Александр Старшинов - Завещание императора
Командир стражников впился в Приска цепким взглядом, хмыкнул, поправил тускло блеснувший на солнце шлем и вновь оглядел пеструю толпу. Ясно, что у всех этих жонглеров и силачей денег при себе ни асса — затем и устремились они в Антиохию, чтобы пополнить свои кошельки. А силачи-атлеты, колесничие, гладиаторы да фокусники — не тот народ, кого можно задирать беспрепятственно, у каждого из них при себе нож, у многих мечи, и почти все гладиаторы едут вовсе не в клетках, а верхом на мулах. Значит, возможно, многие — бывшие свободные, пошедшие на арену добровольно — за деньги и ради риска, ради того пьянящего чувства опасности, которое и Приска увлекло в дорогу. Что касается Приска и его спутников, то все они вооружены.
Примерно так мог оценить картину со стороны этот человек с наглой ухмылкой и цепким взглядом.
— Попутного ветра… — почему-то крикнул командир стражи и послал вперед выносливую низкорослую лошадку.
Его спутники вслед за командиром поторопили своих скакунов. Отряд с шага перешел на рысь, потом — на галоп.
* * *В тот день караван замешкался в пути и только на закате достиг гостиницы.
— Почему бы нам не проехать еще полмили в сторону от дороги, — предложил ланиста военному трибуну. — Там поместье моего старого гостеприимца. Чем ночевать в очередной дырище, остановимся у него на вилле. Клянусь Геркулесом, он будет рад меня видеть. А тебя, Приск, примет как родного, потому как у него у самого сын служит военным трибуном в легионе. Вилла большая, всем найдется место и еда — за умеренную плату. Ну а нам с тобой будут отличная баня и отдельные покои.
— Говоришь: примет всех? Даже фокусников и плясунов? — уточнил Приск.
— Мой друг — человек гостеприимный, — похвастался Вибий.
Приск усомнился, что хозяин поместья может дружить с ланистой, но, с другой стороны, в очередной раз ночевать в гостинице военному трибуну совершенно не улыбалось. Кто знает, может, Вибий и не врет — провинция есть провинция, здесь куда проще смотрят на то, как заработаны деньги, — лишь бы их было много.
— Ехать придется в темноте, — заметил Приск, — так что надобно заготовить факелы — освещать дорогу после заката.
* * *Еще издалека — как только показались ворота поместья, Приск понял — кто-то прежде ланисты Вибия уже напросился в гости, причем не очень вежливо. Ворота ограды были широко распахнуты — очень странно, если учесть, что солнце уже опустилась за море, и вот-вот догорит короткий алый закат. Во-вторых, во дворе перед господским домом пылал огромный костер — и быстрые тени плясали по стенам. А пронзительный, внезапно оборвавшийся крик заставил Приска поднять руку и остановить едущих за ним людей.
— Погасить факелы! — отдал команду Приск едущим рядом и велел передать ее дальше по цепочке.
Ланиста Вибий, недавно вновь пересевший на своего жеребца, вмиг очутился рядом.
— Что слу… — Крик боли, донесшийся с виллы, заставил его умолкнуть на полуслове. Вряд ли хозяин решил пытать кого-то после заката при свете костра.
— Похоже, ланиста, тебе придется вооружить гладиаторов, — сказал Приск, оглядываясь и пытаясь оценить обстановку. — Причем очень быстро.
— Всех?
— Это уж на твое усмотрение. Тех — кому доверяешь.
Трибун спешился, отдал повод Сабазию и вместе с ланистой и Марком подкрался к воротам.
В свете костра можно было разглядеть без труда парня в доспехах городской стражи. Приск уже не сомневался — виллу грабит тот самый отряд, что обогнал их по дроге. И никакие это не стражники, а наверняка переодетые разбойники.
Трибун оставил у ворот Марка, чтобы тот предупредил свистом, если отряд решит покинуть виллу, а сам с ланистой вернулся к каравану.
— Антиох, Геркулес, Тифон… — называл избранных ланиста.
Приск заметил, что Геркулесом кличут темнокожего здоровяка с бритой головой. Да, фантазия хозяев на прозвища небогата.
— Тифона не бери, — остерег ланисту военный трибун.
— Это почему?
— Не надо. Имя мне не нравится.
Приск снял с вьючной лошади щит, затем обнажил меч и повернулся к Максиму, который также вооружился.
— Держись за мной, — приказал. — И за Марком следи. Не хватало, чтобы его в драчке с разбойниками порезали.
— Доспехи надевать не будем?
— Некогда и тяжело для домашней драки.
— Дай мне тоже меч, — вдруг попросил Сабазий. — Я неплохо дерусь, и за тебя, господин, готов умереть.
