Робин Янг - Крестовый поход

Эдуард сдержал слово, но лишь частично. Он пожаловал Гарину поместье для матери. Оно оказалось не больше, чем дом, каким леди Сесилия владела в Рочестере, но находился ближе к Лондону. Остальные обещания, данные Гарину в начале его службы — титул лорда, золото и великолепный особняк, — оказались преспокойно забыты. При этом Эдуард не уставал напоминать Гарину, что вызволил его из тюрьмы, несмотря на предательство, убийство Грача и отказ от «Книги Грааля», с помощью которой Эдуард намеревался шантажировать «Анима Темпли», вымогая деньги.

Возвратившись в Англию, Гарин вскоре с горечью осознал, что просто обменял одну тюрьму на другую. Тут не было кандалов, он не сидел за железными решетками, но Эдуард придумал для него узилище много умнее. Например, вздумай он не повиноваться, мог отобрать у недомогающей матери поместье. И многое другое. Обязанности Гарина были простыми. От него требовалось исполнять приказы Эдуарда. Он шантажировал непокорных баронов, заставлял их подчиняться жестоким законам, проводимым королем через парламент, вымогал деньги у богатых магнатов, доставлял тайные депеши по королевству, шпионил за свитой короля. Убив Грача, Гарин надел его платье и, по сути, стал тем самым человеком, которого так презирал. Порой, напившись вечером до беспамятства, он просыпался перед серым мрачным рассветом, весь в холодном поту, и такое в нем поднималось отвращение к себе, такая вскипала внутри горечь, что его пепельное лицо начинало все дрожать мелкой дрожью.

Слуга ввел Гарина в просторный зал с мраморными колоннами, поддерживавшими расписной потолок. В сводчатых окнах виднелся отливающий медью закат. Покрытые ковром ступеньки в дальнем конце вели на возвышение, где стоял трон с высокой спинкой и изогнутыми ножками в виде когтистых лап. На троне восседал молодой человек с надменным лицом, примерно ровесник Гарина, в золотистом шелковом бурнусе. Рядом стоял человек в возрасте. Короткие седые волосы, серьезное торжественное лицо. По углам зала застыли невольники.

— Ваше величество, Гарин де Лион, — объявил слуга с поклоном.

Гарин приблизился к трону. Поклонился.

— Ваше величество, мой господин король Эдуард Английский посылает вам привет.

Гуго вгляделся в Гарина, подпирая подбородок рукой в перстнях.

— Привет, это прекрасно, но я рассчитывал на нечто большее. — Король вскинул руку с зажатым в ней письмом Эдуарда, которое Гарин передал со стражником. — Вероятно, вы сумеете объяснить, любезный, ради чего ваш господин написал это письмо, поскольку, кроме приятностей, там ни о чем больше не сказано. Нет упоминания о содействии, которого я просил. И нет также упоминания о помощи, какую король мог бы мне оказать с учетом моего положения. Однако он отправляет вас в такой нелегкий путь с бессмысленным куском пергамента. Зачем? — Гуго уронил письмо обратно на колени. — Признаюсь, я озадачен.

— Милорд Эдуард пожелал, чтобы я передал вашему величеству его условия устно.

— Его условия? — Гуго впился глазами в Гарина.

— Мой король выражает глубокие сожаления касательно вашего положения и полагает, что может оказать содействие. Как вам ведомо, мой король приходится племянником королю Сицилии Карлу Анжуйскому, а также пребывает в добрых отношениях с папой Григорием.

— Конечно, мне это ведомо, — отрывисто бросил Гуго. — Вот почему я просил его о помощи! Мне нужно, чтобы он убедил папу отменить этот возмутительный и оскорбительный для меня акт продажи прав на мою корону Карлу Анжуйскому.

— Мой король это понимает, — осторожно ответил Гарин. — Но в настоящее время он сам испытывает трудности. На границах его королевства неспокойно. Мой король сможет оказать вашему величеству услугу, но взамен ему также требуется содействие.

— Какого рода? — быстро спросил стоящий рядом седоволосый человек.

— Не торопись, Ги. — Гуго посмотрел на советника, затем перевел взгляд на Гарина. — Я думаю, мы сумеем оказать услугу королю Эдуарду, если его содействие поможет нам сохранить трон. Что ему нужно?

— Мой король желает получить от вашего величества денежное пожертвование и заверение, что ему будет позволено использовать Кипр как базу для начала нового Крестового похода.

— Эдуард намеревается возглавить Крестовый поход?

— Со временем.

Гуго откинулся на спинку трона.

— О какой сумме пожертвований идет речь?

