Геннадий Левицкий - Ягайло - князь Литовский
— Откуда у тебя такие вести? — встрепенулась Бирута. — Почему я ничего не знаю?
— Это не удивительно. Прежде, чем подойти к Берестью, я послал отряды воинов перекрыть все дороги, ведущие к городу, — признался Янош. — В результате, люди, которые везли тебе черные вести, оказались в моих руках.
— Я хочу поговорить с этими людьми.
— Нет ничего проще, — сказал Янош и дал распоряжение оруженосцу.
К стене подвели двух литовцев. В одном из них Бирута узнала приближенного своего мужа.
— Судимантас! — обратилась к нему княгиня. — Что с моим мужем?
— И муж твой и сын в плену у Ягайлы. Подлым обманом он заманил их в западню.
— Живы ли они!? — дрожащим от волнения голосом спросила Бирута.
— Не знаю, княгиня.
— Так как, княгиня, впустишь мое войско в Берестье? — снова вступил в разговор Янош.
— Нет, — решительно ответила Бирута. — Пусть хоть один город в Литовском государстве останется верным своему князю.
По тону ее голоса, мазовецкий князь понял, что продолжать разговор на эту тему бесполезно. Он хорошо знал непреклонный нрав тещи.
— Тогда поехали ко мне в Мазовию, — предложил Янош. — Будешь жить вместе со своей дочерью. Ягайло все равно не оставит тебя в покое, и, уж тем более, не оставит под твоей властью город. А в Мазовии мы вместе подумаем, как помочь Кейстуту.
— И ты откажешься от попытки захватить Берестье? — удивилась Бирута.
— Зачем напрасно проливать кровь? Когда горожане убедятся, что Ягайло захватил власть в княжестве — они сами попросятся под мое покровительство.
— Ладно, — подумав немного, согласилась княгиня, — поехали к тебе. Хоть на дочь посмотрю напоследок.
Наказав воеводам крепко держать город, и ни в коем случае не сдавать Ягайлу, Бирута вышла к зятю. Янош спрыгнул с коня, и они вдвоем пошли к польскому войску, которое в скором времени начало отходить от города.
Со стен Берестья воины с тоской смотрели, как покидала их великая княгиня.
30. Кревский замок
— Проклятый Ягайло, опять обманул нас, — с ненавистью молвил Кейстут. — Теперь пощады от него не жди. Я свою жизнь прожил, вот только тебя жаль, Витовт.
— Не все потеряно, отец. Осталось наше войско, у нас в плену Скиргайло.
— Ох, сын, сын, — горестно промолвил старик, — кто знает: что сталось с войском за время, проведенное нами в темнице.
Сомнения князя, как оказалось, подтвердились в худшем варианте. Скиргайло бежал из стана жемайтийцев в первую же ночь. Воины, не дождавшись своего князя, начали расходиться по домам. Последними ушли преданные жемайтийцы, поверив посланцам Ягайлы, которые убеждали, что между Кейстутом и Ягайлом отныне царят мир и согласие.
Однажды засов темницы глухо заскрежетал, и в дверях показался стражник.
— Выходи, Кейстут.
— А мне оставаться здесь? — забеспокоился Витовт. В душе молодого князя поселилось предчувствие, что с отцом он видится в последний раз.
— А ты сиди. Твой час отдать богу душу еще не настал.
У Кейстута с Витовтом похолодело в груди от слов стражника, однако вида оба не подали. Отец с сыном крепко обнялись, и Кейстут направился к двери. Уже стоя на пороге, старый князь обернулся и окинул прощальным взглядом Витовта.
Однако, нет — Кейстута вели не на казнь. Опасаясь, что жители Вильна освободят своего князя, Ягайло решил переправить Кейстута, от неприятностей подальше, в Крево. Неприступный замок с преданным гарнизоном, наследственное владение Ягайлы — Крево, как нельзя лучше, подходило для содержания опасного узника.
Многочисленные войны не пощадили один из древнейших замков на территории Беларуси, и до наших дней сохранились лишь остатки крепостных стен.
Шестьсот лет нещадно палило солнце эти стены. Кирпичи под его лучами уменьшились в размерах и в некоторых местах выпали к подножию стены. Но раствор, который связывал кирпичи, остался нетронутым, и со стороны такие места напоминают пчелиные соты. Из поколения в поколение передавались секреты раствора, который по прочности может сравниться только с железом, и остается только сожалеть, что его выдающиеся свойства не нашли применения в наши дни.
Построенный в первой половине XIV-го века литовскими князьями Гедимином и Ольгердом, Кревский замок благодаря высоченным, двухметровой толщины, стенам и башням, заполненному водой глубокому рву был неодолимым препятствием на пути захватчиков. В расположенных во дворе жилых и хозяйственных постройках находились слуги и гарнизон из 100 — 150 воинов, которые защищали башни и бойницы. Во время нападения крестоносцев за могучими стенами замка пряталось со своим скарбом все население Крева.
