Должники - Татьяна Лунина
-- Да ото ж мне только и радость, что об вас позаботиться, -- ворчала она в ответ на Тонино «спасибо, не надо». – Слово-то какое дурацкое выдумали: не надо. Покуда жив человек, все ему надо! И есть, и пить, и любить, и печься об ком хочить. Да и не без задней мысли подкармливаю, Антонина, -- усмехалась Евдокия Егоровна. – Я вот вам сейчас – пирожок, а вы мне опосля – цветок на могилку. У меня ж окромя вас – никого. Закопають – через год бурьяном зарасту. А так, мабуть, с вашей помощью буду лежать под цветочками, як барыня. Принесешь бабе Дусе георгинку, Илюха? – ласково гладила мальчика по голове пожилая соседка, подсовывая ребенку румяный пышный пирожок.
-- Принесу.
-- Господи, баба Дуся, что вы такое говорите? Живите хоть до ста лет!
-- Ни, -- вздыхала Евдокия Егоровна, -- ни хочу. Устала. Уж стильки разов падала да подымалась – и не упомнить. Тяжелая у нас жисть, Антонина. Тильки трохи оклемаемся, подыматься начнем – обратно с ног валють. То голод, то война, то воронки по дворам шныряють – простому человеку все одно, беда. Таперича вот за долг выдумали, как его? Инта… интра…
-- Интернациональный?
-- Тьфу! И не выговорить, язык сломаешь А шо мы должны? Кому? У нас, шо, на своей земле не мае дилов? Тильки крутись, поспевай. Сеять, пахать, землю нашу, кормилицу, охранять, пацанят таких, как Илюха, растить, баб любить молодых. Вот ты – без мужика сохнешь, скоро, як свечка, стаешь. На хрена нам эти долги, скажи? Нет, милок, ты сначала у своем дому разберися, а уж после беги у чужой пламя гасить. А можэ, там и не горыть ничого, мы ж не знаемо. Хто ж нам скажить? Так, Илюха?
-- Так, баба Дуся, -- серьезно поддакивал мальчик.
-- Пусто.
-- Я заварю еще, -- вскочила со стула хозяйка.
-- Ни, я вже уси почки промыла. Сыды, -- гостья внимательно оглядела потолок, потом осторожно заметила. – Давнэнько не видать знакомого твово… ну, шо к тетке ще пацаном бегал. Болееть чи шо?
-- Чи шо.
-- Понятно, -- вздохнула Евдокия Егоровна, задумчиво поводила указательным пальцем по изогнутой ручке чайной чашки с золотым ободком. – Как жить думаешь, Антонина? Сына без мужика тяжело подымать.
-- Ничего, справимся.
Старушка согласно кивнула и поднялась, наконец, со стула.
-- Пиду до дому. За погоду послухаю, мабуть, шо дельное скажуть. Бо вже осточертел цэй дож, -- то, что в прогнозе погоды после программы «Время» Краснодар не упоминался никак, бабу Дусю не волновало. Страна большая, интересно и про других узнать.
Иногда звонила Хоменко. Бывшая одноклассница, узнав, что Тоня ушла из школы, в душу не лезла, спросила только однажды.
-- Не пожалеешь?
-- Нет, -- коротко соврала Антонина.
Выждав какое-то время, Людмила позвонила снова и, выяснив, что подруга по-прежнему без работы, хотя отчаянно нуждается в ней, активно включилась в процесс поиска, но попала в тот же заколдованный круг.
-- Ничего не понимаю! Или я уже вышла в тираж, и никто не старается быть мне полезным или, действительно, все забито. Кроме санитарки в больнице нигде ни хрена не устроиться, представляешь?
-- Я бы пошла санитаркой.
-- Куда?! В больницу?
-- Почему нет? Другие же работают.
-- По кочану! Другие – не ты. Подставлять под чужие задницы судна, мыть хлоркой полы да загаженные сральники ты всегда успеешь, а нам надо найти что-нибудь приличное. Санитарками, дорогая, трудятся либо престарелые бабки, либо соплюшки, кто мечтает поступить в мединститут и набирает стаж для льготного поступления. Хочешь переучиться на врача?
-- Нет.
-- Тогда заткнись и жди. Я не буду Людмилой Хоменко, если не пристрою тебя в нормальное место.
После месяца бесплодного ожидания Тоня отправилась к кооперативному рынку, где на углу, у доски объявлений «сдаю-меняю квартиру» топтались, осторожно присматриваясь друг к другу, владельцы вожделенных жилплощадей и те, кто надеялись хоть временно там поселиться.
-- Что ищем? – придвинулся бочком щуплый мужичонка и, дохнув перегаром, добавил. – Могу сдать угол.
-- Спасибо, не надо.
Обстановка здесь была, как на конспиративной квартире в фильмах про большевиков: серьезная, без шума и суеты, деловая. Угадывались конструктивизм и взаимное понимание. На небольшом пятачке толокся маленький коллектив, в котором каждый представлял собой полярно заинтересованную единицу, посторонним тут было не место. Новенькая поняла, что срочно нужно определяться, и приблизилась к кучке, выдающей хозяйскую жилку. Интуиция не подвела, уже через пару минут Антонина получила бесплатный совет, как не промахнуться со сдачей жилья. Подвохов выявлялось немало. Можно проколоться с квартирантами: загадят квартиру, в срок не заплатят, а то и вовсе поживут в долг под разными предлогами да сбегут, хорошо еще, если не обкрадут. Соседи могут в милицию настучать, что чужие живут без прописки. И, конечно же, не ошибиться с ценой.
-- Особо задирать тоже не стоит, -- втолковывала Антонине словоохотливая женщина лет пятидесяти, – совесть нельзя терять, себе дороже выйдет. Вы угол собираетесь сдавать или квартиру?
-- Комнату.
-- Если не секрет, за сколько?
-- Не знаю. Я сегодня здесь в первый раз.
-- Ага, то-то вас раньше не было видно. Я уж тут за полгода всех почти знаю.
-- Полгода?! – испугалась Тоня. – Неужели так трудно найти квартирантов?
-- Жилье сдать проще пареной репы, желающих снять -- хоть отбавляй. Посудите сами: женятся, разводятся, учатся, я уж не говорю о приезжих – не на улице же им жить, общежитий и гостиниц на всех никогда не хватит. Нет, милая, с этим проблем не будет. А вот чтобы для жизни хорошего человека найти, придется походить и больше, чем
