Бернард Корнуэлл - Приключения Натаниэля Старбака
Полковник Торн тоже был доволен. На заре он поскакал вдоль Антиетэма в сторону Потомака, и к тому времени, как рассеялся туман, отметил на карте полдюжины мест. Он попытался пересечь реку, но был отброшен тревожным криком солдат в сером, которые быстро взвели винтовки и яростно выстрелили, пуля пролетела над головой Торна. Выше по течению он заметил каменный мост и попытался сосчитать число мятежников, копающих окопы на противоположной стороне, Он увидел, как они спускаются к реке, чтобы наполнить фляжки, наблюдал, как они купаются, и слышал их смех.
Пока тянулось сонное утро, он выяснил, что генерал Макклелан с комфортом разместился в доме семьи Прай. Телеграфисты тянули провода вверх по склону, к сигнальной станции на вершине Красного холма, откуда сообщения шли через цепочку других станций, чтобы передать новости от Макклелана в Вашингтон. Одно сообщение уже дожидалось отправки, и Торн, увидев, как телеграфисты устанавливают оборудование в гостиной Праев, подобрал его.
"Сильный утренний туман помешал нам что-либо предпринять, мы лишь убедились, что враг еще здесь, - гласило сообщение. - Размер армии противника неизвестен. Атакуем, как только ситуация с врагом прояснится".
Торн фыркнул и бросил сообщение. Неужели мы будем дожидаться врага, подумал он. Боже ты мой, но ведь Адам Фалконер погиб, чтобы сюда пришла армия Севера, а Макклелану оставалось лишь дать войскам приказ наступать. Моральный дух армии был достаточно высок. Они изгнали мятежников из горных перевалов, и в рядах янки прошел слушок, что Ли ранен, может, и мертв, как и Джексон с Лонгстритом. Войска охотно вступили бы в сражение, но Макклелан ждал, пока ситуация с врагом не прояснится, что бы это ни означало. Торн вышел из гостиной и обнаружил генерала сидящим в одном из мягких кресел на лужайке, откуда открывался вид через реку. На треноге рядом с генералом высилась подзорная труба, а перед креслами, на круто спускающейся по склону лужайке, возвели завал из веток и досок изгороди. Завал предполагал, что Макклелан собирается обороняться на лужайке фермерского дома, сидя в удобном кресле и паля из револьвера, когда его побежденные войска устремятся обратно.
- Я ездил на юг, - резко сказал Торн.
Макклелан болтал с Пинкертоном, который занимал соседнее кресло, и намеренно проигнорировал приход полковника, так что Торну пришлось вмешаться самому.
- Куда на юг? - наконец поинтересовался Макклелан.
- Вниз по течению, сэр. Там есть броды, и ни один мятежники не охраняют как следует. У одного есть пикет, но там всего горстка солдат. Лучшая переправа у брода Снейвли, - Торн вытащил блокнот, где грубо нарисовал карту. - Переправьтесь здесь, сэр, и через милю мы отрежем Ли путь к отступлению.
Макклелан кивнул, но больше никаким образом не отметил слова Торна.
- Бога ради, сэр, - настаивал Торн, - атакуйте немедленно! У Ли под ружьем не больше двадцати тысяч.
- Чепуха, - заспорил Макклелан. - Если вы верите этому, полковник, значит, готовы поверить во что угодно, - он засмеялся, а его адъютанты послушно хихикнули.
- Сэр, - Торн придал голосу почтительности. - Мы знаем, что Харперс-Ферри сдался, сэр, и знаем, что войска Джексона еще не добрались до Шарпсберга. Ни одна армия не сможет преодолеть так быстро подобное расстояние, но если мы выждем до вечера, сэр, то они будут здесь. Тогда у Ли будет сорок или пятьдесят тысяч солдат.
- У генерала Ли, - ледяным тоном заявил Макклелан, - уже восемьдесят тысяч человек. Восемьдесят тысяч! - он негодующе повысил голос. - И если это невежественное правительство сообразило бы прислать мне нужное число людей, чтобы успешно вести войну, я бы уже атаковал, но я не могу выступить, пока не знаю с полной уверенностью положение врага!
- Положение врага, сэр, отчаянное! - настаивал Торн. - Они устали, голодны, а мы имеем численное превосходство, сэр, вы можете одержать такую безоговорочную победу, какой не было в истории.
Макклелан гневно покачал головой и перевел взгляд на Алана Пинкертона, который скрючился на кресле с цветочной обивкой. Он был в нескладно сидящем сюртуке и котелке.
- Полковник Торн полагает, что мы имеем численное превосходство над врагом, майор Пинкертон, - Макклелан обратился к руководителю Секретной службы по званию, - а каково ваше мнение?