Приск на миг задумался. Не то чтобы он парню не доверял… но вооружать раба — тут надо сильно подумать…
— Хорошо! Бери мой фракийский клинок. Надеюсь, ты умеешь с ним обращаться. И держись рядом с гладиаторами. Они такие здоровые, что за их спинами тебя просто не заметят.
Трибун построил отряд из десятка гладиаторов, добавил к ним столько же атлетов и бестиариев. М-да — войско еще то. Но это не страшно: у противника силы не лучше. Количеством равны — Приск насчитал, помнится, два десятка подозрительных стражников, — но сейчас нападавшие имели тактическое преимущество, потому как разбойники разбрелись по дому.
Приск ничуть не волновался, готовя вылазку. Разбойники — не тот народ, которого стоит опасаться ветерану. Спору нет, при свете дня или в засаде они опасны — стрела разит и опытного воина, и новичка. Но сейчас, когда ватага занята грабежом и нападения не ожидает, перебить или повязать фальшивых стражников — вопрос лишь правильной тактики. Тут главное — не терять темпа.
Марк тем временем вернулся, сообщив, что во дворе всё без перемен.
Юноша вооружился вслед за остальными, и Приск поставил его рядом с Максимом.
— Вперед! — отдал приказ военный трибун.
Отряд ринулся, набирая скорость. Разбойники так увлеклись грабежом, что забыли выставить караульных: во всяком случае, нападавших не заметили, пока отряд Приска не ворвался во двор. Опознавать противника было легко — кольчуги, криво сидящие шлемы — грабителей не спутать с домашней прислугой. Трое как раз стаскивали в кучу награбленное, один навьючивал на мула мешки со звенящим добром. Еще один, хохоча, что-то кидал в огонь — видимо, то, что не приглянулось грабителям. Шестой только-только появился…
Атака. Похожа на прежние, в которых участвовал Приск. Но не совсем. В легионе слева и справа — свои, прикрывают щитами — идешь как машина. Набираешь скорость, сминаешь. Сейчас военный трибун один впереди — ставить справа или слева тех, кто с тобой ни разу в строю не ходил, — лишний раз подставляться. Но скорость набрать для удара — надобно. Темп держать. Посему строимся клином. И вперед. Приск — острие. Наметить путь. Ясно — вокруг костра. Вперед! Быстрее.
Далее действовали одни инстинкты, к счастью, инстинкты, отшлифованные под золотым орлом Пятого Македонского легиона.
Первым навстречу идет пьяный, что на кучу обломков в костре громоздит плетеное кресло-кафедру. Руки заняты — удар по ногам, чиркнуть, взрезая поджилки — чтоб не встал. Упал и орет? Ор — не помеха. Здесь повсюду орут — от радости, отчаяния и боли. Кто от чего — не понять.
Второй не с кафедрой — с мешком. Там позвякивает. Скорее всего, серебряная посуда. Мешок не бросает, пытается отбиться, будто надеясь звякающим мешком оглушить. Нет, парень, от твоего мешка уклониться — раз плюнуть, и сразу же — клинок в горло. Кровь струей, тело на плитах двора, руки скребут, хребет выгибается дугой. Нету воздуха телу. Смерть.
Третьему — меч в зубы, в самом прямом смысле, то есть в челюсть, вышибая осколки зубов. Парень орет, захлебываясь кровью. Жив — надобно добить, чтоб не мучился. Но — потом. Гладиаторы добьют — эти умеют. Пусть работают на подхвате. Клин давно рассыпался — слаженности не хватило. Да откуда ей взяться в первом совместном бою, да еще когда в клине не легионеры, а бойцы арены. Всем известно, что в войсках гладиаторы — так себе вояки. Их жребий — биться один на один. Вот пусть и бьются, как умеют. Сейчас главное — обеспечить себе свободу маневра. Если загонят в угол — дело плохо.
Четвертый…
Четвертого прикончил ланиста — не забыл, как людей убивать, хотя и отяжелел, путешествуя в спальной повозке.
Над трупом пятого навис темнокожий Геркулес.
Последний, шестой, кинулся к Приску, ударил мечом — трибун легко отвел клинок нападавшего в сторону. Но фальшивый стражник оказался почти вплотную. Двор залит светом костра, так что приметить на поясе Приска кинжал — дело нехитрое. Разбойник хватает рукоять, клинок вон из ножен и военному трибуну в грудь. А тот даже не пошатнулся. Что, удивлен? «Стражник» замешкался и посему получил удар кулаком в основание носа снизу вверх — так, что хрустнули кости, вминаясь, уходя под лобные дуги, парень замертво рухнул на плитки двора. Приск спешно нагнулся и вырвал из пальцев убитого фальшивый кинжал. Вновь вложил в ножны, где вез похищенный свиток. Огляделся. Кажется, ланиста смотрел на трибуна с изумлением.
