Сергѣй Штернъ - Въ огнѣ гражданской войны
Близкое сравнительно наблюденіе за ходомъ городского хозяйства за періодъ революціи показало, какъ осторожно надо подходить къ вопросамъ муниципализаціи городскихъ предпріятій. Естественно, что въ эпоху увлеченія всѣми видами соціализма, усилилась и мода на муниципальный соціализмъ, стало рости число муниципальныхъ предпріятій. Толку отъ этого для населенія было, правда, немного. Общія условія были необычайно тяжелыя, но, все-же, опытъ показалъ, что въ русскихъ условіяхъ муниципализація промышленныхъ и торговыхъ предпріятій проходитъ, въ общемъ, мало успѣшно. Причинъ тому много: тутъ и необходимость наличія болѣе гибкаго и подвижного аппарата управленія, и гнетъ бюрократизма, и трудность подобрать подходящій штатъ работниковъ, и неумѣнье совладѣть съ мѣняющимися условіями рынка и т. д. Повидимому, придется органамъ мѣстнаго самоуправленія перейти къ системѣ смѣшанной, практикуемой въ Америкѣ, гдѣ многія городскія предпріятія ведутся спеціальными акціонерными о-вами, въ которыхъ контрольный пакетъ акцій находится у городского управленія: этимъ путемъ достигается одновременно коммерчески-дѣловое веденіе дѣла, сочетаемое съ общественной защитой интересовъ населенія.
Муниципализація промышленныхъ предпріятій стала сравнительно широко практиковаться еще задолго до революціи, но только со времени революціи осуществился давнишній пунктъ всѣхъ прогрессивныхъ муниципальныхъ программъ— муниципализація полиціи. Переходъ полиціи въ вѣдѣнье городского самоуправленія былъ едва-ли не однимъ изъ первыхъ шаговъ революціи въ области городского хозяйства. Полиція стала именоваться милиціей, она перешла изъ вѣдомства мин-ва вн. дѣлъ въ вѣдѣнье городскихъ управленій, но лучше отъ этого охрана общественной безопасности и порядка отнюдь не стала. Напротивъ того, сохранивъ старыя повадки полиціи — взяточничество, грубость, игнорированіе закона, милиція скоро присоединила къ нимъ крайнюю безпорядочностъ, лѣнь, безтолковость. Не легко, конечно, въ революціонные періоды ставить на высоту полицейскую службу, но, все-же, можно было и въ дни революціи успѣшнѣе бороться съ грабежами, загрязненіемъ улицъ, безнаказанностью преступленій, которые сопровождали во всѣхъ городахъ дѣятельность «милицейскихъ». Среди чиновъ милиціи не было дисциплины, они мало чувствовали надъ собою руководящую руку, въ дѣлопроизводствѣ милиціи царилъ невѣроятный хаосъ; милицейскіе постоянно исчезали со своихъ постовъ. Содержаніе милиціи обходилось дорого городской кассѣ, а толку отъ нея было мало. На югѣ милиція просуществовала, впрочемъ, недолго, ее скоро замѣнила «державная варта» (въ гетманскій періодъ) и «государственная стража» (въ періодъ деникинскій), милиція вновь появлялась на сцену лишь въ короткія «передышки» отъ большевиковъ или въ частые на югѣ дни «междуцарствія». Нужно сказать, что и въ средѣ городскихъ дѣятелей изъятіе полиціи изъ круга компетенціи городского самоуправленія особаго сожалѣнія, въ сущности, не вызывало: очень ужъ содержаніе милиціи было обременительно для городского бюджета, слишкомъ уже ХЛОПОТЛИЕО было завѣдыванье ею, да и необычно для «штатскихъ» городскихъ дѣятелей руководительство полу-военной организаціей городской полиціи.
Большевистская группа была въ одесской думѣ не велика и мало вліятельна. Борьба съ нею велась не только «буржуазными», но и соціалистическими группами. На почвѣ изоляціи большевистскихъ и сочувствующихъ имъ гласныхъ имѣли мѣсто совмѣстныя дружныя выступленія различныхъ фланговъ думы. Не помню сейчасъ, въ точности, по какому именно острому политическому вопросу, думское большинство отклонило резолюцію фракціи к.-д., но, когда дошла очередь до голосованія резолюціи с.-р., заключавшей въ себѣ апеллированіе къ международному соціалистическому бюро, гласные к.-д. не взирая на это, высказались за нее, выбирая изъ двухъ золъ меньшее и предпочитая эту резолюцію торжеству большевистской точки зрѣнія. Большевики, заранѣе предчувствуя, что голоса разобьются и что ни одна изъ предложенныхъ и направленныхъ противъ нихъ резолюцій не пройдетъ, были зѣло сконфужены поддержкой к.-д. партійно-соціалистической формулы. Вспоминается еще другой случай, когда гласные к.-д., отстаивая допустимость пріостановки дѣйствія конституціонныхъ гарантій въ періодъ обостренія гражданской войны, оправдывали внѣсудебные аресты мѣстной администраціей большевистскихъ дѣятелей. Представитель с.-р. счелъ возможнымъ высказаться за борьбу въ административномъ порядкѣ только съ уголовными проступками большевиковъ. Такъ какъ не трудно подводить всѣ дѣйствія большевиковъ подъ уголовный кодексъ, к.-д. фракція не возражала противъ подобной постановки вопроса и, въ результатѣ, дума, къ бѣшенству большевиковъ, приняла резолюцію, оправдывающую дѣятельность администраціи.
