Элисон Уэйр - Брачная игра
Будучи священником, давшим обет безбрачия, епископ умел распознать истинные чувства других. Сейчас он видел, насколько королеве и Роберту хорошо в обществе друг друга. Если забыть, что перед ним сидели двое еретиков, один из которых, весьма вероятно, убил свою жену, де Квадра видел почти идеальную пару. Угощение, это красивое празднество на воде и оказанная честь подвигли епископа на комплимент.
– Ваше величество, я давно не видел вас такой счастливой, – поглядев сначала на королеву, затем на лорда Роберта, произнес испанец.
– А я действительно счастлива, господин епископ, – улыбнулась Елизавета. – И у меня для этого есть веские основания.
– Стало быть, слухи не беспочвенны и вы действительно собираетесь замуж за лорда Роберта?
– Чего только не услышишь вокруг! – засмеялась Елизавета. – Но мы можем об этом поговорить. Правда, Робин?
Роберт понимал, что ей нравится дразнить де Квадру, а заодно и его самого.
– Если вам угодно, ваше величество, – сказал он, подыгрывая Елизавете, – достойный епископ мог бы обвенчать нас прямо здесь.
– Сомневаюсь, что епископ достаточно хорошо знает английский брачный ритуал, – захихикала королева.
Благодушного настроения де Квадры как не бывало. Он не любил, когда серьезные темы делались предметом легкомысленных шуток. Брак был одним из таинств церкви, разговор о венчании в каюте воспринимался епископом едва ли не богохульством. Но до чего же лжива и тщеславна эта женщина. В ней жило не менее сотни тысяч чертей, и де Квадра давно оставил попытки понять Елизавету.
– Если бы вашему величеству было угодно освободиться от тирании сэра Уильяма Сесила и других ваших советников, восстановив в Англии истинную религию, вы могли бы беспрепятственно выйти замуж за лорда Роберта, – без тени улыбки произнес де Квадра. – Король Филипп оказал бы вам всестороннюю поддержку, а при таком могущественном союзнике никто бы не осмелился воспротивиться вашему союзу. И я бы с радостью вас обвенчал.
Елизавета видела, как мрачнеет лицо Роберта. Не дожидаясь, пока он скажет епископу какую-нибудь дерзость, она широко улыбнулась де Квадре и поблагодарила за совет и за искреннюю заботу о ее судьбе. Более того, даже сказала, что подумает над его словами. Роберт за спиной де Квадры подавал ей сердитые знаки, но Елизавета лишь улыбалась. Когда празднество кончилось и они остались одни, Роберт попытался выговорить ей за столь неподобающее поведение. Тут Елизавета не выдержала:
– Я королева Англии, и не тебе, Робин, сомневаться в моей мудрости. Меня короновали на правление, и простые смертные не вправе меня судить. Попробовал бы ты говорить в таком тоне с моим отцом!
– С твоим отцом я не укладывался в постель! – парировал Роберт. – Интересно, что сказал бы твой отец, если бы услышал, как ты разговаривала с этим испанцем?
– Робин, ты иногда ведешь себя словно мальчишка. Уж кто-кто, а ты должен понимать, сколь важна для нас сейчас дружба с Испанией.
– Даже ценой отхода от принципов истинной религии?
Елизавета фыркнула:
– Тебе ли меня не знать? Ладно, мои дорогие Глаза, не будем ссориться. Сегодня был чудесный вечер, пока ты его не испортил.
Ночью Роберт опять пришел к ней. Он не мог отказать. И вновь думалось, что главная цель – брак с королевой – в пределах его досягаемости. Однако в эту ночь, как и в другие ночи, дальше ласк у них не пошло. Елизавета была напряжена и думала о чем-то своем. В предрассветные часы Роберт вернулся в свою постель, но не смог уснуть, размышляя о своем будущем.
Судя по всему, Елизавета снова взялась за брачную игру. Стало известно, что принц Эрик, еще не утративший надежд стать ее мужем, выехал в Англию. Он намеревался свататься сам, не доверяя эту миссию никаким посланникам.
– Не понимаю, чту понадобилось этому шведу у нас, – ворчал Роберт.
Друзья успокаивали его, говоря, что это обычная придворная дипломатия. Внимание королевы поглощено только Робертом, и даже простой народ считает их брак делом решенным. Люди даже заключают пари, называя разные даты свадьбы.
Оказалось, что еще раньше Эрик отправил свой портрет. Когда холст прибыл во дворец, Елизавета велела поставить его у себя в приемной и как раз любовалась изображением принца. Это видели и придворные, и, конечно же, Роберт. Улыбнувшись ему, Елизавета снова повернулась к портрету.
