На пороге великой смуты - Александр Владимирович Чиненков
– Архип красив, здоров и обладает всеми мужскими достоинствами, – мягко ответила Амина. – Но он не моего поля ягода.
– Почему? – спросила испуганно девушка.
– Я уже говорила тебе почему. Он простой казак, без роду, без племени. А мне нужен не богатый, но благородный! Конечно, хотелось бы еще, чтобы мой избранник выглядел как Архип.
Слова Амины произвели странное впечатление на девушку; у неё было такое чувство, будто она только что услышала шипение гадюки. Нервная дрожь пробежала по телу Ании, а душа наполнилась горечью.
– Ты всё-таки влюбилась в Архипа, мерзавка, – тихо сказала она.
– Наверное, ты права, – с вызовом ответила Амина. – Но я пока ещё сама не разобралась в своих чувствах. И больше не стоит об этом говорить!
– Нет, говори!
– Ты приходишь в отчаяние и дрожишь за благополучие Архипа. А достоин ли он тебя? Он простой человек, Ания, и потому не может оценить такое сильное чувство, как любовь!
– Я бы не спешила так утверждать, – с сомнением произнесла девушка. – Архип казак, но далеко не простой челоек. Он выделяется из своего низшего сословия. Его душа благородна и тонка! Всевышний, наверное, ошибся, вселив её при рождении в тело простого человека, а не дворянина!
– Это всё вздор. Я вижу его каждый день среди простых людей, и поверь… Он мало чем отличается от них.
– Мало чем? – повторила Ания недоверчиво, и насмешливая улыбка невольно скользнула по её лицу.
– А ты не веришь в это? – усмехнулась Амина, тихо скрипнув зубами. – Архип выделяется из толпы черни лишь своей благородной внешностью. И ты правильно заметила, что Всевышний ошибся, вложив в тело дворянина простую, неприметную душу!
– Странно, но мне кажется, что и душа у Архипа благородная!
– Вздор! Его душа вовсе не благородная, а народная.
– Что это значит?
– Мне трудно это объяснить, хотя дело само по себе очень простое. Архипу известно, как велико могущество и влияние твоего отца, и в то же время он знает, что Великий хан Малой орды скорее умрёт, чем выдаст свою дочь за простолюдина. Но он, как мне кажется, очень надеется влиться каким-то образом в вашу семью.
– Я не понимаю смысла твоих слов, – пробормотала Ания, дрожа всем телом.
– Архип хочет жениться на тебе с дальним прицелом!
Ания выпрямилась, на щеках её запылали ярко-красные пятна.
– Ты лжешь! – крикнула она резко.
Глаза Амины недобро сверкнули.
– Ты слепа из-за любви к нему, – процедила она сквозь стиснутые зубы.
Лицо девушки залилось краской, которая сразу сменилась смертельной бледностью. Тихим, но твёрдым голосом она сказала:
– Да, я люблю этого человека, и ничто – слышишь, хозяйка леса! – и ничто, никакие наговоры не в силах растоптать эту любовь!
– Значит, ты веришь ему, а меня считаешь лгуньей? – прошептала Амина, побледнев от гнева. – Ты забываешь, что мне ложь не надобна. Ты забываешь, что не я к вам, а вы ко мне притащились за помощью.
Ания уяснила окончательно, что Амина полюбила Архипа, и в ту же минуту страшная мысль мелькнула в её голове: «А если Архип тоже её полюбит?» Но девушка тут же с презрением отвергла эту мысль: её честная, не отравленная ложью натура не допускала низких уловок.
– Он и я в руках Аллаха, а не в твоих, – сказала она спокойно.
Амина, шатаясь, вышла из комнаты девушки. В прихожей она угрожающе сказала ожидавшей её сиделке:
– Архипа не пускай, если ночью явится. Настаивать будет, буди меня немедля.
* * *
Стемнело. Внутри умёта, за стенами частокола стояла полная тишина. Издалека, откуда-то из ночной степи, послышался непонятный вой. Карауливший у ворот Матвей Баранов прислушался. Вой издалека нарастал, становился явственней. Он толкнул прикладом товарища, закутавшегося в тулуп и мирно спавшего на охапке сена: «Эй, Степан! Да просыпайся ты, муха навозная!»
Но тот спал крепко. После второго толчка приклада он проснулся.
– А? Что ты сказал?
– Сам вот послухай, – переходя на шёпот, сказал Матвей и указал рукой в сторону степи.
Степан вслушался и, сразу проснувшись, схватил прислонённое к частоколу ружьё: он тут же всё понял.
– Господи, не минула нас беда лихая.
Со стороны степи слышался уже не вой, а слившиеся в нарастающий гул крики.
– Пожаловали злыдни, мать иху, – проворчал Матвей, беря ружьё на изготовку.
– Вот и я об том, – вздохнул Степан, делая то же самое.
Крики становились всё отчётливее, и прозвучали первые выстрелы.
Мужики проверили ружья, проверили запоры ворот и притаились, глядя сквозь бойницы в частоколе. Шум приближался.
– Ты иди-ка в набат вдарь! – опомнился Матвей. – Подымай людей, покуда я тута ворогов привечу.
– Сейчас я, – выдохнул Степан и исчез в ночи.
Шум приблизился. Из общего гула выделялись голоса, отдельные выкрики. Наконец они прозвучали совсем близко, прямо у частокола.
Несколько десятков всадников осадили коней и замолчали. Один из них крикнул:
– Эй, за воротами, живо отворяй!
В это время над умётом зазвучал набат. Это Степан изо всех сил заколотил в подвешенную у колодца железяку.
– Отворяй ворота, скоты сиволапые! – зазвучал требовательно тот же голос из-за частокола. – А не то мы сметём их!
– А вы попробуйте! – задиристо закричал в ответ Матвей. – Кто токо пальцем их коснётся, враз застрелю, как паршивую суку!
– Ах так, тогда получай!
Все разбойники выстрелили разом. Им ответил одинокий выстрел из-за частокола. Один из разбойников скатился с седла и упал под ноги коня.
Звучавший набат разбудил всех жителей умёта. Вскоре с оружием в руках они высыпали на улицу, готовые ко всему. Даже к ожидавшей их смерти.
А сабарманы накатились новой волной. Они остановили коней у частокола, но пока не пошли на приступ.
– Эй, вислоухие! – крикнул кто-то из них. – Говорить хотим. Предлагаем договориться по-хорошему!
– Хорошо, давайте поговорим! – громко крикнула Амина, в сопровождении Архипа подходя к воротам.
– Приятно слышать знакомый голос! – послышалось из-за частокола. – Здравствуй, уважаемая госпожа! Вот я и пришёл, как и обещал!
– В гости днём ходят, Садык, – дрогнувшим голосом ответила Амина. – И ещё. Что-то не припомню я, чтобы приглашала тебя к себе?
– Да я всё чаще хожу без приглашения, – рассмеялся «переговорщик». – Верни мои деньги, красавица, попавшие в твои руки незаконным путём, и мы навсегда останемся друзьями!
– Твой отец отдал мне деньги в твёрдом уме и твёрдой памяти, – возразила Амина. – Я не просила его делать этого.
– Да он спятил, Амина, хоть и выглядел умным!
– В таком случае у меня есть все причины и тебя считать сумасшедшим!
Из-за частокола послышались смешки,
