Ларс III (СИ) - Гросов Виктор
— А есть еще порох в пороховницах, — прозвучало за спиной.
Эдик стоял у границы площадки. Рядом с ним стояли легионеры, которые одобрительно покачивали головой. Я сумел собрать зрителей ненароком.
— Как Эса? — я встал и направился к другу.
— Лучше, завтра можно отправляться в путь, — ответил лекарь.
— Уже в курсе?
— Да, виделся с твоим дядей.
— Одобряешь?
— Конечно! — хекнул Эд.
Легионеры разошлись по своим делам. Мы поговорили о состоянии Эстрид. Сейчас она у себя в шатре, она идет на поправку. А к моменту прибытия в Царьград, она и вовсе должна очухаться.
На следующее утро мы отошли от берегов Болгарского ханства.
Солнце палило мне в шею, пока драккар рассекал лазурные воды бывшего в моем прошлом Черного моря. Оставив позади болгарские берега, мы направились к цели — Константинополю, сердцу Византийской империи. Два драккара неслись по волнам, водном разместились мы, а в другом — наше сопровождение, лучшие легионеры, выданные Ходотом.
Эса с Радомыслом сидели под небольшим навесом. Ага и Умка пристроились к ним. Солнце напекало, жара была изнывающей. Я стоял у борта драккара вместе с Эдиком. Мы поглядывали на Зорана, капитана нашего драккара. Его нам посоветовал Омуртаг, как самого опытного своего флотоводца. С учетом того, что флота у него была как кот наплакал, особой симпатии он не вызывал. Но мужик он был колоритным.
Золтан, седой ветеран здешних морей. Годы под солнцем и солеными брызгами обветрили его лицо, оставив морщины вокруг пронзительных голубых глаз. Его некогда светлые волосы, теперь с проседью, спрятаны под потертой кожаной шапкой, украшенной вороновым пером. Он был крепкого телосложения. Шрамы, как старые, так и новые, пересекали его руки. Густая борода того же оттенка, что и волосы, закрывает подбородок. На плечи накинут плащ. На поясе висит тяжелый палаш, рукоять которого обмотана потертой кожей. Внешний вид Золтана вызывает уважение.
До сих пор путешествие было гладким, почти обманчивым.
— Вода меняется, — бормотал Золтан, на его обветренном лице отразилось беспокойство.
Течение действительно менялось, становясь более турбулентным. Ветер тоже усиливался, раскручивая паруса и разбрасывая брызги по палубе.
— Что это значит? — спросил Метик.
— Морские боги разгневаны, — ответил Золтан, с тревогой в голосе.
— Богобоязненный у нас капитан корабля, — хмыкнул Эд.
Золтан хмуро покосился на нас.
— Не стоит шутить с богами, князь, — заявил он.
Мы с лекарем переглянулись. Заметив наши гляделки, Золтан рассказал небольшую легенду.
Давным-давно, когда мир был молод, этим морем правила Золотая Рыбка. Это существо было больше любого драккара, обладало чешуей, сияющей, как солнце. А ее глаза хранили мудрость веков. Золотая Рыбка следила за тем, чтобы море было обильным, направляя стаи рыб к сетям рыбаков и успокаивая штормы взмахом хвоста.
Однако глубоко в самых темных глубинах моря скрывался Морской демон, чудовищное существо с щупальцами, похожих на змей. Однажды, движимый завистью, Морской демон вызвал Золотую Рыбку на битву за контроль над морем. Столкновение было грандиозным: волны поднимались, как горы, а ветры завывали, как измученные духи. Хотя Золотая Рыбка доблестно сражалась, темная магия Морского демона оказалась слишком мощной. Он заключил Золотую Рыбку в клетку из кораллов глубоко под водой.
После исчезновения Золотой Рыбки море стало коварным. Бушевали штормы, исчезала рыба, страдали люди. Однако легенда гласит, что Золотая Рыбка не исчезла навсегда. Она ждет храброй души, которая разрушит проклятие Морского демона, освободит ее из тюрьмы и вернет процветание морю и его людям.
— Даже в самые мрачные времена люди придумывают оправдание непонятностям, которые не объяснить простыми словами, — скептически прокомментировал Эдик.
