Ларс III (СИ) - Гросов Виктор
Купец в притворном ужасе схватился за грудь.
— Двадцать? Это чтобы я умер с голоду⁈ Восемьдесят, и ни монетой меньше!
Торг продолжился. Оживленно обмениваясь вежливыми колкостями, они договорились о цене, удовлетворившей обе стороны. Я с Эдом и Агой увлеченно наблюдали за процессом покупки. И зачем дяде этот шелк?
Когда Радомысл приобрел ткань, мы направились дальше. Нам загородила дорогу толпа. Впереди было шумно. Пробравшись сквозь любопытных зевак, мы увидели интересную картину. Крепкий воин с покрасневшим от вина лицом пытался утащить за волосы молодую женщину. Крики женщины о помощи прорезали шум рынка.
Глаза Метика сузились. Он рванулся вперед. Два наших легионера образовали клин позади него. Пьяный воин, не обращая внимания на приближающуюся бурю, продолжал издеваться над молодой женщиной, его смех эхом разносился по рыночной площади.
— Отпусти ее, — приказал Эд на могучем славянском, добравшись до места происшествия.
Воин повернулся, его глаза были налиты кровью.
— А кто ты такой? — невнятно проговорил он на местной латыни, его рука сжала руку женщины.
То ли от того, что мой друг посчитал обращение к нему неким ругательством, то ли Эдик в принципе был настроен на драку — не понятно. Прежде чем воин успел среагировать дальше, лекарь шагнул вперед и нанес быстрый удар ногой по колену воина. Мужчина со стоном рухнул на землю. Легионеры сориентировались и обезоружили пьяного верзилу.
Эд осторожно поднял женщину на ноги. Она дрожала, ее глаза расширились от ужаса.
— Не бойся, — сказал он удивительно нежным голосом, — теперь ты в безопасности.
Нужно будет подучить друга латыни, все же можно было решить все миром, без рукоприкладства. А в случае с Метиком — ногоприкладства. Может девушка украла чего-то, а он влез, не разобравшись в ситуации. Хотя, поднимать руку на женщину — это перебор вне зависимости от проступка.
— Спасибо, господин, — прошептала девушка на латыни, ее голос был наполнен слезами.
— Тише, — успокоил лекарь, — все кончено.
Женщина всхлипнула, а затем указала трясущимся пальцем на ближайший ларек.
— Мой отец… он там.
Мы подошли к ларьку, где стоял пожилой мужчина с выражением беспокойства на лице. Увидев, что его дочь в безопасности, его глаза наполнились облегчением и благодарностью. Он низко поклонился нам.
— Я вам глубочайше благодарен, — сказал старик дрожащим голосом, — Вы спасли мою дочь от ужасной участи.
Старик рассказал нам о том, что конфликт был между его дочерью Софией и этим пьяным воином из-за того, что его дочь отказала последнему в замужестве. Банальная история. Мужик психанул, напился и решил силой увести девушку. Отягощало ситуацию то, что купец был должен значительную сумму самому воину.
Эдик кивнул, на его лице появилось мрачное выражение. Он повернулся к легионерам, указывая на пьяного.
— Отведите его…
— К префекту, — подсказал Радомысл, — он решает, какое будет наказание.
Когда легионеры утащили пьяного воина, толпа разразилась аплодисментами, восхваляя смутившегося лекаря как героя и защитника. Девушка и ее отец осыпали его благословениями. Даже Ага, всегда прагматичный, позволил редкой улыбке тронуть свои губы.
Мы продолжили путь по рынку. Радомысл торговался с торговцем из Персии, в результате дядя приобрел красивый ковер. Оставшаяся тройка легионеров превратилась из охраны в носильщиков. Я с Эдом и Агой попробовали экзотические фрукты. А возле торговцев рыбой я с Радомыслом слушали рассказы бывалого моряка, который красочно описывал далекие земли и мифических существ. Кажется, он пересказывал «Одиссею» Гомера. Вот ведь прохвост. Талантлив, конечно, но мошенник.
Мы походили еще немного по рынку, я сравнил цены с теми, которые знал в прошлой «поездке» сюда. Вывод, конечно интересный: при осаде — цены выше. Что, собственного, логично.