- Хотел бы я, чтобы так и было, сэр! - Пинкертон вытащил изо рта короткую трубку и уверенно продолжал говорить с сильным шотландским акцентом: - Их гораздо больше, держу пари. Вчера один паренек ездил вдоль реки, как бишь его зовут? Кластер, вот как! Их там целая орда, просто несметная, так он говорит. Хороший парень, этот юный Кластер.
- Видите, Торн? - оправдывался Макклелан.
Торн указал на юго-запад, где на полуденном небе белело пятно.
- Сэр, - воззвал он. - Видите это облако? Это пыль, сэр, пыль, и она отмечает то место, где спешат на подмогу Ли люди Джексона, но они еще в десяти милях, сэр, и потому умоляю вас, сэр, выступайте немедленно! Атакуйте!
- Война всегда кажется такой простой для дилетантов, - отозвался Макклелан, его голос дрожал от презрения. - Ли не встал бы прямо перед нами всего с двадцатью тысячами, полковник, хотя я не сомневаюсь, он хотел бы, чтобы мы решили, будто их так мало. Это называется расставить ловушку, полковник Торн, но я стрелянный воробей, меня не проведешь.
Штабные офицеры засмеялись в ответ на остроумное замечание. Генерал улыбнулся.
- Вы слышали оценку майора Пинкертона, полковник, - сказал он. - Так вы в ней сомневаетесь?
Мнение Торна о Пинкертоне было непечатным, но он сделал еще одну попытку вбить в оппонентов хоть каплю разума.
- Тот человек, который вчера объезжал позиции, - спросил он Пинкертона, - пересекал реку?
- Как бы ему удалось это сделать? - возразил тот, вытряхивая из трубки табак. - На той стороне восемьдесят тысяч мятежников, полковник, а юный Кластер слишком сообразителен, чтобы пойти на самоубийство, - засмеялся шотландец.
- Восемьдесят тысяч, - повторил цифры Макклелан, а потом махнул в сторону облака пыли, - а эта пыль говорит нам о том, что на подходе и другие, - он вытянул ноги, установив их на странной, похожей на крепость баррикаде, уронил голову и нахмурился, бросив взгляд на возвышенность, где выстроились вражеские пушки. - К завтрашнему дню, джентльмены, - провозгласил он после долгой паузы, - мы, без сомнения, сразимся с сотней тысяч врагов, но таков наш долг. Америка меньшего от нас и не ждет.
Она ждет гораздо большего, яростно подумал Торн. Америка ожидает победу. Она надеется, что ее сыновья больше не будут убивать друг друга, что Союз останется неделимым, а по сточным канавам Вашингтона рекой потечет пиво, когда пройдет парад победы, но Макклелан молился лишь о том, чтобы выжить, и Торн, пораженный упрямством генерала, ничего не мог поделать. Он попытался, и из-за этого обрек Адама Фалконера на гибель, однако армией командовал Макклелан, и сражение состоится, когда это будет угодно новому Наполеону.
Так что янки выжидали.
***Совершенно невозможно было заставить всех поспевать. Старбак огрызался на еле хромающих на окровавленных ногах солдат, но они отставали один за другим, безнадежно ослабев. По обочинам сидели другие отставшие, из батальонов, что прошли раньше, и то там, то сям кто-нибудь ковылял, опираясь на винтовку вместо костыля, на ногах, оставляющих в пыли кровавые следы.
У батальона Старбака хотя бы были ботинки, но плохо сшитые и рвущиеся по швам. Действительной же проблемой была обычная слабость. Они для этого не годились, и те несколько маршей, что батальон предпринял за последние несколько недель, не подготовили его к этой раскаленной пыльной дороге, по которой войска подгоняли штабные офицеры Джексона. Большая часть других батальонов страдала от нехватки провизии. У армии кончились припасы, и хотя солдаты до отвала наелись захваченными в Харперс-Ферри деликатесами, от обжорства у них только разболелись животы. Теперь они снова вернулись к диете из яблок и собранной на полях кукурузы, и даже те, кто поспевал за изнурительным темпом марша, страдали диареей. Колонна шагала между рядами истощенных и больных людей, сопровождаемая постоянной вонью испражнений.
Полковник Свинерд наконец-то бросил попытки избежать отстающих в своей бригаде.
- Ничего не выйдет, Нат, оставьте их в покое, - сказал он. Свинерд вел лошадь в поводу. Он мог бы ехать верхом, как командующий Легионом подполковник Мейтленд, но предпочел дать лошади отдых и показать пример солдатам.
Старбак неохотно позволил самым больным отстать, но только не офицерам. Билли Блайзу приходилось хуже всех. Он потел под тесным кителем и спотыкался с остекленевшим взглядом, но как только он направлялся в сторону травянистой обочины, Старбак загонял его обратно.
- Вы офицер, Билли, - говорил он, - так будьте примером.