Однако вернемся к нашему пленнику, который прибыл в Кревский замок в сопровождении отряда под предводительством князя Остея. Ягайло не случайно поручил своего дядю заботам Остея. Этот князь много раз участвовал в походах Кейстута и искренне его уважал. Во многом эти люди были схожи между собой. Присущие Остею честность и благородство сближали его с Кейстутом, но чувство долга мешало даровать свободу великому князю, несмотря на все симпатии к нему. Черты характера Остея исключали в его поведении обман, ложь ― даже в отношении Ягайлы, которого благородный рыцарь в глубине души презирал. А Ягайло к этому времени научился неплохо разбираться в людях.
Всю дорогу от Вильна до Крева пленник и его страж беседовали как два лучших друга. Возложенные на Остея обязанности тяготили его, и поэтому, по прибытию в Крево, он взял с Кейстута слово, что тот не будет пытаться бежать в обмен на полную свободу в пределах замка. Но даже ограниченной крепостной стеной свободой старый князь пользовался недолго. Через два дня в Крево примчался Ягайло и привез закованного в цепи Витовта.
Остей вышел встречать великого князя.
— Где Кейстут? — были первыми словами Ягайлы.
— Где-то в главной башне, — неопределенно ответил Остей.
— Ты что же, не заточил его в темницу???
— Но ведь это твой дядя и великий князь литовский, — напомнил Остей. — Да и незачем содержать Кейстута в подземелье, он дал княжеское слово, что не будет пытаться бежать. Кейстута я хорошо знаю — он скорее умрет, чем изменит данному слову.
Ягайло густо побагровел, видимо он отнес намек в свою сторону, но минутная слабость длилась недолго.
— Сейчас же бросить Кейстута в темницу, — приказал Ягайло. — Кстати, как его кормили?
— Отменно, твой дядя получал все, что хотел.
— С сегодняшнего дня давать ему только хлеб и воду.
— Уволь меня, князь, от таких поручений. Я воин, а не палач.
— Ты сделаешь, Остей, все так, как я сказал, а если нет — пойдешь в темницу к Кейстуту, — предупредил Ягайло. — С первыми сумерками проверю, как ты исполнил мои поручения.
Вторую половину дня Ягайло провел в постели, отдыхая после долгой дороги. Вечером он проснулся и вышел на замковый двор. Неторопливо прошелся между хозяйственных строений и вдруг остановился как вкопанный. Взгляд Ягайлы упал на смотровую площадку большой четырехъярусной башни в южном углу крепости. Там одиноко стоял Кейстут и любовался закатом солнца.
— Богдан! — крикнул Ягайло. — Остея ко мне немедленно!
Ждать пришлось довольно долго. Наконец вернулся Богдан и «обрадовал»:
— Князя Остея нигде нет. Пропали также воины из его дружины.
— Куда же они делись?
— Никто не знает.
— Как это, никто не знает? Целый отряд воинов пропадает среди бела дня, и никто ничего не знает, никто ничего не видел. Это что — заговор? Начальника стражи ко мне!
Вошел начальник стражи — широкоплечий светлобородый литовец.
— Покидал ли князь Остей замок? — спросил Ягайло.
— Да, он вышел с отрядом через малые ворота вскоре после твоего приезда.
— Почему ты его выпустил?
— Потому, что ты сам, великий князь, приказал исполнять все распоряжения Остея.
— Приказал, — подтвердил Ягайло, — но только на время моего отсутствия. А теперь, когда в замке есть я, ты должен исполнять мои приказы, а не Остея.
— Все так, великий князь. Но ты не отдавал приказа задержать Остея, — резонно заметил начальник стражи.
Последнее оправдание стражника совсем вывело Ягайлу из себя.
— Ты много говоришь, мне это не нравится, — злобно промолвил Ягайло и обратился к стоящим за спиной воинам. — Бросьте его в темницу, пусть там поучится беседовать с великим князем литовским.
— На все твоя воля, великий князь, — смиренно произнес начальник стражи.
Близился к концу пятый день пребывания Кейстута в Крево, хотя в подземелье, куда заточил его племянник, день и ночь ничем не отличались друг от друга. Единственным источником света была свеча, тускло горевшая в углу.
Неподвижно лежит Кейстут на сырых войлоках. Нет, князь не спит. Кейстут вспоминает свою жизнь — это единственное, что осталось ему в мрачной темнице. Лицо князя меняется в зависимости от воскрешаемых в памяти событий. Оно становится суровым, когда вспоминает Кейстут былые битвы и походы; ласковым и добрым, когда посещает его образ жены, детей, брата Ольгерда; печальным, когда он думает о Витовте. Лишь один человек вызывает в нем злобу, ненависть и отвращение. Это Ягайло — племянник старого князя.