Вернувшись с рынка, мы провели остаток дня в дружной компании. Гор рассказывал про интересные случаи его службы в Царьграде, веселя Эстрид. Дядя поведал про доблестный поступок Эда по высвобождению девушки Софии из рук пьяного отвергнутого воина. Причем Радомысл сделал упор на «общении» воина и лекаря, один — на славянском, другой — на латыни. Метик, конечно, смутился и пытался оправдать свой импульсивный поступок.
Сегодня у нас был разгрузочный день. Феофил должен был донести до своего отца плод наших ночных посиделок — пакт о разграничении зон влияния между Царством Гардарики и Византийской империей.
А завтра мы встретимся с императорами на ипподроме. Ипподром был не только гонками. Здесь проводились самые разные мероприятия: от спортивных соревнований и охоты до представлений экзотических животных и театральных представлений.
Императоры часто использовали его, чтобы оценить общественное мнение, сделать объявления и даже подавить инакомыслие. Приветствия или насмешки толпы могли создать или разрушить имидж императора.
Что интересно, ипподром был плавильным котлом византийского общества. Люди всех социальных слоев, религий и национальностей собирались вместе, чтобы насладиться зрелищем и обсудить актуальные проблемы. Это было место, где формировались социальные связи и обменивался информацией.
Надеюсь, что Михаил, обожающий такие развлечения, будет благодушен. По крайней мере, Феофил на это рассчитывал.
Глава 19
Конец лета 827 г., Царьград
На следующий день я со всеми ближниками находился на ипподроме, в императорской ложе. Тут присутствовали оба императора с супругами и советниками. Аристократия развлекалась. Мне казалась роскошь ипподрома вульгарной, а рев толпы — раздражающим. Видимо, нервишки пошаливают.
Обширная арена под открытым небом была наполнена гудящей от волнения и жителями и гостями столицы. Внизу ревел ипподром, кипящая масса людей была увлечена зрелищем гонок на колесницах. Команды, обозначенные по цветам, яростно соревновались, доводя толпу до безумия.
Очередной круг скачек закончился шквалом пыли и криков, победитель превратился в пятно зеленого и золотого цвета. Толпа взорвалась, их крики эхом отразились от древних камней Ипподрома.
Император Михаил сидел на мягком троне со скучающим выражением на изнеженном лице. Он был одет в шелка и драгоценности. Не зная о его страсти к ипподрому, я бы никогда не подумал, что он сейчас играет на публику. Актер в нем пропадает изрядный.
Я сидел возле Феодоры, супруги Феофила. Эта была потрясающая девушка. Ее темно-каштановые волосы нежно обрамляли лицо, частично прикрытые вуалью из тончайшего шелка. Тонкие руки оливкового цвета скромно были сложены. Она была одета в струящиеся одежды насыщенного фиолетового цвета, украшенные сложной вышивкой и драгоценными камнями. На ее груди возвышается золотой крест. Царственная осанка выдавала ее статус.
С этой девушкой было приятно общаться. Она располагала к себе. Наверное, из-за этого меня и посадили возле нее. Сам Феофил при встрече подмигнул довольно скалясь. Видать, получилось уболтать Михаила на подписание соглашения. Поэтому я попробовал себя успокоить и вел светскую беседу с византийской императрицей.
— Как вам скачки, царь Ларс? — вежливо поинтересовалась Феодора.
— Ваше Величество, ваше сияние затмевает любые зрелища, — не растерялся я.
Нежная улыбка тронула ее губы. А что, я и так могу. В конце концов, пусть знает, что северный медведь тоже может быть галантным.
— Лесть от гардарского царя действительно редкий дар, — звонко рассмеялась императрица, — Добро пожаловать в Константинополь, Ларс. Могу ли я узнать, что привело вас в самое сердце империи?
— Сказания о великолепии вашего города достигли даже до далекого Хольмгарда, Ваше Величество. Я прихожу в поисках знаний, торговли и, возможно, проблеска мудрости, которая руководит вашим правлением.
Ха, я сам не ожидал, что могу так высокопарно изъясняться. Могу ведь, когда хочу.
— Мудрость — это путешествие, а не пункт назначения, царь, — ответила Феодора мелодичным голосом.
