Волчий корень - Андреева Юлия Игоревна

— Оборотня не берут зелья? — Волков какое-то время раздумывал над столь неожиданной сентенцией. — А что скажешь об опоенных тобою моих побратимах? Думаешь, я бы простил тебе их смерти?

— Ты исчез, так что, даже если бы в монастырь и явились с вилами да кольями, никаких волков они бы все одно там не нашли, а покушаться на жизнь царевых опричников, не-е, деревенские на это неспособны. Да и я бы рядом был, неужели с мечом не выстоял бы против сиволапых?

В то, что Замятня стал бы защищать опоенных им же ребят, Волков, разумеется, не поверил, сбежал бы, скорее всего, только пятки бы сверкали. Поэтому дознаватель поборол естественное омерзение и переключил мысли с Замятии на невинного ребенка. Меж тем Сабуров еще бормотал что-то, должно быть, пытаясь оправдаться перед Волковым, но тот больше не слушал.

— Где держат Соломонию, знаешь?

— Знаю. — Он кивнул в сторону царской опочивальни; как обычно, у дверей дежурили стражники, пройти мимо которых было невозможно. Зато теперь Волков знал, что туда же можно проскользнуть из тайной комнаты великой княгини Соломонии через секретную дверь.

Точно в тумане, Волков прошел через комнату Соломонии к тайной двери, ведущей в царскую опочивальню, потянул за ручку сначала тихонько, потом сильнее. Потряс несильно, раскачивая замок. Вдруг дверь дрогнула, но пошла не на Волкова и не от него, а непонятным образом спряталась в стене. Юрий отодвинул преградивший ему путь ковер и оказался в спальне Ивана.

Несмотря на то что спаленка — место сугубо интимное и посторонних туда обычно не приглашают, опочивальня царя была огромной залой с широкой кроватью под узорчатым балдахином в углу. Здесь же Иван принимал людей, с которыми нужно было потолковать с глазу на глаз, так как считалось, что в царской опочивальне невозможно подслушать. Должно быть этот обычай завел еще прежний государь Василий Ш, когда жил в ладу с мудрейшей Соломонией.

Теперь царь Иван снова призвал в свои покои Соломонию Сабурову, восьмилетнюю девочку, которая должна была ответить перед ним за грехи ее двоюродной бабушки, равно как и за весь свой невольно согрешивший против трона род.

Хорошенькая востроглазая девчоночка в расшитом крупным жемчугом сарафане и огромном кокошнике, надетом поверх распущенных рыже-каштановых волос, сидела, съежившись на полу в углу опочивальни. Девочка с тряпичной куколкой, чем-то похожей на нее саму, дрожала всем телом и ожидала смерти. Увидев отца, она испустила тоненький вздох, но от страха так и не смогла подняться с места. Не смея зайти в опочивальню, Замятня так и остался на пороге, Волков же пересек комнату и, обняв девочку, вынес ее в тайные покои великой княгини Соломонии.

— Кощунство! — только и мог произнести он, гладя девочку по голове, с которой заботливый отец уже стащил тяжелый кокошник.

— Выведи ее отсюда, Кудесник, беги с ней, с кровиночкой моей. А я уж буду стоять до последнего, — шептал Замятня. — Подрастет, будет тебе жена, краше которой на всем свете не сыщешь. Я ведь тебя давно знаю, ты ее не обидишь, тебе я доверяю. А коль примешь шапку Мономаха, если вступишь на престол законным наследником, будет вторая Соломония подле тебя и восстановится справедливость, — шептал Замятня, все еще не выпуская дочку из своих объятий.

— Заберем ребят и все вместе двинем отсюда, — потряс его за плечо Волков. — Что же тебе здесь на смерть оставаться?

— Волком обернусь, — невесело хмыкнул Замятня. — Сабуровы с Волковыми в родстве, отец, правда, всегда говорил, что я в материнскую породу пошел, рохля, толстый, таких волков не бывает, но я знаю, в самый страшный момент даже такой некудыка, как я, если, конечно, в нем это заложено, может превратиться в волка. А в нас с тобой одна кровь — волчья, пусть моя и пожиже, пусть и…

— Жирнющий волк из тебя получится. — Только теперь Волков заметил стоящего в дверях Томило Чулкова.

— Где наши? — спросил дознаватель, краем глаза заметив, как съежился Замятня.

— Прости, что опоздали, упустили нашего пленника, ушами прохлопали, а он и сбежал. Ума не приложу как. Не иначе сквозь землю провалился проклятый. Пока искали, пока людей расспрашивали, время и ушло. Но теперь все в сборе, и он, гнида, вижу, тоже здесь.

