Николай Шпанов - Повести об удачах великих неудачников
И вот этот-то Бреваль предложил Маринони, войдя с ним в компанию, переоборудовать их заведения: пускай здесь, у итальянца, выделываются части к паровым машинам, а в мастерской Бреваля производится их сборка. Со временем, быть может, целесообразно будет слить оба предприятия и найти подходящее местечко для постройки большой фабрики, однако зачем забегать вперед…
Но это еще было не все. Побывав несколько раз в доме у Маринони и познакомившись с Бианкой, Бреваль стал заходить все чаще. Он не упускал случая сопутствовать девушке в воскресных прогулках вместо занятого своими делами Ленуара. Частенько вечерами инженер подъезжал к дому в наемном экипаже и предлагал использовать будто случайно доставшиеся ему билеты в театр или на какой-нибудь общественный бал. А вскоре он дал старику понять серьезность своих намерений, упомянув и о выгоде от слияния их предприятий и семейств под единой вывеской «Бреваль — Маринони».
Ипполит понимал заманчивость этой перспективы. Но Бианка?! Ах, как нелюбезна она бывает с будущим компаньоном! Она находит в нем тысячу недостатков: усы тараканьи; живот делает его похожим на раздувшуюся жабу; ноги коротки и кривы, как лапы паука. Все кажется ей противным в этом претенденте!..
И все же Маринони не терял надежды. Тем более, что Ленуар почти совсем исчез из жизни их семейства: каждый день после работы он уходил из мастерской и не появлялся в доме итальянца до следующего утра. Он совершенно не стремился разделить общество Бианки.
Конечно, девушка замечала все это. Но она продолжала отважно отбивать атаки рыжего Бреваля. А когда наконец узнала, чем занят Жан, то готова была простить ему невнимательность и ждать его сколько угодно.
Однако господин Бреваль вовсе не желал ждать. В конце концов дело решает отец. А чувства?.. Но ведь и они могут прийти со временем!..
Инженер начистоту объяснился с итальянцем. Ипполит без особых размышлений принял двойное предложение фабриканта и стал его открытым союзником. Нет, он вовсе не был врагом Ленуара! Но ведь молодой человек сошел с пути, который вел к счастью Бианки. Вот почему Маринони сбросил Жана со счетов — и как зятя, и как надежного компаньона!
Теперь надо было повести решительное наступление на Бианку.
Старик пустил в ход весь свой родительский авторитет. Он требовал от дочери немедленного решения. Он доказывал, что речь идет об их общей судьбе. В один день с заключением брачного контракта должно было состояться и подписание договора, закрепляющего за членами фирмы «Бреваль — Маринони» равные права в производстве усовершенствованных паровых машин Бреваля.
Бианка ходила заплаканная, а Ленуар по-прежнему ничего не замечал. Ночная работа над чертежами сделала его вялым, рассеянным.
Гордость не позволяла девушке рассказать Жану, что происходит в доме, и в то же время, понимая, что ее упорство может разрушить все планы и надежды старика отца, она готова была сдаться. Маринони же был так уверен в своем успехе, что уже заранее прекратил прием мелких заказов и подготовлял мастерские для производства частей к машинам Бреваля.
Однако в последний момент, когда господин Бреваль уже прибыл к воскресному завтраку с букетом и тортом, Бианка вдруг поняла: ничто не может быть решено без участия Жана. И она отказалась принять расфранченного инженера.
Вечером тайно от отца Бианка пошла к Ленуару.
8
Накануне посещения Бианки Жан закончил чертежи задуманной им новой машины и теперь сидел, проверяя их. Когда в дверях появилась девушка, Жан поднялся в изумлении. Он увидел ее распухшие от слез веки, и в испуге бросился к ней.
Бианка не выдержала и, разразившись рыданиями, упала к нему на руки.
Через час оба они сидели за столом. Жан объяснял Бианке устройство своей машины.
— Короче говоря, Бреваль с его чайником будет, как пескарь, проглочен новой машиной фирмы «Ленуар и компания»! — закончил он.
— А вдруг вы в чем-нибудь ошибаетесь, Жан?
— Все так же верно, как то, что я больше не позволю себе быть в отношении вас черствой скотиной, какой был до сих пор. Мы втроем — вы, машина и я — вступаем в новую жизнь. Вся мелкая промышленность Франции будет у наших ног.
— Но быть с отцом?
— Фабрика Маринони получит исключительное право постройки машин Ленуара для всей Европы.
— Хорошо, если отцу это дело покажется таким же верным, как вам, — с сомнением покачала головой Бианка.