— Я намерен обсудить это с вашим величеством, но вначале был бы весьма признателен, если бы ваше величество пожаловали мне ужин и покои, где можно было бы привести себя в порядок.

— Да, — Гуго раздраженно взмахнул рукой, — вам это действительно необходимо. Вы выглядите как будто после сражения.

— В Акре небезопасно ходить по улицам, ваше величество. По пути к вашему дворцу на меня напали двое разбойников. Пришлось отбиваться.

Гуго посмотрел на Ги, затем снова на Гарина.

— А если я соглашусь выдать пожертвование, Эдуард мне поможет?

— У меня в этом городе есть еще дела, ваше величество. Как только я с ними покончу и мы придем к соглашению относительно пожертвования, я немедля возвращусь к королю Эдуарду, и он приложит все усилия, чтобы помочь вашему величеству. А пока я осмеливаюсь вновь просить ваше величество пожаловать мне кров и стол.

Гуго вновь раздраженно взмахнул рукой:

— Да, да, вы это получите. И мы обсудим наши дела завтра с утра. — Он щелкнул пальцами, и появился слуга, который привел Гарина в тронный зал. — Проводи гостя в его покои.

Ги подождал, пока Гарин скроется из виду.

— Меня все это совсем не радует, мой король.

Гуго повернулся к нему:

— Ги, во дворце больше сотни покоев. Пусть живет.

— Я не об этом, мой король. Меня беспокоит требование короля Эдуарда. Он пожелал, чтобы вы заплатили ему вперед за содействие, но еще неизвестно, будет ли оно вам оказано. — Ги мотнул головой в сторону двери. — И на переговоры с королем Иерусалима послал чуть ли не простолюдина. Это оскорбление, мой король.

Гуго пожал плечами:

— Кем бы ни был этот человек, но он не простолюдин. У него речь книжника и осанка аристократа. Я склонен дать Эдуарду денег, если только он не запросит слишком много. Он моя единственная надежда вырвать трон из когтей этого ворона Анжуйского. Больше помочь некому.

— Есть, — пробормотал Ги.

— Нет, — решительно бросил Гуго.

— Нам надо об этом подумать, мой король.

— Я не стану просить сарацинов о помощи. Не стану!

— Но они прежде вмешивались в дела христиан.

— Я хорошо это помню, Ги, — сказал Гуго, поднимаясь с трона. — Если бы Бейбарс тогда не вмешался в мои дела, Бейрут был бы моим! — Он подошел к окну, в котором горел закат.

О да, Гуго слишком хорошо помнил вмешательство Бейбарса. Три года назад власть над Бейрутом перешла к вдовствующей дочери прежнего властителя. По феодальному закону на Бейрут имел право претендовать и Гуго. Но она снова вышла замуж за английского пэра, который через год умер. Чувствуя приближение смерти и боясь, что Гуго отберет Бейрут у его жены, пэр попросил защиты у Бейбарса. И султан вмешался, когда Гуго послал людей насильно привезти вдову на Кипр, где намеревался выдать замуж на кого-нибудь из своих вассалов. Но поскольку верховный суд Акры подтвердил законность договора этого пэра с Бейбарсом, Гуго пришлось отправить вдову обратно в Бейрут. И права на этот город теперь были для него безвозвратно потеряны.

Король повернулся к Ги:

— Мне не нравится Бейбарс, и я ему доверяю не больше, чем Карлу Анжуйскому. Поэтому не собираюсь перед ним пресмыкаться.

— Но Бейбарс неплохо ладит с Карлом Анжуйским, мой король. Он мог бы надавить на него, чтобы тот отказался от трона. Вы платите султану дань. Сомневаюсь, что он захотел бы ее потерять.

Гуго напрягся.

— Давай больше не будем об этом говорить, Ги. Я устал. Посмотрим, что скажет завтра посланец Эдуарда. Возможно, нам не придется больше нигде искать помощи.

Войдя следом за слугой в свои покои, Гарин не смог удержаться от улыбки. Широкое, выходящее на город окно, напротив удобный, обложенный подушками диван. У задней стены стояла самая роскошная кровать, какую он когда-либо видел. С балдахином. Четыре резные деревянные стойки поддерживали каркас, с которого свешивались воздушные, почти бесплотные, занавеси. Толстый матрац, определенно набитый не сеном, а перьями, был застелен изящным покрывалом с разбросанными поверх подушками в шелковых наволочках, мягкими и пышными, как облака. Остальная мебель была не менее великолепна. На окнах висели камчатные портьеры. В углу стояли две жаровни с древесным углем.

— Умыться вы можете здесь. — Слуга показал на фарфоровый таз и кувшин. — Купальню для вас приготовят завтра, если пожелаете. Я вскоре пришлю еду.