— Всем нашим нынче же бежать придется. — Волков говорил тихо, невольно прислушиваясь к звукам дворца. — Через подземелье пойдете, там можно выбраться. Я постараюсь пока Ивана отвлечь, а ты бери девочку, собирай всех наших и уходите вместе с семьями, с домочадцами. Никого не оставляйте супостатам на растерзание. Дом мой в лесу знаете, вот туда и держите путь. Если через три дня я туда не подъеду, сами решайте, куда и кому. Здесь оставаться доле невозможно.

— А этот? — Томило одними глазами показал на Замятию, но у «жирного волка» тоже был слух что надо.

— Этот, — Волков поглядел на Сабурова, — этот вас прикрывать станет. М-да, с мечом в руках. На худой конец, забьете его тушей лаз, через который уходить станете. Хоть какая-то польза.

— Я с ребенком и до подземелья не доберусь, слишком приметно. — Томило оглядел покои и, метнувшись к сундуку, склонился над ним. Минута, и, сняв полушубок, Чулков вдруг напялил на себя сарафан Соломонии. — Что уставилась, быстро застегни крючки, — бросил он готовой расхохотаться девочке. — Да не так, а чтобы как юбка свисал, великая княгиня, поди, ниже меня ростом, коли стражники увидят, что у меня сапожищи из-под подола торчат, точно полюбопытствуют, кто такая. А ты, Юрий Сигизмундович, на голову мне что-нибудь поищи. И для тепла еще шубейку, что ли, какую… чай, не лето красное. Скажут, баба с ума рехнулась. Ну да ладно, в своем пойду. И девочке тоже, ах вот же телогреечка, сойдет, платок еще вот тот давай. Та-а-ак… Женщина с девочкой — это нормально, никто и внимания не обратит, решат, что просительница с дочерью. — Поискав в комнатке, Волков действительно обнаружил еще платок и накидку с меховой опушкой.

— Бороду бы сбрить, но да ладно, платком прикрою, никто и не заметит. Ой, грехи наши тяжкие.

Соломония наконец застегнула все крючочки, и Томило накинул себе на голову платок, после чего, присев на корточки рядом с девочкой, застегнул на ней телогрейку.

— Пойдешь с Томило, он хороший человек, — вложив ручонку малышки в изящную руку Томило, объяснил Соломонии Волков.

— А тятенька? — Зеленые глаза девочки с удивлением уставились на Волкова. Почему-то ее совершенно не смущал тот факт, что этот незнакомец вдруг взял на себя право распоряжаться ее жизнью.

— Тятенька с вами подойдет, не бойся.

Когда Томило с Соломонией и Замятней скрылись в одном из многочисленных коридоров дворца, Волков демонстративно подошел к стражникам, дежурившим у опочивальни государя, и поинтересовался, не там ли он. Оказалось, что Иван заперся в библиотеке. Кивнув служивым, Юрий сократил путь, переходя по черным лестницам для слуг. Несколько раз ему навстречу попадались бабы с корзинами стираного белья, и истопники, в чьи обязанности входила своевременная доставка дров по всем палатам да чистка каминов. Те удивлялись, торопливо отступая, и кланялись непонятно как оказавшемуся здесь барину, но никто не спешил заступить ему путь или попросить убираться подобру-поздорову.

У двери в библиотеку также обнаружились два стражника. Но Волков показал выданный ему царем особый пропуск, сообщив, что государь-де давно уже ждет его, после чего один из стражей вежливо постучался в резную дверь.

Глава 14

БЕГСТВО ИЗ ТЕРЕМНОГО ДВОРЦА

Выйдя из тайной комнаты великой княгини Соломонии, Томило взял на руки Соломонию и пройдя через большой зал, в иное время служивший приемной, свернул на лестницу и, спустившись на один пролет, встретил как раз входящих в терем побратимов. После короткого перемигивания и условных знаков Томило устремился в сторону подвала, и вскоре за ним неспешно и порознь, чтобы не вызывать подозрений, последовали и остальные. Умненькая Соломония делала вид, будто бы заснула, и, нежно прижимая ее к груди, Томило прятал свою бороду в густых волосах сомлевшей девочки. Видя их, стражники приосанивались, невольно заглядываясь на высокую статную барыню с дочкой на руках. Первая заминка возникла, когда Томило с Соломонией на руках и следовавший за ними по пятам Замятня добрались наконец до двери, ведущей в подземелье.