– Если в жизни принц столь же обаятелен, как на этом полотне, вряд ли кто из женщин перед ним устоит, – лукаво улыбаясь, заявила она.
Разговаривая с придворными, Елизавета то и дело поглядывала на портрет Эрика, словно не замечая бурлящего от гнева Роберта.
Еще больше оснований для гнева появилось у лорда Дадли, когда приехал посланник Карла Девятого – нового французского короля. Франциск Второй – юный, болезненный муж Марии Стюарт – недавно умер. Когда на престол взошел его брат, Екатерина Медичи – королева-мать – недвусмысленно намекнула Марии, что ее дальнейшее пребывание во Франции нежелательно. Мария вернулась в Шотландию, где теперь правили лорды-протестанты. Елизавета усмехалась, представляя, как эта изнеженная, неопытная католичка Мария будет заявлять о своих притязаниях на шотландский трон, стоя перед суровыми, неуступчивыми шотландцами. Настоящими варварами, если верить Бэкону. Уж они научат ее жизни и выбьют из ее головки разные глупости.
Главное, шотландские лорды были протестантами, способными умерить аппетиты Марии Стюарт. Это успокаивало Елизавету. А теперь и новый французский король предлагал ей свою дружбу.
– Ваше величество, мой государь не только шлет вам свои добрые пожелания, – заявил посланник. – Он велел мне передать вам его мнение. Его величество считает, что вам следует выйти замуж за лорда Роберта Дадли. Мой король желал бы познакомиться с лордом Робертом.
В глазах Роберта зажглось торжество.
«Смотри, – говорил его взгляд. – Не только Испания одобряет наш брак. Теперь и Франция тоже. Это расчищает нам путь…»
Увы, Роберт слишком многое принимал как должное! Елизавета повернулась к французскому посланнику и с учтивой улыбкой сказала:
– Я бы не осмелилась отправлять грума для знакомства со столь великим королем.
Она назвала его грумом? Его, королевского шталмейстера, принадлежащего к гордому семейству Дадли? Лицо Роберта пылало от стыда и злости. Придворные улыбались украдкой. Твари презренные, вот кто они!
– И потом, я не могу отпустить от себя лорда Роберта, – продолжала Елизавета. – Он у меня вроде собачки. Если он где-то появляется, все сразу знают, что я поблизости.
Роберт сам не знал, как ему удалось не взорваться. Зато гнев сжигал его изнутри. Зачем она унизила его на глазах придворных и французского посланника? Неужели он так мало для нее значит? Нет, не эту женщину он каждую ночь держал в своих объятиях. Как она может быть такой двуликой? Женское воплощение Януса. Роберт уже решил закрыть смежную дверь со своей стороны, но потом радовался, что этого не сделал. И снова были – правда, после бурного объяснения – жаркие объятия. И снова он лежал в изнеможении, не получив главного, что получает мужчина от женщины. Однако Елизавета нашла иной способ его удовлетворить: она подала Роберту перетянутый лентой пергаментный свиток. Указ о назначении лорду Дадли государственного пенсиона в размере тысячи фунтов в год. Сумма более чем щедрая. В сердце Роберта опять вспыхнула надежда.
Звезда лорда Дадли вновь поднималась на небосклоне. Елизавета не отпускала его ни на шаг. Куда бы она ни направлялась, Роберт шел позади. А бывало, надев простой плащ и скрыв лицо маской, Елизавета сопровождала его в таверны, на состязания стрелков, в медвежьи ямы и иные места, где никогда бы не смогла появиться королева. Роберт искренне восхищался, глядя, как Елизавета на равных пьет эль и не морщится от сквернословия ее подданных из низов. Королева любила собачьи бои и громко кричала, подбадривая пса, ненадолго ставшего ее фаворитом. А как азартно она рукоплескала лучнику, выигравшему состязания. Ей нравилась свобода, недоступная королевской особе. Нравились откровенные разговоры с простолюдинами, их мнения. Эти люди говорили то, что у них на уме, без придворной лести, не пытаясь угодить ей своими речами. Елизавета называла такие встречи поучительными.
Поздней весной в один из вечеров Роберт повел ее в Холборн, где находился постоялый двор «Митра», известный своим питейным заведением.
– Королева Елизавета – женщина достойная, – разглагольствовал беззубый старик, успевая глотать эль. – Настоящая дочь своего отца. Прямо-таки король Генрих в женском обличье. Храни ее Господь. Вот только сглупила она, спутавшись с этим сукиным сыном Дадли.
– Да уж, хорош гусь. Жену свою убил, – подхватила женщина, сидевшая рядом.
Остальные согласно закивали, ничуть не сомневаясь, что так оно и было. Елизавета опустила руку под стол и сжала напрягшуюся руку Роберта.
