Лев Рубинштейн - Когда цветут реки
— Я бы увидел, — хмуро отвечал Дэн. — Не может быть, чтоб я не заметил смерти моего солдата.
Неприятель оставил на поле сражения несколько сот человек, преимущественно китайцев и филиппинцев. За день сражения было взято десять пушек и множество джонок. Несколько джонок сгорело, но та джонка, на которой Ван Ян встретил своего сына, ушла с дымящейся кормой.
— Ветра не было, они ушли на веслах, — сообщил Линь, прочищая ружье. — Пожар, наверно, удалось загасить. Он там.
— Кто?
— Ван Ян. Он на той джонке.
— Ты видел?
— Нет, я не видел, но я знаю. Я свалил европейца с револьвером.
— Ты напал на него?
— Нет. Я выстрелил в него потом, с берега, когда джонка уже уходила. Мое ружье бьет дальше, чем кремневые «чжингало». Он ранен или убит.
— Может быть, ты и убил его, но было бы лучше, если б ты мог вернуть Ван Яна! — горько сказал Дэн. — Вот еще один земляк пропал…
2. Карьера Фредерика Уорда
После поражения под Цинпу Уорд захандрил. Вдобавок рана в плече давала себя чувствовать.
— Твои желтые родичи проиграли дело! — кричал он, с ненавистью глядя на Ю. — Черт занес меня в Китай! Мне следовало бы стать императором Франции! Китайцы не умеют воевать.
— Пожалуй, вам бы следовало вернуться в Америку, Фредди, — серьезно заметил Генри Бэрджвайн. — Там, кажется, скоро будет хорошая драка.
— О нет! Воевать из-за негров? Потерять ногу и получить медаль? Жениться и писать воспоминания?
— Вы можете стать генералом.
— Генералом! Я буду генералом через два месяца.
Бэрджвайн не возражал и приказал Ю принести еще четверть галлона виски.
Уорд сам не пил ни капли, но любил, когда пили его подчиненные. Ю был назначен «главным виночерпием» и в его ведении находился шкафчик со спиртными напитками, который в походе помещался на особой повозке, запряженной двумя маленькими лошадками.
Соратники Уорда пили охотно и постоянно. Точнее было бы сказать, что не пили они только в редких случаях. Одной из первых английских фраз, усвоенных Ю, была: «Давайте выпьем». Эта фраза повторялась в рядах отряда Уорда, пожалуй, чаше, чем «доброе утро» или «спасибо». Пили утром и вечером, пили в походе и на отдыхе, пили зимой и летом. По нескольку раз в день Ю слышал одно и то же:
— Эй! Китайчонок! Полгаллона!
Напившись, они обычно открывали стрельбу из револьверов — иногда в прохожих-китайцев, иногда в филиппинцев и в самом крайнем случае друг в друга.
Самым метким стрелком в отряде был американец Генри Бэрджвайн, щеголеватый, развязный юноша из Северной Каролины. В отличие от Уорда, он получил кое-какое образование и а свободное время сочинял стихи. Но в остальном он мало отличался от своего начальника. В течение нескольких лет он успел побывать золотоискателем в Калифорнии, овцеводом в Австралии, трактирщиком в Лондоне, охотником в Индии и министром на Гавайских островах. Но лучше всего он умел стрелять и был одним из великих деятелей науки, которую американские «искатели удачи» называли «триггернометрией»[37]. Он умел стрелять в темноте по движущейся цели, стрелять через плечо в противника, атакующего с тыла; из двух револьверов — в трех противников, находящихся в разных углах комнаты.
— Это искусство для джентльменов! — говорил он, похлопывая себя по двум кобурам, которые висели у него на поясе. — Не забывайте, что мой отец был офицером у великого Наполеона!
Весной 1860 года, когда тайпины подошли к Шанхаю, в городе началось небывалое оживление, какого на было со времен восстания «Общества Неба и Земли», Зашевелились испуганные банкиры и купцы. Крупнейшие торговцы ссужали шанхайскому даотаю[38] целые тачки серебра, чтобы он спас их от «длинноволосых разбойников». Даотай вежливо принимал серебро и делил его между чиновниками морской таможни, не забывая и маньчжурских генералов.
Тайпины надвигались несокрушимой стеной, и так как на цинские войска надеяться было нельзя, то в газетах появились объявления:
ВЕЛИКАЯ ПАТРИОТИЧЕСКАЯ АССОЦИАЦИЯ
БАНКИРОВ И КУПЦОВ
ПРЕДЛАГАЕТ БОЛЬШУЮ ПРЕМИЮ
ЧИСТЫМ РАЗВЕСНЫМ СЕРЕБРОМ
ТОМУ ИЗ ЕВРОПЕЙСКИХ ЗНАТОКОВ ВОЕННОГО ДЕЛА,
КОТОРЫЙ ВОЗЬМЕТ НА СЕБЯ ОРГАНИЗАЦИЮ
ОТРЯДА САМООБОРОНЫ.
О РАЗМЕРАХ ПРЕМИИ СГОВАРИВАТЬСЯ ЛИЧНО
В КОНТОРЕ ФИРМЫ ТАКИ, НА ЯЛУ-РОД.