Золтан настороженно посмотрел на бурные воды, где барашки танцевали, словно озорные дети. Скрип весел драккара стал более тягучим. Воинам все тяжелее было бороться с морем. Они боролись с коварным течением, их весла рассекали воду с новой силой. Драккар бился о бурлящие воды.
Поток стал более жестоким, закручиваясь и завихряясь, словно змея, обвивающая свою добычу. Ветер, проносившийся по проходу, затяжно выл, хлестал паруса и вызывал дрожь. Драккар скрипел и стонал от напряжения.
Эд крепче схватился за поручень борта.
— Не боись, Морской демон сегодня сыт, — рассмеялся Золтан, поглядывая на лекаря.
Я хмыкнул немудренной подколке. К счастью, через пару часов море успокоилось и дальнейший путь прошел без происшествий.
Через два дня, когда мы вошли в Босфор, пейзаж резко изменился. Некогда обширное море сузилось в спокойный коридор, окруженный крутыми скалами. Перед ними раскинулся величественный Царьград во всей своей красе. Его мраморные дворцы и золотые купола блестели под солнцем.
Константинополь в IX веке был мегаполисом по местным меркам. На горизонте виднелись великолепные сооружения, такие как собор Святой Софии — шедевр византийской архитектуры. Виднелись новые церкви и дворцы. Столица империи была центром политической власти, экономического процветания, культурного блеска и религиозной преданности. Несмотря на внешнее давление и внутренние проблемы, город оставался маяком непреходящего наследия Византийской империи.
Мы причалили к пристани на правом берегу от нас. Солнце было в зените, поэтому я не сразу рассмотрел встречающих нас людей. Возле пристани толпилась дюжина моих легионеров. Судя по их загорелым лицам, это не те, кто нас сопровождал. Выцепив из этой толпы знакомое лицо, я довольно улыбнулся. Гор, предводитель пяти тысяч легионеров, которых я оставил в Царьграде, радостно раскрыл объятья.
— Ларс! Ларс! Ларс! — кричали мои византийские легионеры, громко стуча оружием по щитам.
Это приветствие заставляло окружающих отшатнуться от них и бросать заинтересованные взгляды в нашу сторону.
Глава 17
Конец лета 827 г., Царьград
Гор, будучи типичным степным кочевником, совершенно перестал быть похожим на своих сородичей. Его миловидное для мужчины лицо, как ни странно очень привлекало Эстрид. Скосив глаза на воительницу, я хмыкнул. Она вырядилась в самые лучшие одежды, стала более женственной. Толика ревности что-то пробурчала в моем подсознании. После той ночи с «русалкой», мне ли ревновать девушку⁈
Гор бы высоким воином и широк в плечах. Одеяние легионера дополняло его антураж воинственного вельможи. Бронзовый загар и южное солнце сделали свое дело. Этот парень слился с местными и на нашем фоне явно выделялся.
Сойдя с драккара, я обнял ближника. Гор горячо обнял и остальных товарищей, особо нежно прижав к себе Эстрид, которая зарделась от смущения.
Я поблагодарил легионеров за теплый прием и направился в гости к Гору. Формальности стоянки и швартовки судна взял на себя Зоран.
Какофония звуков с пристани сменилась по интонации, когда мы вошли в лабиринт улиц города. Узкие улочки змеились между домами, которые, казалось, прислонялись друг к другу для поддержки, их верхние этажи почти соприкасались. Воздух был пропитан смешанными ароматами специй, пота и вездесущим запахом моря. Бродячие собаки рылись в кучах мусора, а случайные крысы перебегали нам дорогу.
У нас в Холмгарде такого нет, — подумал я с гордостью.
— Воздух здесь другой, чем у нас, — заметил Гор, низким рокочущим голосом, — Он несет в себе запах старого золота и древности.
Я усмехнулся.
— Этот город видел и взлеты, и падения. Каждый камень шепчет о забытой славе и богатстве, — Гор подрядился ко мне экскурсоводом.
Мы прошли мимо группы детей, играющих в пыли. Город жил своей кипучей жизнью. Смех детей терялся на фоне городского шума. Вот женщина в чадре выглянула из-за решетчатого окна. Ее темные глаза сверкали любопытством, А вот из лавки вышел пекарь с белыми от муки руками. Теплый аромат свежеиспеченного хлеба на мгновение заглушил менее приятные запахи.
