Время умирать. Рязань, год 1237 - Николай Александрович Баранов
– Вот и ладно, – произнес он, развернул коня и направил его к броду.
За ним потянулись воины, оставляя казненных находников в одиночестве исполнять жуткий танец смерти.
До полудня неспехом проехали верст пятнадцать на полдень. Пригревшее солнышко растопило иней на жухлой траве, но ветерок дул студеный, потому всадники кутались в плащи. Ратьша уже собирался останавливаться на дневной привал, когда увидел мчащегося во весь опор воина из головного дозора.
– Половцы! – подскакав к Ратиславу с Могутой, двигающимся в голове войска, крикнул он.
– Много? – стараясь, чтобы голос звучал спокойно, даже лениво, хоть сердце в груди встревоженно зачастило, спросил Ратьша.
– Не меньше пяти сотен!
– Далеко?
– Версты три! По вот этой балке идут.
– Понятно.
Ратьша огляделся. Его отряд двигался по широченной – в перестрел, не меньше – балке с пологими, но высокими склонами. По ней, судя по тому, что сказал дозорный, шли навстречу и половцы. Позади слева остался большой холм, который балка огибала и сворачивала за ним направо.
Ратислав повернулся к Могуте, сказал:
– Покажем, что не только монголы хорошо засады могут править?
Ближник промолчал, ожидая, что Ратислав скажет дальше. Но воевода степной стражи ответа и не ждал. Сразу продолжил:
– Бери пару сотен, езжай вперед. Как увидишь врага, разворачивайтесь и скачите обратно этой же балкой, вроде испугались. Мы будем ждать вон за тем холмом. – Ратислав махнул рукой назад. – Как за него свернете, жмитесь влево, чтобы с нами не столкнуться. Понял ли?
– Понял, боярин. Не впервой.
– Вот и ладно. Езжайте, не мешкайте. Бери головные сотни, чтобы не путаться. На ходу им все объяснишь.
Могута кивнул и кликнул сотников. Ратьша едва успел отъехать в сторону, а две сотни воинов с его ближником во главе крупной рысью двинулись вперед и вскоре скрылись за изгибом балки. А сам Ратислав отправился назад, сзывая начальников. Объяснил им задачу. Те поскакали к своим сотням, на ходу отдавая приказы. Последовала неизбежная неразбериха, все же выучки здешним ополченцам не хватало. Но вскоре разобрались, развернулись и отправились обратно, сворачивая за холм.
Четыре сотни, состоящие из воинов степной стражи, Ратьша оставил ждать врага в балке за холмом. Они вооружены лучше ополченцев и потому ударят половцам в лоб. Остальных вывел из балки и укрыл за дальним склоном холма. Эти ударят половцам в тыл, если не удастся сразу их опрокинуть, а коли получится, отрежут им путь к отступлению. Командовать ими назначил выборного ополченского воеводу – мужик толковый, знает, когда ударить. Сам Ратислав встал в первых рядах отряда, что должен был бить половцам в лоб. Заводных и вьючных лошадей увели подальше, чтобы не мешали.
Ветра здесь, в балке, не ощущалось. Полуденное солнце ощутимо пригревало. По телу, как это всегда бывало у Ратьши перед битвой, волнами прокатывалось тепло. Из-под войлочного подшлемника, обтекая брови, по вискам побежали ручейки пота.
Ратислав прислушался. Пока тихо. А скачущую конницу слышно не меньше чем за версту. Он расстегнул подбородочный ремень, сдвинул шлем на затылок, положил копье поперек седла, промокнул пот рукавом высовывающейся из-под наруча рубахи. Снова прислушался. Ага! Скачут! Топот пока еле слышен, но вскоре и свои, бегущие, и чужие, преследующие, будут здесь. Надвинул шлем на место, застегнул ремень. Топот приближался.
Ратьша подхватил копье, вскинул его вверх – знак приготовиться. Почувствовал, как подобрались позади и воины, и лошади. Боевой конь чует предстоящую битву не хуже человека. Топот нарастал. Пора! Скачущую лаву конницы можно остановить только встречным ударом.
Ратьша опустил копье и дал шпоры Буяну. Четыре сотни всадников начали разбег, держась левой стороны балки, чтобы не столкнуться со своими товарищами, уходящими от преследователей. Вот и они, разгоряченные скачкой, выскочили из-за холма, проскочили правее скачущих навстречу соратников и там, позади, начали разворачивать коней, чтобы помочь своим.
Половцы поотстали. Видать, что-то почуяли, начали придерживать коней. Ну, им же хуже, так как русичи успели набрать разгон для хорошего удара и выметнулись из-за холма. Вражеские всадники оказались совсем рядом, меньше сотни саженей. Они действительно убавили скок лошадей, а увидев выскочивших им навстречу сверкающих бронями и шеломами, алеющих треугольными щитами рязанцев, передние и вовсе начали натягивать поводья и разворачивать коней.
Вот это они зря! Задние пока ничего не видели и напирали на передних, мешая строй. Кто-то упал вместе с конем под копыта товарищей. Ржание, крики, топот.
Самые храбрые из половцев продолжили скачку навстречу русичам. Таких оказалось немного, десятка два. На того, что вырвался дальше всех, Ратислав и нацелил копье. Тот тоже опустил свою длинную пику, принимая вызов. Всадник и конь противника быстро увеличивались в размерах, закрывая собой мир впереди, внушая невольный трепет своей мощью и порывом. Ратьшу этим напугать было нелегко: сколько таких стычек видел он в своей пусть и не очень длинной, но богатой на события жизни.
Половец оказался не из простых: стальной шлем с выпушкой подшлемника из шкуры дикого степного кота, наборный доспех, кованый круглый щит – редкость для степняков. Больше Ратьша ничего рассмотреть не успел. Половец угодил ему в щит, косо подставленный, чтобы тонкое острие пики соскользнуло. Сам боярин направил наконечник копья в грудь врагу, но в последний миг вздернул его, целя над верхним краем щита. Половец попытался поднять щит, отразить. Не успел. Копье с костяным хрустом, передавшимся по древку, вошло ему в рот, пробило голову, скрежетнуло по внутренней стороне шлема. Руку, державшую копье, рвануло. Ратьша напряг мышцы, и степняка вынесло из седла. Кони разошлись правыми боками. Насаженный на копье супротивник, пролетев по воздуху саженей десять, грянулся оземь. Буян продолжал нестись вперед. Ратислав вывернул руку в локте, оставляя копье позади, потом дернул древко. Рывок, помноженный на силу скачущего коня, позволил выдернуть наконечник из поверженного врага. Боярин вновь взял копье наизготовку и ударил Буяна шпорами, яря жеребца.
Половцы сумели остановиться: до задних дошло, что впереди что-то пошло не так. Передние пытались пробиться через плотно сбившихся соплеменников в задние ряды. Самые сообразительные рванулись вправо и влево, решив выбраться из балки, внезапно ставшей для них ловушкой. Такую кучу-малу бить любо-дорого. Хотя, если б половцы и не струсили, ударили рязанцам навстречу, вряд ли это их бы спасло: рязанцы облачены в панцири, лошади их тоже, а у половцев вооружение легкое, не выдерживают они прямого столкновения с кованой конницей. Но если б все же решились, победа русичам досталась бы гораздо