Фирма под неразборчивым названием «Таки» действительно помещалась на Ялу-род, и управлял ею крупный банкир Ян Цзы-тан, а за его спиной тайно действовал сам даотай. Одним из первых гостей у Ян Цзы-тана был Фредерик Уорд.
Никто не узнал подробностей переговоров между ними, но, по-видимому, Уорд потребовал немалую сумму за «освобождение» городка Сунцзяна, расположенного к западу от Шанхая.
Пестро одетый отряд самообороны с флажками и с двумя бродячими музыкантами прошел по улицам Шанхая на радость всем патриотическим банкирам и купцам. За Уордом ехал на белой лошади Бэрджвайн. Отряд замыкал лейтенант Джонс.
Уорд и Бэрджвайн считали англичан людьми второго сорта. Греков, испанцев, голландцев, ирландцев и итальянцев они относили к третьему сорту, филиппинцев — к четвертому, а китайцев — к пятому. Впрочем, воевали главным образом китайцы, а из филиппинцев была организована «гвардия», во главе которой стоял манильский каторжник Висенте Маканайя, незадолго до того бежавший из тюрьмы.
Маканайя был ревностным католиком, носил на груди изображение чудотворной божьей матери и поступил в отряд по рекомендации отца Салливена из Сиккавейской общины.
Отряд самообороны выступил в поход на Сунцзян.
— Ну и солдаты! — заметил английский посол Брюс. — Половина отряда состоит из белых дезертиров, а другая — из желтых преступников…
Некоторые офицеры Уорда, однако, совмещали в себе обе эти профессии.
Отряд атаковал Сунцзян дважды, но безуспешно. Авантюристы были отбиты с большими потерями.
За месяц военных действий в отряде умерло одиннадцать офицеров — но не от боевых ран, а от пьянства.
Уорд вернулся в Шанхай и организовал новый отряд, заменив большую часть белых «манильцами». Кроме того, он получил от английского адмирала Хопа большую партию оружия. В июле Суицзян был наконец взят. Уорд прочно обосновался там и открыл военную школу для китайцев.
Этих навербованных китайцев — большей частью безработных бродяг и разорившихся крестьян — тайпины называли «поддельными заморскими чертями». Уорд решил вооружить китайцев для того, чтобы придать своей банде вид регулярной армии. Он понимал, что с одними пьяными искателями приключений его карьера не состоится. Кстати, китайцы, по словам Уорда, «меньше едят, не пьют виски и могут долго оставаться без жалованья».
Китайцы изучали артиллерийское дело под руководством английских дезертиров, в частности Джонса. Теперь у Фредерика Уорда были крепость и армия. Пушек было мало, но Уорд надеялся на помощь английских адмиралов и китайских купцов.
Фирма «Таки» платила ему по 350 лянов в месяц и по 30 тысяч лянов за каждый взятый город, не считая. «законной добычи», то есть грабежа. «Манильские» парни получали по 30 лянов в месяц. Китайцы не получали ничего, кроме еды.
— Это наглец, — говорил про Уорда американский посланник Бэрлингэм, — но настоящий янки. Делает капитал из ничего.
Бежать было невозможно.
Хотя Ю и считался «главным виночерпием» и разъезжал на повозке, запряженной двумя лошадьми, но, в сущности, был пленником и находился под постоянным наблюдением Джонса, теперь уже капитана.
Капитан Джонс не собирался стать императором и даже в генералы не метил. У него была скромная цель — скопить порядочную сумму денег и купить корабль. Иногда он, вздыхая, раскладывал на столе большой лист бумаги, украшенный изображениями льва и единорога. На этом листе было написано, что Питер Рокуэлл Джонс действительно является подданным ее-величества королевы Великобритании и Ирландии. Правда, как английскому подданному Джонсу полагалось предстать перед военно-морским судом за дезертирство из флота ее величества. Но все-таки капитан Джонс с сожалением вспоминал о тех временах, когда он был честным мичманом.
— Как ты думаешь, простят меня, если я добровольно явлюсь к адмиралу? — говорил он Ю.
— Не знаю, сэр.
— Простить-то, может быть, и простят, но и с деньгами надо будет проститься… А, китайчонок?
— Так точно, сэр, с деньгами надо будет проститься.
— Нет, на это я не способен. Принеси четверть галлона.
— Слушаю, сэр.
— Постой… Я пойду с тобой. А то ты еще, чего доброго, улизнешь, и этот нахальный янки застрелит меня собственноручно. А, китайчонок?
— Совершенно верно, сэр. Застрелит, сэр.
Итак, бежать было невозможно.
Ю присутствовал при осаде Цинпу и видел, как Уорд руководил атакой, не вынимая револьвера из кобуры и помахивая тросточкой. Затем Уорд придумал подвести к городу джонки и обстрелять тайпинов с тыла. Он был убежден, что осажденные не выдержат ураганного огня и сдадутся. Но неожиданно противник появился с западной стороны и атаковал самые джонки. Ю стоял возле трапа, держась за поручни и рассчитывая, удастся ли ему добежать до борта, чтобы броситься в воду. От тайпинских флажков его отделял какой-нибудь десяток метров.
