Иван Фирсов - Морская сила(Гангутское сражение)
Не эти ли советы учли шведские генералы, посылая Анкерштерна и Либекера в Петербург?
Витворт пытался оценить силы противника в предстоящих схватках: «О том, что случится,можно только гадать, но так как у меня теперь естьверная оказия для пересылки письма, то я прошу разрешения высказать вам свое скромное суждение.
У шведского короля есть такое преимущество,как закаленные солдаты, опытные генералы и храбрые офицеры, он необыкновенно терпелив и даже любит утомлять себя, но непоколебимо храбр, и его решения неизменны.
Русские — неплохие бойцы, но у них не все в порядке. Русская армия состоит из здоровых, хорошо сложенных молодцов, обучение их хорошее, у них теперь совсем не тот вид, как во время кампании в Польше, и многие полки, несомненно, будут сражаться хорошо, если их поведут. Но оружие у них плохое, а лошади у них еще хуже».
Английский посол даже жалеет царя, нет у него хороших помощников: «Вы видите, что дела царяв очень опасном положении вследствие недостаткав способных генералах и офицерах. Бедный царь никогда не узнает истины».
Петр, конечно, не читал донесений Витворта, хотя переписку русских дипломатов в те времена без труда перехватывали в европейских странах. Но глаз на «проныр» у царя был наметанный. Уезжая к армии, за две недели до сражения у Лесной, он приказал секретарю Посольского приказа Петру Курбатову: «Присматривай за английским посланником». Начальник Посольского приказа Гаврила Головкин немедленно распорядился:
— Денно и нощно за Витвортом глядеть, дабы с Москвы нечаянно не уехал.
Но и сидя в Первопрестольной, посол умудрялся выуживать нужное то ли от иноземных офицеров, то ли от болтливых дьяков.
О поражении шведов от Апраксина передал в Лондон через месяц:
«Шведы с боем перешли через реку Неву и остановились в Ингрии, вблизи Янбурга, откуда они установили ежедневные сообщения со своим флотом, и послепочти шестинедельной остановки, не предпринявничего, решились переправиться обратно на кораблях, но при этом случае их арьергард был разбит адмиралом Апраксиным».
Но Витворт знает, что в Лондоне, столице «владычицы морей», лорды Адмиралтейства с особым интересом отнесутся к не совсем приятным новостям. Сумел-таки где-то раздобыть английский дипломат «Список судов царского флота, в мае 1708 года стоявших на якоре в тридцати верстах от Петербурга между островом и Кроншлотом под начальством генерал-адмирала Апраксина и вице-адмирала Корнелия Крюйса». Реляция обширная, перечислены все корабли, их командиры и, конечно, сколько пушек на каждом.
«Фрегатов — 12 с 372 орудиями и 1540 человекэкипажа, 8 галер с 64 орудиями и 4000 человек экипажа.
8 брандеров31 .
2 бомбардирских корабля.
Около 305 мелких судов».
По масштабам флота Великобритании сила скромная, но для Балтики уже кое-что значит, тем паче, что королевский флот Швеции за пять кампаний так и не смог подобраться к устью Невы.
Ознакомившись с донесением Витворта, лорды Адмиралтейства усмехались. У царя Петра на судах четыре сотни пушек, а на эскадрах королевского флота без малого тысячи три орудий. Мыслимо ли соперничать русским со шведами на Балтике?
Петр не читал разведывательных посланий Витворта, но тревога за будущее постоянно довлела над ним. Знал он, что у шведов четыре десятка линейных кораблей, а у него нет и одного. Начали сооружать фрегаты, шнявы, бригантины, верфи в Олонце, на Ся-си, Новой Ладоге, заложены и построены первенцы боевого ядра флота.
«Но все это крохи по сравнению со шведами, а дальше-то што?»
В свое время Петр не только взирал, но и строил боевые суда в Голландии и Англии, восхищался мощью их флотов. Своими глазами видел, что приносит морская сила этим державам: прибыли от торговли, открытие и покорение новых земель и народов с их природными ресурсами, даровой рабочей силой. Отсюда и зажиточность населения морских держав по сравнению с Русью…
Нынче наконец-то явно просматривается выход к морям. В Азовском море крепнет морская мощь, ее десяток лет питают верфи Воронежа, Таврова, на Хоп-ре. Вскорости придет срок, можно померяться морской силой с султаном на Черном море. На Балтике, как ни крути, противостоять шведам на море в полную силу станет возможным лет через десяток, не ранее.
