкий дождь. И Стырь всё гневалась, словно негодуя, что вот он, русский князь, сын Владимира, приволок с собой этих нурманов, иноземцев, и их помощью хочет воспользоваться, чтобы вернуть себе княжеский стол.
Отроки наконец воротились.
– На торгу народу мало. Больше по домам хоронятся. В детинце Святополков посадник сидит, Горясер тот самый. Дружины в Верхнем замке немного. Польский князь, сведали мы, ушёл в свою Польшу, а Святополк в Киеве сидит покуда. Не до Луцка ему. Говорят, такое всюду творится! Народ по ночам оборужался, ляхов побивал, вот и унесли они с Руси ноги подобру-поздорову. А Горясер сей сидит на княжом месте, все ворота затворил и из замка носу не высовывает. Боится, что и его, как ляхов, изведут.
Выслушав отроков, Позвизд собрал в ладейной избе на совет троих старших нурманов. Пришла и Астрида, села чуть в сторонке, лукаво улыбнулась и подмигнула ему, словно подбадривая.
– Надо постараться сразу же завладеть окольным городом, потребовать
