Светлана Кайдаш–Лакшина - Княгиня Ольга
Жрец ответил с улыбкой:
— Скорее в Киеве найдется, там пещер много глубоких… Или в Чернигове, туда еще Аполлон — греческий бог — раз в 19 лет прилетал к гипербореям. А северяне — это они…
Но Порсенна скорбно улыбнулся:
— Это было еще прежде…
И вдруг внезапно обернулся Свенельд, разглядывавший что‑то вдали. Его глаза горели почти желтым блеском — будто волчьи. Мгновенно нарушилось дружелюбие воздуха — потянуло холодом, заржали кони за стеной. Слетело наваждение — навьи[151] чары: ведь только что перед Красной горкой был Навий день, когда духи злой смерти гуляли по земле и могли схватить любого, кто попадется на пути… А уж они умеют выскочить неожиданно, когда люди безоружны и не готовы драться с ними…
Какие тут льняные этрусские полотнища, когда нужно составлять военный союз! Все княжества уже собирают войско, и только древляне помешкают.
Вещий князь Олег объединил многие княжества и племена — приильменских словен, полоцких кривичей, мерю, весь на Белоозере, чудь… В Смоленск, Любеч и Новгород он назначил своих наместников. «Примучил» он и древлян и наложил дань «по черной куне[152] каждого дыма».
Древлянское княжество участвовало в походе князя Олега на Византию в 907 году, но едва Олег умер, как оно отказалось и от участия в походах, и от выплаты дани.
Правда, щадя богатство и древность княжества, князь Олег не назначал сюда наместника, а оставил права распоряжаться князьям и старейшинам. Князь же Игорь отдал воеводе Свенельду право собирать дань с древлян с 922 года. Уже несколько лет Свенельд исправно это делает… Но отчего же он так угрюм и далек от всех? Будто боится сближения князя Мала с князем Игорем? Или сближения князя Игоря с князем Малом? Интересно — чего больше он боится…
Бог Хоре, как известно про него, часто перевоплощается в волка, и когда он таскает овец из стада, этим он наказывает его хозяина… Но откуда же в глазах Свенельда этот волчий блеск?
Он жаден к наживе, иногда страшно с ним находиться рядом: Ольга не робкая, но будто что‑то глубоко внутри запрятанное начинает подрагивать, a потом сплетается в ком беспокойства без всякой причины, будто неведомая угроза пришла откуда‑то и ты не знаешь о ней, но чувствуешь…
В гостях у князя Мала впервые ощутила княгиня Ольга эту особую породу Свенельда, его отъединенность от улыбающихся друг другу людей….
В детстве бабка сказала Ольге за теремом у необъятной ивы слова, что навсегда запомнились ей, как запомнились и текущие по морщинистому лицу слезы: «Твоя мать погибла, потому что не умела сдерживать сбегающих с ее языка слов. Погибнешь и ты — если не научишься молчать». Бабка сказала слово «погибла», а не «умерла».
Эти слова будто оглушили Ольгу, и она долго не могла говорить… Не раз после того она сидела под этой ивой, безучастно наблюдая шумящую жизнь вокруг, чувствуя себя будто чужой в ней. Вот мало летки–девицы с лукошками выходили в ягодник, посланные новой княгиней, распоряжающейся в доме. Вот пастух, потеряв скотину, оставив стадо на подпаска, прибежал домой, чтобы перед каменным Хорсом возжечь крапиву, лишающую страха. Свою просьбу к богу он читает громко и несколько раз: «Прошу тебя, Хоре, прошу тебя как Бога, унимай ты своих хортов полевых, лесовых и боровых, зажимай ты им зубы и губы своим хортам, чтобы они очами не видели, ушами не слышали мою скотину, в поле, в лесу и во всяком месте, и постанови ее, Хоре, на таком месте, чтобы моя скотина показалась хортам сухим пнем, гнилою колодою».
Пастух измучен, пот льется у него по лицу и шее, рубаха намокла, а он все бормочет и бормочет и шевелит в огне крапиву… Ольга сидит неподвижно, будто сама превратилась в изваяние… Наконец пастух кончает свои возжигания и просьбы, втыкает в землю нож и обводит круг… Когда скотина найдется, нож будет вытащен…
Хоре — волки… Но почему Свенельд?
