Светлана Бестужева-Лада - В тени двуглавого орла, или жизнь и смерть Екатерины III
В «Записках» одной из придворных дам императрицы-матери, сказано о том, что Екатерина Павловна, в решающем разговоре с братом о возможном «французском браке» заявила ему:
— Я скорее выйду замуж за последнего русского истопника, чем за этого корсиканца!
Фраза эта мгновенно облетела весь Санкт-Петербург, а затем и Европу, несмотря на все старания Коленкура сгладить неприятный инцидент: ведь Наполеону пришлось в первый раз со времени своего возвышения получить отказ. Это была для него первая измена фортуны.
Разъяренный Наполеон поспешил заключить мир с Австрией. Из мемуаров Коленкура видно, что он на сей раз не только не разделял, но даже в какой-то степени осуждал последующие действия своего сюзерена:
«Так как заключение мира с Австрией изменило политический курс императора и пролило яркий свет на эволюцию его взглядов и проектов, касающихся Польши, и так как оккупация Ольденбурга, формы этой оккупации, да и все остальное расходилось с неоднократно возвещенными намерениями императора, то отныне все противоречило и моему тону и моему образу действий, от которых я не хотел отступать; я настойчиво просил поэтому о своем отозвании.
Я не мог помогать обманывать того, кто проявил такую лояльность в момент, когда наше положение в Испании было критическим, того, кто был столь искренним в своих отношениях с другими и столь верно соблюдал свое слово, когда принимал на себя какие-либо обязательства. Так как моя настойчивость не помогла мне добиться отозвания, то я притворился больным и объяснился с императором и прямо и косвенно — через моих друзей — столь определенным образом, что он вынужден был решиться заменить меня, чтобы избежать взрыва, который привел бы к дурному результату, ибо я решил во что бы то ни стало отказаться от этого посольства.
— Мудрость государей, — не раз говорил мне император Александр, — должна сделать так, чтобы судьба управляемых ими наций не зависела от интриг и тщеславия тех или иных смутьянов. Императора Наполеона подстрекают. Но время разъяснит все это. Если он хочет воевать со мной, то первый пушечный выстрел сделает он».
Но пока, дабы не оскорблять «императора всей Европы», нужно было решать судьбу великой княжны Екатерины, не дожидаясь, пока вместо нее будет избрана другая. Екатерина должна была вступить в брак прежде, чем во Франции появится новая императрица.
Увы, французская корона оказалась столь же призрачной, как и все предыдущие.
Глава пятая
Счастливый принц
«-Итак, „австрийский брак“ действительно не состоялся. Как это пережила великая княжна?
— Легче, чем опасалась Мария. Гораздо сложнее было внушить Екатерине Павловне, что брак с Наполеоном — не такая уж большая честь для нее. К счастью, сам Бонапарт сделал все возможное, чтобы охладить горячую голову княжны.
— Но вопрос еще не решен окончательно?
— Формально. Фактически же вдовствующая императрица прилагает все усилия, чтобы как можно быстрее выдать свою четвертую дочь замуж. Кажется, она всерьез опасается слишком сильного влияния великой княжны на императора и не желает, чтобы они создали „стратегический союз“.
— Вам не кажется странным, что эта женщина фактически все время борется против своих детей, утверждая, что заботится только об их счастье.
— Мне многое кажется странным в поведении этой женщины. К сожалению, Марии довольно трудно приблизиться к вдовствующей императрице: та не доверяет русским и окружила себя своими немецкими подругами детства — стас-дамами.
— Но с ними-то она достаточно откровенна?
— Увы, нет. То, о чем думает вдовствующая императрица, доподлинно известно лишь ей самой. Не уверен, что даже ее духовник в курсе мыслей Марии Федоровны.
— Можете быть абсолютно уверены — не в курсе. Мария испробовала особое средство, чтобы его разговорить, но святой отец пребывает в святом неведении относительно истинного состояния души своей духовной дочери. Пробовать это средство на стас-дамах Мария не решилась: слишком опасно и тут же станет известно не только вдовствующей императрице, но и всему дворцу.
— А что царствующая императрица?
