Белая ворона - Владимир Лазарис
В это время открылись двери в зал заседаний, публика ринулась туда, и, когда все расселись, вице-губернатор шепотом приказал Даффу убрать перегородку.
Началось слушание дела Мусульманского совета по охране религиозных святынь против «Керен ха-Йесод»[6], купившего земельные участки в районе Стены плача. Суду не понадобилось много времени, чтобы на основании Корана вынести решение об аннулировании сделки и возложить судебные издержки на «Керен ха-Йесод».
Уходя из суда, вице-губернатор велел Даффу действовать с умом, а сам для поддержания сбалансированной английской политики направился из мусульманского суда в соседнюю синагогу. Там он встретил среди молящихся генерального прокурора английской администрации Нормана Бентвича — правоверного еврея и не менее правоверного сиониста. Услышав о перегородке, Бентвич сказал, что нужно запретить ее трогать до окончания поста. Но вице-губернатор настоял на своем и не отменил распоряжения убрать перегородку: нельзя раздражать арабов.
х х х
Дафф нашел у Стены плача старого служку, ткнул пальцем в перегородку и приказал:
— Чтоб через два часа эта рухлядь тут не стояла.
Служка объяснил, что у евреев начался Судный день, им нельзя в такой день работать, и умолял подождать всего лишь до завтра.
— Даю тебе два часа, и ни минуты больше! — рявкнул Дафф.
Ровно через два часа Дуглас Дафф в сопровождении десятка полицейских с дубинками вернулся к Стене плача. За ними шла толпа арабов с криками: «Смерть еврейским псам!»
Перегородка была на месте.
Дафф схватил за грудки старого служку и начал трясти изо всех сил, а полицейские разогнали толпу молящихся евреев и разломали перегородку.
Еврейские проклятия перемешались с женскими воплями, с английской руганью и с арабскими угрозами.
Весть об этом скандале быстро дошла до иерусалимского муфтия Хадж Амин эль-Хуссейни. Он не поверил своим ушам: глупые евреи сами идут на заклание! А когда пришел его секретарь и сообщил, что евреи готовы заплатить за Стену плача семьдесят пять тысяч фунтов, радости муфтия не было конца.
— Всемогущий Аллах! — муфтий воздел руки. — Вот оно, доказательство еврейского заговора! Евреи любым способом разрушат все мусульманские святыни на Храмовой горе, чтобы построить заново свой Храм и изгнать всех арабов из Палестины. Мы тоже должны не стесняться в средствах, чтобы этого не допустить.
На муфтии была шелковая пурпурная мантия, на голове — зеленый тюрбан. Но большие голубые глаза и светлая бородка делали его похожим на европейца в маскарадном костюме. Он взял со стола золотой портсигар. Повертел его в руках и задумался. Он, муфтий, будет тем человеком, который встанет на защиту арабов. Он поведет их на священную войну против евреев, а заодно разделается со своими политическими противниками, которые подкапываются под него, строчат на него доносы англичанам и хотят занять его место. Черта с два у них это получится.
Муфтий приказал секретарю, чтобы к пятничной молитве на Храмовой горе собралось как можно больше народу — главным образом из соседних деревень.
— С оружием? — намекнул секретарь.
Муфтий кивнул.
После скандала с перегородкой и евреи, и арабы направили гневные протесты в Лигу наций, а муфтий — еще и письмо английскому королю.
Обратился к королю и главный раввин Эрец-Исраэль Авраам Ицхак Кук.
Старый служка снова попытался установить перегородку, но арабы жестоко его избили.
Муфтию удалось получить аудиенцию у наместника.
— У евреев нет права молиться у Стены плача, — возмущенно сказал он наместнику. — Они очень громко молятся и трубят в бараний рог! Это же нарушение общественного порядка.
— Но они же не нарочно, у них так молятся! — возразил наместник.
— А тамошние жители жалуются, что евреи не дают им спать.
— Ну, знаете ли, — не выдержал наместник, — каждый говорит со своим Богом по-своему. Одни громко, другие тихо. Я в это вмешиваться не буду.
Муфтий понял, что аудиенция окончена, и, холодно попрощавшись, вышел.
В арабской прессе, а потом и в международной появились статьи против «варварских еврейских обычаев» и «еврейского хулиганства у священной Стены мечети пророка Магомета».
Потом арабы начали бросать камни в молящихся евреев. Были раненые.
Напряженность росла с каждым днем.
Муфтий собрал Международный комитет защиты Стены плача, в который вошло четыреста человек. Правительство Великобритании в специальном заявлении поддержало действия английской полиции под командованием Дугласа Даффа.
Дафф был на седьмом небе. Муфтий тоже. Ободренные, арабы начали бить в барабаны, мешая евреям молиться, и забрасывать их камнями.
Молодые евреи из «Союза Йосефа Трумпельдора» устроили демонстрацию у Стены плача. Они несли плакаты «Стена плача — наша! Позор английскому правительству!». В ответ арабские демонстранты пришли с плакатами «Долой сионизм!» и «Да покарает Магомет неверных!».
х х х
В тот день Аврааму Мизрахи исполнилось девятнадцать лет. Вечером должны были собраться гости, а перед этим он играл с друзьями в футбол рядом с арабской деревней Лифта возле Иерусалима.
Мяч случайно упал на помидорные грядки семьи, жившей в крайнем доме.
Хозяйская девочка лет семи схватила мяч и спрятала его в кустах.
Авраам с друзьями бросились к ней.
— Отдай наш мяч, — сказал Авраам по-арабски.
— Мама, евреи меня бьют! — заорала девочка на всю деревню.
Жители деревни набросились на Авраама и его друзей.
Аврааму Мизрахи проломили голову железным ломом. Его доставили в больницу в тяжелейшем состоянии.
А вечером в Иерусалиме евреи напали на арабского прохожего. Его тоже привезли в больницу в тяжелейшем состоянии.
Тем же вечером капитан Перкинс записал в дневнике: «Страшно сказать, но будет лучше, если умрут оба. Иначе поднимется такое, что и представить себе нельзя».
Умер только Мизрахи. Его похороны вылились в демонстрацию, а в пятницу в Иерусалим устремились тысячи арабов, вооруженных ножами и дубинками.
Начальник иерусалимской полиции пришел к муфтию.
— Почему арабы идут на молитву с оружием? — спросил он.
— Они опасаются провокации со стороны евреев и взяли с собой оружие исключительно для самообороны, — ответил муфтий.
В эту же пятницу Итамар Бен-Ави зашел к специальному корреспонденту «Нью-Йорк таймс» в Палестине Йосефу Леви, когда послышался топот множества ног. Выглянув в окно, Бен-Ави и Леви увидели толпу арабов, которая двигалась к центру города в гробовом молчании.
— У них за поясом ножи, — тихо сказал Бен-Ави.
— Вижу, — так же тихо отозвался Леви и добавил: — Одни мужчины. Чего это они идут на молитву без жен и без детей, да еще с ножами?
— Ручаюсь, это начало мятежа! — сказал Бен-Ави. — И виноваты во всем англичане.
— А не муфтий? — спросил Леви.
— Он тоже виноват, — согласился Бен-Ави, — но англичане больше: они попустительствуют арабским беспорядкам.
С этими словами Бен-Ави пошел домой писать статью, решив назвать ее
