Ветер знает мое имя - Исабель Альенде
– Вчера я готовила целую свору марципановых собачек для дня рождения одного песика из Беверли-Хиллз. Отпразднуют с другими псами в отеле «Четыре сезона»: только представьте, на что богачи выкидывают деньги! – заключила она.
* * *
Вечером, после обильного мексиканского обеда, который опустился в желудок цементной плитой, Фрэнк попрощался с Селеной во дворике, где прабабка выращивала кругленьких длинноухих кроликов в качестве живых талисманов. Фрэнк воздержался от упоминания о том, как его мать готовит кролика с розмарином и грибами.
– Я собираюсь взять неделю отпуска. Я это заслужил, я работал как каторжный над делом Альперстайна. Что, если нам отправиться в Сальвадор и поискать Марисоль?
– Нам с тобой? – удивилась Селена.
– Одному мне не справиться. Ты изучила дело до последней запятой, и ты говоришь по-испански. Мы уже выяснили, что Марисоль нет в лагерях беженцев по ту сторону границы. Продолжив поиски в Сальвадоре, мы ничего не теряем. Ну же, Селена, это самое разумное, что мы можем предпринять.
– Даже не знаю, Фрэнк…
– Поездка тебе ничего не будет стоить. Я приглашаю.
– С какой стати?
– С такой, что я не меньше твоего заинтересован в том, чтобы помочь Аните. Один мой друг работает в Сальвадоре, в американском посольстве, он нам поможет. Давай соглашайся…
Селена подумала, как бы отреагировал Милош, если бы узнал, что его невеста куда-то едет с другим мужчиной. Наверное, того требует ее работа и она вовсе не обязана кому-то что-то объяснять. Она скажет, что ехать необходимо, но о Фрэнке – ни слова, тем более о том, что он оплачивает расходы. Домашним тоже ничего не скажет: они все встанут на сторону Милоша, тут рассчитывать на солидарность клана Дуран не приходится.
* * *
Они вылетели в Сан-Сальвадор самолетом авиакомпании «Авианка» во второй понедельник февраля, купив обратные билеты на следующую субботу. Взяли с собой минимум багажа, копию рапорта о Марисоль, которую Селена получила благодаря сотруднику приюта, питавшему к ней слабость, и записи всего, что они сумели выяснить с помощью Аниты. Для Фрэнка эта поездка вылилась в настоящее приключение. До знакомства с Селеной он очень мало знал о Центральной Америке – просто место на карте, далекое и полное тайн. Новости из этого региона поступали почти всегда скверные: революции, партизаны, кровавые диктатуры, массовые убийства, гражданская война, коррупция, торговля людьми, наркотики, а в последние годы еще и банды преступников, такие как «Мара Сальватруча»[20]. Одна страна не отличалась от другой, все они казались Фрэнку более-менее одинаковыми, кроме Коста-Рики, куда он ездил в отпуск и где занимался серфингом в кристально прозрачных водах и фотографировал пеликанов и черепах. Эта страна в 1948 году распустила вооруженные силы и семь десятилетий жила в мире и процветании. Земной рай понемногу заселялся американцами, в основном вышедшими на пенсию. Взяв на себя защиту Аниты Диас, Фрэнк погрузился в историю и политику региона, откуда происходили беженцы и мигранты, которыми занималась Селена.
Кроме интернета и прессы, адвокат мог рассчитывать на информацию, которую предоставляла Селена. Фрэнк понял причины, по которым столько людей, даже дети без родителей, пускались в опасный путь на север, искать убежища в Соединенных Штатах. Тяжелая дорога и враждебный прием их не пугали – куда хуже казались им неизбывная нищета и безнаказанное насилие, от которых они бежали.
– В этом мире никто ни от чего не застрахован, Фрэнк. Любой из нас мог бы угодить в подобную ситуацию, – говорила Селена, но он даже представить себе не мог, чтобы кто-то из его окружения попал в такую беду. Когда он обмолвился об этом матери, та напомнила, что когда-то его отец, дед и бабка эмигрировали, спасаясь от сицилийской мафии.
В Сан-Сальвадоре был современный аэропорт с полным набором бутиков и магазинов народных промыслов. Скопилось столько народу, что им пришлось долго дожидаться получения въездного штампа в окошке регистрации. Перелет занял почти пять часов и обоим показался очень долгим, они устали, но вместо того, чтобы ехать прямо в отель, решили перекусить знаменитыми пупусами из Олокилты, о которых Селена столько слышала. Фрэнк сразу подумал, что еде с таким названием доверять не стоит, но решил на эти дни забыть о разборчивости в пище: не хватало еще выставиться перед Селеной глупым снобом. Как только они вышли из здания аэропорта, на них обрушилась тропическая жара.
– Да это турецкая баня! – воскликнул Фрэнк.
– Дыши глубже. Ко всему можно привыкнуть, – отдуваясь, посоветовала Селена.
Они поймали такси, а через двадцать минут уже стояли перед сковородой из черной глины, поставленной на живой огонь, и две женщины в синих фартуках вручную стряпали лепешки из рисовой и кукурузной муки. Они купили пару «бешеных» пупусов величиной с тарелку, с начинкой из сыра, фасоли и шкварок, и запили все это пивом. Так началось их знакомство со страной.
* * *
Фрэнк настоял на том, чтобы остановиться в хорошем отеле, – он все оплатит, ведь и билеты на самолет он купил в бизнес-класс, и Селена не возражала; очевидно, что из них двоих он располагал куда большими средствами. Они легли поздно, каждый в своем номере, и спали плохо: он думал о близости Селены, а она – о том, что у них всего четыре дня на то, чтобы найти Марисоль. От влажной жары на улице путешественники покрылись сыпью, у обоих распухли руки и ноги. А в гостинице, под кондиционером, они, напротив, дрожали от холода.
Анита лучше помнила бабушку, с которой жила с самого рождения, чем мать, но воспоминания ее, служившие ориентирами для поиска, были смутными.
– Мы знаем имя бабушки и знаем, что она работает с индиго, – такой итог Фрэнк подвел на следующий день, когда они завтракали на террасе.
– Анита упомянула, что бабушка принимает посетителей и туристов. Мы можем начать с археологического парка «Каса Бланка», там есть музей и магазинчики с индиго. Это в Чальчуапе, – предложила Селена.
– Далеко отсюда?
– Я спрашивала у портье – он сказал, примерно час двадцать на автобусе.
– Нам
