Национальный эпос армянского народа - Давид Сасунский
– Видать, чем-то вы недовольны, – заметил Давид.
Белобородый гусан пожаловался:
– Сасунские сумасброды нас побили, сазы наши переломали, выгнали нас из города.
– За что? – удивился Давид.
На это ему чернобородый гусан ответил так:
– Дочь нашего царя Хандут-хатун послала нас в Сасун, чтобы мы расхвалили ее Давиду, чтобы она пришлась Давиду по нраву, чтобы Давид пришел в Капуткох и женился на Хандут. Сасунцы послушали наше пение, а потом отколошматили нас и сазы нам переломали.
Безбородый гусан к этому добавил:
– И все это они учинили по приказу Давида. Как мы теперь будем без сазов?
– Что? – опросил Давид. – Вы видели Давида?
– А как же! – отвечали гусаны. – Ну уж и Давид!
– А что, не понравился он вам?
– Кому он может понравиться! Седой, дряхлый, выживший из ума старик! Жаль нам нашу царевну – охота была ей выходить за дряхлого сумасброда!
Давид подмигнул друзьям, и они расхохотались.
– Куда же вы идете в такой поздний час? – спросил гусанов Давид.
– Идем домой, в Капуткох, – отвечали гусаны. – Скажем нашей царевне, чтоб она не ходила замуж за эту старую развалину Давида. Какая он ей пара!
– Гусаны! – со смехом сказал Давид. – Давид – это я, а побил вас мой дядя.
Гусаны переглянулись.
– Вот это и правда Давид! – сказали они. – А тот вздорный старик – какой же он Давид?
– Гусаны! – молвил Давид. – Вот вам горсть серебра. Вернитесь в Сасун, сазы отдайте в починку, а когда почините, приходите ко мне и расхвалите вашу Хандут.
Гусаны взяли горсть серебра, возвратились в Сасун, починили сазы, пришли к Давиду в его покой, и каждый из них расхвалил деву Хандут, каждый спел ту песню, которую пел для Кери-Тороса, за что перенес побои.
Давид послушал похвальные песни в честь Хандут-хатун, а затем взял у молодого гусана саз, настроил его и запел:
Пусть всегда вам, гусаны, живется легко!
На Хандут вам раскрыть мне глаза суждено.
Мое сердце, как свежее молоко, -
После вашего пения скислось оно.
Как Сасун, прочен был мой сердечный покой -
Суждено было вам эту крепость пробить.
Сердце было осеннею чистой рекой -
Удалось вешним водам его замутить.
Было сердце мое – что стальная броня,
А теперь оно плавится, как от огня.
Тут Давид положил саз на пол и, обращаясь к гусанам, сказал: – А теперь, гусаны, идите в Капуткох и скажите Хандут-хатун: пусть подождет шесть дней, а на седьмой я приеду к ней в гости. Завтракать буду в Чажване, обедать – в Бандымаху, ужинать – во дворце у вашей царевны.
Дал Давид гусанам горсть золота и отпустил в Капуткох.
Давид гусанов до моста проводил и, воротившись домой, погрузился в раздумье. Облик Хандут-хатун так и стоял у него перед глазами.
Дни шли за днями. Давид тосковал о Хандут-хатун, таял и сох, не пил и не ел.
Однажды Кери-Торос повел с ним такую речь:
– Мальчик мой Давид! Неужто Бог так тебя создал, что ты растешь только в боях? Что с тобой? Когда ты каждый день сражался, ты в тело входил, крупней и сильней становился. Теперь мы ни с кем не воюем, а ты все хиреешь и хиреешь. Что с тобой?
– У меня, Кери-Торос, большое горе. Ты не знаешь!
– Какое горе, мой мальчик?
– Да так…
– Как это «так»? Что значит «так»? Коли у тебя горе, мы ему поможем.
– Горе мое – Хандут-хатун из Капуткоха, – объявил Давид.
Рассвирепел Кери-Торос:
– Что?.. Какая там еще Хандут-хатун? Что ты мне сказки рассказываешь?
– С того дня, как капуткохские гусаны расхвалили Хандут, сердце мое исполнилось любви к ней, и любовь эта жжет и палит меня огнем, я ни пить, ни есть не могу. Я поеду за ней в Капуткох. Умереть мне на этом самом месте, поеду!
– Давид, родной мой! – молвил Кери-Торос. – Послушайся ты меня: брось ты пагубную эту затею! Кто направится в Капуткох, тот назад не вернется. Силой там, брат, не возьмешь. Это колдовская страна. Там людей завораживают. С капуткохцами лучше не связываться. Послушайся ты меня: не езди в Капуткох.
– Нет, – возразил Давид. – Нет, Кери-Торос! Для меня в целом мире есть только Хандут. Кроме Хандут, мне не нужен никто. Я дал себе слово поехать за ней и поеду. Умереть мне на месте, поеду!
– Но ведь ты же обручился с Чымшкик-султан из Хлата! – напомнил Давиду Кери-Торос.