— Елизавета попала в крайне щекотливое положение. Она была совершенно заброшена своим мужем и вступила в связь с одним из придворных. К несчастью, связь имела последствия. И, естественно, императору обо всем донесли.
— Что же Александр?
— Как всегда проявил благородство и признал себя отцом ребенка. Но с супругой встреч практически избегает. Да и новорожденный младенец прожил всего несколько дней.
— Несчастная Елизавета!
— Более чем несчастная. Мария абсолютно уверена, что мальчику, родившегося совершенно здоровым, очень ловко помогли отправиться на тот свет. Его даже не успели окрестить, так стремительно все произошло.
— Что говорят врачи?
— Разводят руками. Ну и, конечно, „Бог дал — Бог взял“. По первичным симптомам — непроходимость кишечника. Но вскрытие этой крохи конечно же не делали.
— Откуда же появилась версия Марии?
— Из ее собственных наблюдений. Она утверждает, что достаточно долго прожила в самом высшем обществе России того времени, чтобы отличить естественную болезнь от отравления.
— Н-да, прямых наследников у Александра теперь уж точно не будет. Константин не в счет, значит…
— Значит, остается кто-то из младших братьев. Но Екатерине удалось заразить брата идеей устроить закрытое учебное заведение для отпрысков благородных семей и продолжить там образование великих князей. Сейчас проекты пишут министр просвещения Разумовский и, естественно, Сперанский, который совершает просто стремительную карьеру при императоре.
— Сперанский? Сын сельского священника, кажется.
— Да. А теперь Александр полагает, что в лице этого образцового чиновника нашел идеального помощника для осуществления своих планов деспота-реформатора В сотрудничестве с этим неутомимым и честолюбивым тружеником он намерен вернуться к программе преобразований, когда-то выработанной им и его друзьями по Негласному комитету.
— Это серьезно?
— Не более, чем все реформы в России, полагаю. Но посмотрим, как все это выглядело на самом деле, а не в трактовке истории. Пока же император больше всего озабочен браком любимой сестры и… отношениями с Наполеоном.
— Я бы не поручился за благополучное развитие последних.
— Представьте себе, Мария того же мнения.»
— Ваше высочество! Ваше императорское высочество! Где вы?
Фрейлина Мария уже добрых четверть часа искала Великую Княжну Екатерину в рано зазеленевших в этом году густых садах Павловска. Сначала она подумала, что ее питомица с утра пораньше уехала на верховую прогулку, но любимица Екатерины, снежно-белая трехлетка Снежинка, мирно хрустела овсом в своем стойле, а конюхи божились, что «сей день их высочества на конюшне пребывать не изволили».
В излюбленной беседке, где Като обычно читала или просто мечтала, ее тоже не было. А между тем вдовствующая императрица повелела немедленно разыскать дочь и привести к ней. По-видимому, гонец, прибывший утром из Санкт-Петербурга от государя императора, привез какие-то важные вести.
«Неужели они все-таки передумали? — размышляла Мария, обследуя сады. — И снова возник вопрос о браке с Наполеоном? Или — не приведи Господи — что-то случилось с сестрой Екатерины, наследной принцессой Веймарской? Совсем недавно она потеряла первенца, но второму ребенку, принцессе Марии, недавно исполнился год и она, кажется, вполне здорова… Да где же ее высочество, черт побери! Тихо! Приличные фрейлины таких слов не употребляют».
Наконец за деревьями на полянке мелькнуло знакомая белая накидка. Като, спокойная и свежая, как это утро, стояла у маленького мольберта и писала акварелью маленький пруд со склонившейся над ним ивой. Художественные способности она, бесспорно, унаследовала от матери, и не уставала их совершенствовать.
— Что случилось, Мари? — встревожено спросила Като, обернувшись на звук быстрых шагов фрейлины. — На вас лица нет.
— Их императорское величество Мария Федоровна срочно желают вас видеть, — выпалила фрейлина, задохнувшись.
Като заметно побледнела.
— Что-то… плохое?
— Не знаю, ваше высочество. Мне передал распоряжение лакей ее императорского величества. Прибыл курьер от вашего августейшего брата.
— Соберите здесь все и отнесите ко мне, — распорядилась Като. — Я пройду прямо к маменьке.