В мыслях Петр не раз обращается к воспоминаниям о своем вояже в Европу. Воскрешается в его памяти картина Ост-Индских верфей в Амстердаме, лондонских верфей в Дерпфорде. Там сооружались десятки, сотни судов и все, конечно, за деньги…
В начале осени, с первым листопадом Петр вызвал управителя Олонецкой верфи Федора Салтыкова. Много лет, со времен возвращения Федора из заграницы, опекал Петр одного из лучших кораблестроителей. Ему, Федору, первому в России присвоил царь звание «корабельного мастера». Кроме таланта корабельного строителя, выделялся отменным знанием немецкого, голландского, английского… Потому и остановил свой выбор на нем Петр.
Расспросив о делах на верфи, о здоровье отца, Петр без обиняков объявил:
— Собирайся, поедешь в Европу. Тебе там все знакомо. Высмотри, где, на каких верфях пригоже и подешевле сооружают линейные корабли и фрегаты. За одно вынюхивай, почем стоят готовые суда. Присмотрись в Голландии и Англии, побывай где во Франции и Гамбурге.
Петр испытующе смотрел на Федора Салтыкова. Тот поначалу опешил, но вскоре оправился, и в глазах его заплясали радостные искорки.
— Поедешь скрытно, — продолжал Петр, — по пашпорту датского дворянина на купеческом судне из Архангельска.
В душе Салтыкова вместе с радостью перемешалось чувство горечи: «А как же с любимым делом, строение кораблей?»
Петр словно заглянул ему в душу:
— Отечества для пользы силу морскую будем наверстывать борзо с двух сторон. Та половина не менее важная. Уразумел? По весне возвращайся и токмо ко мне.
Салтыков вздохнул и молча кивнул головой.
— Поспешай, бумаги выправишь у Головкина — и айда на Беломорье, поспевай, Двина бы не встала ранее срока.
1709 год начался беспокойно. Измена Мазепы поколебала зыбкий мир с турками. Великий визирь Али-паша и крымский хан Девлет-Гирей II убеждали султана Ахмеда III немедленно выступить против русского царя.
Крымский хан заверил Карла XII в готовности скакать «черной сакмой» — вековым путем набегов татарской конницы — на Московию. Из стана короля пошла бодрая депеша в Стокгольм: «Мы стоим на пути, по которому татары обычно ходят на Москву. Теперь они пойдут туда с нами». И опять обратился Петр к помощи флота, второй своей верной руке. В феврале он забрал с собой Апраксина, Скляева и Наума Сенявина в Воронеж. Апраксину объяснил причину:
— На Балтике мы нынче прочно укрепились, там потерпит. Надобно султана отвадить от шведских и мазепских замыслов. Слыхал, крымский хан старается Азов воевать и двинуться на Россию.
Откуда генерал-адмиралу Балтийского флота знать о полыхающих зарницах на юге?!
— Не ведаю, господин капитан-командор.
— То-то, теперь будешь знать. Пойдешь со мной к Азову. Примешь подтачало Азовский флот и оборону на суше. Ты у меня теперь единый начальник морской. В подмогу тебе Скляева и Наума по корабельным делам возьмем.
С воронежских стапелей сошел на воду последний корабль, пятидесятипушечный «Ластка». Спустил его строитель Федосей Скляев.
В последние годы он разрывался на части, захватила работа на Невской верфи, но не забывал, наезжал и в Воронеж, где строили корабли по его чертежам. Здесь заменял его частенько старый дружок по Плещееву озеру Михаил Собакин.
— Амба, — распорядился Петр, — отныне в Воронеже строить корабли не будем. Мелководье тут, большим кораблям нет хода. В Таврове, Таганроге соорудим верфи.
Как только окончательно сошел лед, вниз по Дону отправилась флотилия под флагом капитан-командора. 22 апреля Азов приветствовал пушечным выстрелом десятки кораблей под Андреевским флагом.
В тот день, когда войска Карла XII обложили крепость Полтаву, из устья Дона в море вышла флотилия русских кораблей.
На флагманском линейном корабле «Предистина-ция» развевался царский штандарт. Россия впервые демонстрировала морскую мощь на южных рубежах. Заговорили корабельные орудия. Раскаты залпов пушек докатились до Стамбула и Бахчисарая.
Первым из Бахчисарая, запыхавшись, примчался султанский посланник Капычи-паша.
— Великий государь, у нас мир с тобой, зачем
пушки стреляют? — укорял он царя.
— Чтобы жерла орудий плесенью не покрылись, прочищаем их порохом. А што у меня мир с султаном, то верно. В знак доброго расположения к нему я даже корабли свои изничтожаю, смотри. — Петр подмигнул Апраксину.