В гостях у древлянского князя Мала, глядя на его тяжелую молоденькую княгиню, Ольга припомнила, как до Киева дошли неблагозвучные вести, будто супругу князя Мала изурочили — извели злобой. Ее убили на расстоянии, но сначала жрица — из ненависти к ней — сделала ее бесплодной… Она повесила ей на шею оправленные в серебро выпавшие зубки маленьких детей, уверяя, что это необходимо, чтобы родился мальчик… Далее она прибавила заделанный в серебро пальчик мертворожденного ребенка… Не подозревающая ни о чем княгиня была изурочена, замучена до смерти и скончалась в судорогах… Говорили, что князь Мал очень горевал о княгине, что жрица, мучимая раскаянием, что‑то кому‑то поведала, но было поздно… Князь Мал как верховный жрец повелел отрубить ей голову…
Волхв — волк… Волхвы могли превратиться в волка, а волки вернуться обратно и стать волхвом.
В доме отца Ольги была диковинная собака, похожая на волка, и о ней говорили, что это человек, не сумевший вернуться обратно из волчьей шкуры.
Даже дети тогда шептались, что кто‑то в лесу унес нож, который слуга князя воткнул в пень, под особый заговор, чтобы превратиться в волка. Ну, а уж коли нож унесен, не бывать ему больше человеком… Пропал тогда слуга — появилась странная серая собака, и все ее боялись… Потому что пришла неизвестно откуда… А потом также неизвестно куда пропала…
Что только не лезет в голову спустя много лет, а тогда казалось, что ничего в ней не задерживается, много уплывает, будто по воде… Но отчего же встретить волка всегда почиталось удачей?
Зайца увидеть — к беде, волка — к радости… Сколько всего волхвы напридумывали — это ясно теперь, но тогда… Был и страх, и недоумение, и боязнь…
Теперь уже трудно вспомнить, как же все тогда обстояло…
Взгляд княгини Мала Ольга помнит, но где тогда был Святослав? С няньками? С ними? Или его оставили в Киеве?
Как странно, что этого память не удержала, а вот дымы над Красными горками княгиня Ольга видит столь зримо, будто они и сейчас стоят перед глазами.
…Говорили о Радунице… Этот праздник всегда был очень торжественный… Да ведь и ее привезли в Киев на Красную горку…
Тогда все дружно распевали песню, как ходили походом на Царьград… Еще с князем Олегом… Гусляры… Скоморохи… Гудцы…
Подойду, подойду,Под Царь–город подойду,Вышибу, вышибу,Копьем стену вышибу!Выкачу, выкачу,С казной бочку выкачу!Подарю, подарюЛюту свекру–батюшке!Будь добре, будь добре —Как родимый батюшка!Подойду, подойдуПод Царь–город подойду!Вышибу, вышибу,Копьем стену вышибуВынесу, вынесу,Лисью шубу вынесу!Подарю — подарюЛюту свекровь–матушку!Будь добра, будь добра,Как родима матушка…
Ольга вспомнила, что когда впервые услышала эту песню, удивилась, что она написана женщиной — ведь обращение к свекру и свекрови — только у жены… Князь Игорь был немало озадачен: «Почему же ее поют гусляры?»
А потом сказал задумчиво: «При мне не было, но князь Олег говорил, что когда собирали войско, чтобы идти на Царьград, там были и княгини и княжны — предводительницы своих земель…».
И Ольга часто вглядывалась в собиравшихся в гриднице воинов — нет ли среди них женщин?
Прошлое туманится завесою, но изредка она отходит в сторону, открывая, казалось бы, давно забытое…
Радуница приходила сразу же за Красной горкой и была полна радости.
На Радуницу встречались с умершими предками, и это было великой радостью… Радованье покойников… На могилах ставят яства, чтобы они откушали, вспомнили, как здесь радовались… Никто никогда не отберет этого праздника и этой радости… Сколько снеди раскладывается на могилках… Сколько яиц, и пирогов, и блинов, и лепёшек, и оладий… В долбленых тыквах приносят меды — не сосчитать их… Поливают могилки медом — брагою… Вот тут и приходят молодые — жених и невеста — поклониться предкам, попросить у них заступничества перед древними и славными славянскими богами. Ведь все теперь там, на небесах, и легко поклониться, в ноги кинуться, вымолить, выпросить счастья, удачи, здоровья, богатства, любви мужа, деток здоровых, силы…
Чем больше на Радуницу умилостивишь своих предков, дедов и бабок, родителей, свекра, свекровь, тем больше подадут тебе здесь удачи, здоровья, хлеба, пива, меда, зверья… Каждый кланяется у могил своих предков, а потом идут и кланяются сообща…
Как живут–поживают предки на небе, в царстве бога Солнца — Даждьбога?
—Стоят там палаты, все изукрашенные каменьями–самоцветами, и растет там дивный сад с золотыми яблоками… А распевают в этом саду жар–птицы, жар их солнечный…
И спускаются к нам родители–предки по радуге…
Поэтому и Радуница называется…
Радуга только и связывает землю и небо, и только по ней можно ненадолго вернуться туда, где ты жил…