– Я и думать не хочу о Чымшкик-султан. Сердце мое стремится к Хандут-хатун. Еду в Капуткох!
Кери-Торос хорошо знал, что Давид слова на ветер не бросает: сказал – значит, сделал. Он только плечами пожал.
– Воля твоя, мой мальчик!
ХАНДУТ-ХАТУН
От Сасуна до Чажвана – семь дней пути, от Чажвана до моста через реку Бандымаху – семь дней пути, от моста до Капуткоха – семь дней пути.
Давид помчался на Джалали, к завтраку доскакал до Чажвана; там перекусил, опять сел на коня, в полдень приблизился к Бандымаху. Недалеко от реки была деревня Горцот. Семеро плугарей из этой деревни пахали поле Чымшкик-султан. Как раз в это время плугари сели обедать. Приблизился к ним Давид и сказал:
– Добрый день, плугари!
– Здорово! – отозвались плугари.
– Бог вам в помощь!
– Спасибо, – отвечали плугари. – Подсаживайся к нам, путник, гостем будешь, кушай на здоровье!
– Благодарствуйте, – молвил Давид. – Я тороплюсь. Если я присосежусь, вам ничего не останется. Кушайте сами!
Пожилой плугарь сказал:
– Божий человек! Мир плугом кормится. Статочное ли это дело – мимо плуга голодным пройти? Нет, брат, присаживайся! Поглядим, сколько ты умнешь, поглядим, как это ты ничего нам не оставишь!
Сошел Давид с коня, разнуздал его, чтобы вольней было ему пастись, сел, прислонился к повозке и молвил:
– Ну, воля ваша!
Принесли пастухи котел о семи ушках, в котором у них был приготовлен плов на семь дней, и поставили перед Давидом. Рядом положили хлеб, тоже на семь дней, и подмигнули друг другу: поглядим, мол, сколько он съест!
Давид клал один лаваш на другой, на них – два ковша плова, потом скручивал их жгутом, два раза откусывал – и двух лавашей как не бывало. Плугари подталкивали друг дружку локтем и пересмеивались втихомолку. А Давид весь их семидневный запас съел подчистую, запил водой, которую плугари тоже на семь дней себе запасли, сел на коня, попрощался и – в путь.
– Ой-ой-ой!.. – воскликнули плугари. – Что же он наделал? Съел без остатка наш недельный запас! Нам еще целую неделю здесь работать – кто же нам даст хлеба и воды? В деревню пойти, там скажут: «Вы что, волки, что ли? Недельный запас в один день сожрали?» Сказать, что путник подсел и все съел, – не поверят. Как же нам быть?
Давид услышал этот их разговор, обернулся к ним и сказал:
– Вы тут пока отдохните, а я за один час вспашу, сколько вам за неделю вспахать полагается, и дело с концом!
– Как это ты вспашешь?
– Очень просто. Как я семидневные ваши запасы сразу подчистил, так и семидневный ваш труд сразу окончу.
Связал Давид все семь плугов, сел на Конька Джалали, цепь на руку намотал, проехал до конца поля, вернулся обратно – полполя вспахал.
– Ну что? Теперь убедились? – спросил он. Плугари в изумлении переглянулись.
– Тут твое умение ни при чем, – заметил молодой плугарь. – Это сила твоего коня.
При этих словах Давид соскочил с Джалали, намотал на руку цепь и за полчаса оставшуюся часть поля вспахал.
– А теперь что скажете? – спросил он. Плугари рты разинули от удивления.
– Ну и ну! – сказали они. – Ох и силища у тебя, Божий человек! Ты словно Давид Сасунский.
Рассмеялся Давид:
– А я и есть Давид Сасунский! У плугарей глаза на лоб полезли.
– Так ты Давид Сасунский?
– Клянусь Богом, я Давид Сасунский! А это мой Конек Джалали! Обрадовались плугари, окружили Давида.
– Давид! – сказали они. – Слыхом мы про тебя слыхали, а видом не видали. Наш недельный запас пусть будет тебе во здравье! Куда бы ты ни пошел, да не споткнется о камень твоя нога! Да зеленеет зелень и да цветут цветы на твоем пути! Никогда не ведай печали! Да исполнит Господь желание твоего сердца!
Пока Давид уплетал недельный запас еды, который себе наготовили плугари, молодой плугарь сел на коня, поскакал к Чымшкик-султан и рассказал ей про необыкновенного этого пахлевана.
«Это, уж верно, Давид, – подумала Чымшкик-султан, – пришел, моего хлеба поел и ушел к Хандут-хатун! Хандут-хатун!.. Подумаешь, важная птица!.. Да она мизинца моего не стоит!»
В это время мимо ее дворца проезжал по улице Давид.
Чымшкик-султан окликнула его, остановила, вышла на улицу, взяла Давидова коня под уздцы и спросила:
– Куда путь держишь, Давид?
– В Капуткох.
– Я знаю, ради кого ты туда едешь. Гусаны мне всё рассказали. Слезай с коня и пойдем ко мне – закуси, отдохни. Капуткох от тебя не убежит.