До того, въ первый періодъ большевизма, дума, принявъ цѣликомъ запросъ фракціи партіи народной свободы по вопросу о безчинствахъ отдѣльныхъ красногвардейцевъ, высказала свое отрицательное отношеніе къ актамъ грубой незакономѣрности, совершавшимся надъ беззащитными обывателями безшабашными красногвардейцами. Подъ флагомъ борьбы со спекуляціей и съ храненіемъ оружія уголовными или контръ-революціонными организаціями, красногвардейцы, минуя, конечно, судебную власть и судебную милицію, допускали сплошное издѣвательство надъ обывателями. Помнится, что въ запросѣ к.-д., который мнѣ, какъ предсѣдателю думской фракціи к.-д., привелось обосновывать въ думѣ, приводился рядъ конкретныхъ фактовъ самаго возмутительнаго свойства, рисовавшихъ разгулъ произвола и насилія. Въ качествѣ «спекулятивнаго» товара отнималась партія икры и маслинъ, конфискуемые товары потомъ поступали въ продажу, тѣнь явныхъ злоупотребленій витала надъ всей этой «борьбой съ спекуляціей», производившейся красногвардейцами. Дума осудила эти злоупотребленія, стала на защиту правъ и интересовъ своихъ согражданъ. Но «штабъ красной гвардіи», видя въ этомъ постановленіи думы умаленіе своего достоинства, опубликовалъ въ печати слѣдующее свое, не лишенное характерности, постановленіе, текстъ котораго случайно оказался сейчасъ у меня подъ руками:
«Красная гвардія въ связи съ послѣднимъ думскимъ засѣданіемъ постановила: «Въ виду того, что въ засѣданіи гор. думы 24 с. м. кадетомъ Штерномъ было брошено тяжкое обвиненіе всей красной гвардіи, штабъ красной гвардіи сообщаетъ, что, если въ теченіе 3 дней кадетъ Штернъ не докажетъ фактическими данными взведенное имъ обвиненіе, онъ будетъ нами считаемъ, какъ клеветникъ. И если онъ говорилъ отъ имени всей партіи, то такового мы требуемъ отъ всей партіи. Въ противномъ случаѣ красная гвардія, какъ боевая пролетарская организація, оставляетъ за собой свободу дѣйствій и за послѣдствія не отвѣчаетъ».
Въ отвѣтъ на это «заявленіе» «штаба красной гвардіи», мною было опубликовано въ одесскихъ газетахъ письмо, которое также заключаетъ въ себѣ кое-какой матеріалъ для характеристики настроеній того времени съ его терроромъ «боевой пролетарской организаціи» и пролетарской цензурой:
«Долженъ замѣтитъ, что въ засѣданіи одесской городской думы 24 с. м., какъ это можно видѣть изъ стенограммы, я огласилъ только опредѣленные факты, подтвержденные свидѣтельскими показаніями и данными, оглашенными уже въ печати и никѣмъ не опровергнутыми. Данныя и факты эти, касающіеся ряда обысковъ и конфискацій товаровъ и оружія, произведенныхъ лицами, сославшимися на принадлежность свою къ красной гвардіи, конечно, могутъ бытъ представлены мною суду, къ которому лица, считающія себя оскорбленными, могутъ обратиться. Никакихъ обобщеній относительно красной гвардіи, какъ организаціи, не было ни въ запросѣ думской фракціи народной свободы, ни въ моей рѣчи, и никакихъ обвиненій, касающихся красной гвардіи, какъ цѣлаго, не приводилось. По долгу совѣсти, я, въ качествѣ гласнаго одесской городской думы, указывалъ въ своей рѣчи на отдѣльные факты изъ дѣятельности отдѣльныхъ красногвардейцевъ, по моему глубокому убѣжденію, незакономѣрные, совершенно недопустимые съ общественной точки зрѣнія и явно дискредитирующіе революціонныя организаціи. Долженъ въ заключеніе отмѣтить, что городская дума, принявъ цѣликомъ запросъ думской фракціи партіи народной свободы, тѣмъ самымъ высказала свое отрицательное отношеніе къ оглашеннымъ въ немъ фактамъ и явленіямъ. Вотъ все, что я считаю необходимымъ сказать въ отвѣтъ на заявленіе штаба красной гвардіи. Если организація эта имѣетъ намѣреніе фактически опровергнутъ сообщенное мною и представитъ достаточно документированное опроверженіе — я охотно оглашу его съ думской трибуны. Ибо фактическія возраженія, конечно, убѣдительнѣе указаній на оставленія за собой какой-то свободы дѣйствій и угрозъ по адресу гласнаго думы, избраннаго населеніемъ по всеобщему избирательному праву для защиты правъ и интересовъ гражданъ.
