Повесть о самурае - Дмитрий Иванович Богуцкий
И гулко, словно в храме, звучала песня умирающих.
Наконец они встретились, и песня оборвалась.
Устало столкнувшись мечами, едва стоя на ногах, оперлись друг о друга, обменявшись изнеможденными взглядами, они быстро отвернулись друг от друга.
Юи победил.
– На войне, – негромко произнес Такэдзо, но его услышали все, – ты прежде всего познаешь самого себя. Это, конечно, если тот, кого ты познаешь, не умрет раньше тебя.
Мы ушли оттуда первыми.
Я потом еще оглянулся, та дорога уже опустела, и только один Юи стоял над делом своих рук и смотрел нам вслед.
В ту ночь мне снились отрубленные головы. Но я об том, конечно, никому не сказал, как не говорил об этом и впоследствии, если такое повторялось.
А утром Такэдзо засобирался уходить.
– Сердце подсказывает мне, что все, что мне следовало увидеть здесь, я уже увидел и все, что следовало сделать, сделал. Меня ждут другие дела и труды. Книгу наконец нужно написать!
Господин Садовник был совершенно с ним согласен и послал слуг помочь в сборах.
Сидя на коробе с вещами, Такэдзо вдруг сказал мне:
– Помнишь ту парочку грабителей, что мы отделали, когда ты мне представился? Я иногда вспоминаю их. Я же что подумал, когда ты тогда подошел? Что ты их наводчик.
– Вот как?
Я онемел и не знал, с какой стороны начать защищать мою невиновность.
– Я больше так не думаю, дурень! Собственно, и думал не слишком всерьез. Эх, парень, смотрю я на тебя, и вроде ты не настолько глуп, как кажешься, но образования тебе не хватает и широты опыта. Даже не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь эти недостатки одолеть. Ладно, я тебе что-нибудь еще посоветую. Или, может, книжку мою прочитаешь, если я ее когда-нибудь допишу… – Такэдзо хрипло засмеялся.
С ногой у него было уже значительно лучше, и он почти не хромал, когда мы с господином Садовником провожали его через посты по внешнему краю лагеря на большую дорогу, уходящую через лесистые горы к переправам через пролив.
– Ну, счастливо оставаться, господа. Ну-ну, Бэнносукэ, не плачь, это недостойно такого славного воина! Господин Садовник, мои рекомендации вы получили, поступайте, как сочтете нужным.
Господин Садовник только молча поклонился ему вслед.
Такэдзо уходил от нас, ведя в поводу навьюченную лошадь, один человек с деревянным мечом против всех, кого принесла сюда война, как приливная волна приносит мореное дерево, и я, мы были почему-то уверены, что он победит любого на своем пути. Кто, как не он?
– Старик Такэдзо, – горько прошептал я. Кто, как не он, стал мне потерянным отцом? Кто, как не он, покидал меня вновь и навсегда?
Вскоре он скрылся из глаз совсем. Начиналась моя новая одинокая жизнь.
Я встал с колен, на которые и сам не заметил как упал. Господин Садовник покачал головой и несколько насмешливо произнес:
– Я, конечно, очень удивлен, как просто ты говоришь с таким человеком.
Я вздохнул:
– Да, старик Такэдзо бывает порой смурным, но вообще человек простой и жизнерадостный. С ним легко…
– Как ты его там называл? – усмехнулся господин Садовник. – Старик Такэдзо? Поистине, впечатляющая простота!
– Я отозвался о нем недостаточно вежливо? – забеспокоился я. – Он был весьма добр со мной.
– Да нет, я просто искренне впечатлен твоей непосредственностью. – Господин Садовник покачал головой. – Это человек недобрый и жесткий, свирепый к врагам! Старик Такэдзо! Ха! Он лично убил под сотню человек в поединках один на один и схватках с большим числом противников. Не мог же ты не слышать о нем? Да, одно из его имен – Сэммэн Такэдзо, но все знают его под другим именем и с другим титулом!
– Старик Такэдзо? Я думал, он бродячий живописец!
– Мастер меча Миямото Мусаси!
– Правда?
Сказать мало, как я был ошеломлен.
Господин Садовник улыбался, глядя на то, как я осознаю происшедшее. Легенда. Легенда моей юности прошла рядом, была тут все это время, а я…
– Не отчаивайся, – сказал господин Садовник. – Он на всех производит такое впечатление. Человек, соразмерный всему и каждому. Помню, как мой батюшка принимал его в нашем доме. Как князя. А он играл вечерами с мальчишками на заднем дворе…
Господин Садовник вздохнул.
– Уходя, он дал мне рекомендацию. Он рекомендовал мне вас. Как вы знаете, носильщик моих сандалий умер от кровавого поноса. Ему некому наследовать, он последний сын в семье. И я могу предложить его место вам. Это немного, но это то, что я могу. Я вижу, вы сомневаетесь? Примите это как дружеский подарок старика, гм… Такэдзо. Я дам вам приличные ножны для вашего меча. Соглашайтесь.
Надо сказать, что я согласился далеко не сразу.
Но с тех пор мы всегда были вместе с господином Старшим Садовником.
Ни о каких походах вне страны с тех пор не упоминалось.
Князь Мацукура вскоре после этого дела был обвинен в небрежении своими княжескими обязанностями, лишен места и сослан. Юи Сосэцу был одним из немногих, кто отправился вслед за господином в изгнание и кто оставался рядом с ним до самой казни Мацукура в изгнании по приказу Ставки за ненадлежащее воину поведение. Потом я очень долго ничего о нем не слышал. До тех самых пор, пока он не появился однажды ночью в лесу у замка Какэгава с предложением соблазнительным и смертоносным…
С той войны прошло так много лет. И Миямото Мусаси, и Юи Сосэцу, и сёгун тех лет уже мертвы и пребывают в милости будд. Я редко вспоминаю те времена. Слишком горько падение надежд и разрушение юношеских грез о славе.
Можно ли сказать, что я ученик сенсея? Иногда я позволяю себе надеяться на это. Или обманываться на этот счет. Но может быть, его последним учеником был Юи Сосэцу?
Я не могу этого знать.
Но именно сенсей открыл мне дорогу в жизни, дал нужные наставления и опыт. И даже теперь, когда моя жизнь уже клонится к закату, я надеюсь, что буду достоин того, кем он был и каким я его знал, до самого моего конца, каким бы он ни стал. Я знал его, и это одна из величайших опор в моей неукорененной жизни.
Глава 13
На пути в Эдо
По дороге с надежными врагами.
Меня выпустили из узилища через несколько дней.
Я не дождался ни приказа умереть, ни людей, что должны были бы меня убить.
Ревизор