— О, выгоды слишком очевидны, чтобы раздумывать! — уверенно заявил Жан. — Я же сказал вам, что французская промышленность будет у наших ног…
Однако старика Маринони не захватили планы Ленуара. Откуда вдруг такой изобретатель? Подумаешь, Жан Ленуар выдумал новый двигатель! Серьезные люди занимаются паровыми машинами, а он, видите ли, начисто их отрицает!
— Нет, это дело не для меня. Я слишком стар, чтобы идти на подобные аферы, — заявил Маринони. — Машина господина Бреваля — совсем другое дело. Тут все ясно, имеется опыт, есть верный круг клиентов, можно с уверенностью смотреть в будущее.
Одним словом, заманчивое предложение Ленуара стать единственным поставщиком его новой машины не прельстило Маринони. А когда итальянец рассказал об этом деле Бревалю, рыжий инженер расхохотался.
— Эта Америка давно открыта! — сказал он старику. — Подобные опыты проделывались не раз, но никто еще не мог доказать преимуществ такого двигателя перед испытанным другом человечества — паровой машиной. Все это вздор. Я берусь доказать устами самых авторитетных экспертов, что проект Ленуара не выдерживает никакой критики.
В маленькой гостиной Маринони сошлись две враждебные партии: старик Маринони и Бреваль, с одной стороны, Ленуар и Бианка — с другой.
После долгого спора Ипполит наотрез отказался от постройки машины Ленуара.
Бианка Гневно поднялась:
— Вам должно быть стыдно, отец! Если вы выкидываете нашу машину на улицу, мы сами найдем для нее строителя. Только не сердитесь, когда наша машина, как пескаря, проглотит вашего нового компаньона вместе с его чайником. Тогда приходите к нам, мы примем вас в компанию.
— Мадемуазель, вы великолепны! — насмешливо сказал Бреваль. — Прошу только иметь в виду, что ни один фабрикант Парижа не согласится участвовать в вашей афере. Об этом позабочусь я! И надеюсь, что в этом деле не потерплю неудачи, какую потерпел в другом.
Бреваль привел свою угрозу в исполнение. Все хлопоты Ленуара оказались напрасными. Ни один фабрикант не соглашался взяться за его дело. Ленуар был близок к отчаянию. Но Бианка не сдавалась. С необычайной настойчивостью она пробовала один выход за другим. А когда все, что можно, было уже испробовано, она высказала мысль, что целесообразнее отправиться в Англию и предложить патент английским фирмам, имеющим большой опыт в машиностроении.
Ленуар решил ехать.
24 января 1860 года Бианка проводила мужа на Северный вокзал. Она не побоялась остаться одна в дни, кажущиеся всякой матери самыми страшными, — в дни первой болезни трехмесячного Батиста-Ипполита Ленуара.
Стояли отвратительные зимние дни. Над каналом лил проливной дождь. Ленуару, на поездку которого были собраны последние деньги, приходилось довольствоваться местом на палубе. Он сидел, сжавшись под зонтом, и через люк наблюдал за работой пароходной машины.
Это было страшное сооружение. Похожий на огромную наковальню крейцкопф медленно ползал взад и вперед за штоком. Невероятных размеров шатун не спеша вращал массивный вал.
Машина была старая. Ее износившиеся части издавали неприятный лязг. Чудовище работало из последних сил, с хрипом и скрежетом. Машинисты суетились, обильно поливая металл темным соусом масла.
Жан сидел под зонтом и думал об удивительном прогрессе человеческой мысли. Ведь если бы Джеймсу Уатту показали такую машину, он всплеснул бы руками от удивления и назвал бы ее венцом инженерного искусства. А вот механик Ленуар удивляется другому — допотопным формам конструкции.
А кочегарка! В нее страшно заглянуть. Там все закопчено: котел, стены, люди. По бархатной черни копоти пляшут дьявольские блики от раскаленной топки. Кочегары — вот кто скажет когда-нибудь спасибо Жану Ленуару за избавление от каторжного труда. Впрочем, не в кочегарах дело. Ведь они ничего не могут! Они не могут даже избавить Ленуара от необходимости дрожать на палубе под ударами косого дождя и порывами ветра. Это могут другие люди — те, чьи кошельки обладают магической силой раскрывать двери кают первого класса.
Англия приняла Жана неприветливо. Путешествие из Дувра в Лондон было утомительным; дешевая гостиница на окраине делового города — холодной и неуютной.
Волокита в департаменте патентов обрекла Ленуара на две недели ожидания. Деньги уходили. Жан обедал раз в два дня. Используя свободное время, он обегал десятки контор в Сити.
